Без названия

1
                Три старухи с вязанием в глубоких креслах…
                И. Бродский

Если будет ещё хоть немного отпущено мне
в этом плоском пейзаже с декабрьским нетающим снегом
на дорогах пустых, чтобы утром, как будто во сне,
разглядеть, сквозь позёмку, места, где до этого не был –
я сумею ещё, если мне повезёт, написать,
передать на бумаге дыхание, что за словами
добавляет ещё к интерьеру, как стол и кровать
добавляют к портрету хозяина то, что руками
не потрогать уже, как какую-то странную вещь,
что годами пылится меж книгами где-то на полке,
как холодную землю, в которую загодя лечь –
не получится, ибо дотошны собаки и волки,
меж которыми сумрак вползает, как мелочь в карман
за отсутствием денег бумажных – небесная почта
отправляет посылки опять не туда, как в туман,
оформляя доставку квитанцией, т. е. – построчно,
как расходную ведомость, чтобы конечный баланс
по количеству дум соответствовал только приходу,
оставляя на вымысел кем-то отпущенный шанс,
как мечту каторжанина – выйти ещё на свободу…
Я пишу это, глядя в слегка потемневший предел –
это оттепель с юга опять добивает пространство
перепачканным снегом, что так до конца не успел
перекрасить пейзаж под другое, небесное царство,
как пустые листы… И в чернилах испачканный снег
добавляет заботы, но больше тоски и печали
для того, кто с лопатой глядит с сожаленьем на тех,
кто послушно идут на кораблик, что идёт на причале.

декабрь  26  2012 год.

2
… и старух не осталось. Лишь только расквашенный цвет
темно-серого неба над крышами, над головами,
пробегающих мимо. И дворник как будто в ответ
заметает следы и остатки еды под ногами –
от домашних животных, что всё непременно во двор
норовят принести, как добычу, а значит – награду
за неспешную службу хозяевам, чей разговор
в перебежках коротких – о них – что хоть кто-то есть рядом…
И уже остаются лишь только следы от воды –
перетопленный снег оставляет лишь тёмные пятна
в не раскрашенных белым местах, где чернильной игры
предостаточно для написания – что-нибудь внятно.