Это, Господи, мы...

Дане Курской

Это, Господи, мы - видишь, мы, что же не узнаёшь ты;
в наших пустошь мошнах, наши вопли грешны, истошны,
ветошь - наши дела, лица жёлты, бедой палимы;
что на троне сидишь, вопрошая, зачем пришли мы.

Как творенья венцы, терновы; как чернь, товарны;
не из райских земель, не из песен обетованных,
нет, не в лоне надёжном - не в "Новом мире", не в "Арионе":
опоздавший состав, два гудка на пустом перроне.

На любительских снимках своей наготы не скроем:
вот идём из мертвецкой надмирным и ровным строем,
покупаем лапшу для ушей, "Пемолюкс" и "Ваниш",
укрепляем над бездной мосты на тряпичных сваях;
на беспочвенной лире играем, продрогшем нерве -
вот же, Господи, мы, дождевые кроты и черви,
по теченью плывём, не мечтаем о бурном пире -
нет нас, Господи, в арионе и в новом мире.

Кто бы знал, как - дыра на дыре - с утреца да сдуру,
прём, брюзжа и глаза тараща, в Большую Литературу,
френдов баним, о бренных спамим годах-обидах,
ручейковых флотилиях, пёстрых своих прикидах,

как бренчим напоследок на струнных своих оковах,
высекая пространство для песен - больных, бедовых, -
словно кто-то их свёл воедино, расплавил, спел их -
звенья арий ночных - ледяных и смертельно белых.