После шторма

            Где между деревьев парил твой купальник,
            прищепкой пристёгнутый к краешку облака,
            мы словно  рыбёшки с тобою попались
            в мережи миражные света и оба, как
            бы рыбака повседневный улов,
            топорщили жабры у края прибоя,
            пока шторм со скоростью  тридцать узлов,
            свистел через шлюпа сквозные пробоины.      

            Какая ночёвка под этаким кровом?
            Заглянет ли в дыры медуза кометы ,
            сюда, где широкой дорожкой ковровой,
            сквозь щель сундука вытекают монеты,
            чтоб стать чешуёю, что липнет ночами
            к рукам жриц любви или лапам барменов,
            здесь клятвы- никчемны, здесь встречи нечаянны,
            и   даль  отрешённей  молитвы брамина.

             Она, как мечта твоей мачты о ветре,
             как вантов ячеистых ловчее кружево,
             и он, словно рыбина, в снасти корвета,
             конечно же, пойман  и вот уже рожа его,
             как харя пирата, в пылу абордажа
             на нет растерзавшего  ветошь надежды,
             в расчёт не беря обстоятельства даже,
             что мы за бортом и давно без одежды. 
            
            И вот  на обломке доски и без спичек
             мы брошены валом на берег безлюдный
             и здесь неуместны застольные спичи,
             изысканные не  подаются здесь  блюда.
             Шнурок да булавка помогут  нам выжить,
             чтоб прямо на углях изжарить миногу,
             мы здесь без контрабандистов и выжиг,
             и надо –то нам , как выходит , немного.

             И счастье , конечно, что ты близорука,
             испортила зрение чтением романов.
             Очки нам подспорье. Лучом Левенгука,
             костёр разжигаю, как будто ромал,
             как будто чавал, или крымский татарин,
             как грек – покоритель страны Киммерии,
             и пламя , искрясь, темнотою затарено,
             в бутыль этой ночи, как  бог комариный

            в янтарь побережья, в камней виноградины,
            и вьются лозою изгибы залива,
            и это спасенье, и это награда,
            и волны, как волосы после завивки,
            тебя повторяют,   случайная   спутница,
            в оконцах, как в зеркальцах, облик твой  множа. 
            И ветер колышет волос твоих путаницу,
            но разбудить не решается всё же. 

На иллюстрации изо-фантазия Алекса Отдельных.