Клятва на озере Ая

  Памяти Лазаря Кокышева               




Я поклялся  ей,  что напишу  о своей любви. О болезненной и тайной, страстной привязанности. Поклялся. И, как мужчина, отвечающий за  свои действия,  держу слово.


О, как  я люблю эту ветреную чертовку!  Блестящую, загадочную красавицу. Скольким она вскружила  головы. От многих мужчин слышала слова  восхищения,  признания-воспевания. Такая жарко манящая и холодно неотзывчивая. Практически,  недоступная.


Боги, боги!  Зачем вы создали ее  для сердечных мук и душевных терзаний. Но нет, хватит,  надо одним махом, усилием воли разорвать этот порочный круг неразделенных любовных страданий. Пусть насильно, но я овладею ей. Она не устоит под  шквалом моих нежных чувственных ласк, под  напором – натиском  обволакивающей и  бережной мужской силы.  Я выследил, что чаровница  по ночам любит  купаться нагой в дальнем озере, любуясь своим отражением  в  его зеркальном  овале.  Играет, как наивный ребенок, с серебряными волнами и, страстно отдаваясь им,  как искушенная и познавшая нюансы эротических глубин  женщина,  полностью погружается  в  колеблющуюся от волнения  водную  гладь.  Такая изящная, такая грациозная, такая капризно-хулиганистая, неуловимая, но цельная и самодостаточная. Красавица уверена, что здесь она в неприкосновенности, принадлежит сама себе, скрытая от любопытных случайных взоров  камышовыми зарослями и густыми ветвями деревьев. Но не тут-то было.  Вот где я захвачу ее в бессрочный  плен.


Задумано-сделано. И в полночь,  как опытный и умудренный зверь, преследующий добычу, осторожный и чуткий,  затаиваюсь  в  камышах.  В немом восхищении созерцаю   легко бегущую по волнам,  обнаженную  темпераментную танцовщицу.  Время  сладкой вечностью растекается по крови и, проносясь пронзительным мигом, молоточками  стучит в висках, пульсируя дробью возбуждения во всех  членах. Её ужимки и подмигивания, вольное обращение и  небрежные заигрывания с волнами,  сапфировые серьги – брызги, сияющие ореолом  вокруг  - всё, всё взрывается во мне фейерверком  огненных чувств.  Резким движением срываю с себя одежды и стремительно,  в три прыжка, ухожу под воду с головой. Чтобы,  внезапно вынырнув  рядом с моей возлюбленной,  наконец,  дотронуться до кончиков  ее пальцев,  до локонов золотистых волос,  до   светящегося, обтекаемого  перламутром,   холеного тела.  И,  смело зацеловав  ее светлый желанный  лик,   овладеть,  растворившись  в ней без остатка.


Но что это?  Она мудрей и проворней меня.  Только что резвилась, сливалась-переливалась, обнимаясь с  голубыми волнами, и нет ее. Одни круги, черные круги пустоты и одиночества. Темнота на душе и вокруг.  Даже участливые звезды скрылись за вуалью набежавших посмотреть на мое фиаско  любопытных облаков.


Где ты, моя желанная,  фея ясноглазая. Отзовись. Я не причиню тебе зла,  боли, неприятностей, огорчений. Сочиню в твою честь изящные сонеты, посвящу любовные слезные романы. Не исчезай, не пропадай, не повергай в бездну космического холода и безразличия сердце  мое. Не гасни, дивная мечта моя.  Пробороздив  озеро каким-то агрессивным мощным  хищником  в  бесполезных поисках  вдоль и поперек, по всем границам,  в изнеможении выхожу на берег. Сокрушаясь, что нельзя,  нельзя было и в мыслях допускать насилия над этой хрупкой и недосягаемой сентиментальной нежностью. Опустошенный и горестный  в бессилии падаю в высокую  траву, закрываю глаза и плачу. Не стыжусь этих слез. Я проиграл. Но не разлюбил.


А к  горечи неудовлетворенности вдруг  нахально добавляется чувство голода. И снова это  ассоциируется с моей обожаемой вожделенной  принцессой.


Она, как пахучая сладкая долька  сочной янтарной дыни. Горячая и вкусная, как глазунья, дрожащая своим белым телом с призывными  влажными глазами-желтками. Она мягка и упруга одновременно.  Как свежеиспеченная  лепешка с зернышками тмина и зиры, листочками розмарина и базилика, сверху политая  душистым майским медом.  О, как бы я смаковал каждую  клеточку ее роскошного  тела с атласной кожей  и, постепенно,  пробуя на язык  это блаженство, ласково и бережно откусывал бы малюсенькие  кусочки, как от головки  заморского высокосортного деликатесного  сыра.  Не спеша, долго-долго съедал бы ее всю,  до конца.

 
Зачем, зачем ты убежала с озера, непостижимая, тайная, непокорная?
Но кто так зазывно и откровенно  смотрит на меня, смело проникая в глубины моего  помраченного сознания? Неужели это ты?  Я чувствую тебя всей сущностью своей, о свет очей моих. Любимая пришла ко мне сама, все поняла без слов, услышала стук моего влюбленного сердца. Открываю глаза. Ты с гибкостью и проворностью ловкой пантеры  снова ускользнула. Взметнулась на верхушку близстоящего дерева и сквозь его пышную крону насмешливо смотришь  свысока, шелестя кокетливо листвой, словно  страстным шепотом настойчиво вопрошая: «Напишешь обо мне? Напишешь признание в любви? Клянешься?»


О, да, клянусь! Безоговорочно клянусь и признаюсь в любви! Тебе, верной спутнице ночи, манящей к себе всех влюбленных, мечтателей, фантазеров и поэтов, неутомимой обольстительнице, очаровательной моей  вдохновительнице, Селене!


В тихом озере Ая купается
ночью луна.
Накупавшись, нагая, там волосы
сушит она.
И березы ее обступают, белы
и чисты,
Чтоб никто невзначай не увидел
ее наготы.
Чьи-то легкие вздохи мерещатся
в гуще ветвей,
Тихо звезды играют в росе
на ладони моей.
Ноги сами бредут, и сомненье
родится во мне:
Наяву я сейчас или все
происходит во сне?
Я на спящую птицу наткнулся
в высокой траве,
Я смотрю, как линяет звезда
надо мной в синеве.
И стучит моё сердце, встречая
несчетный рассвет,
И не верит оно, что на свете
бессмертия нет! *







* Лазарь Васильевич Кокышев (20 октября 1933 — 7 мая 1975) — алтайский поэт, прозаик, переводчик.  Один из основоположников алтайской литературы.
Перевод стихотворения  Ильи Олеговича Фонякова ( 17.10.1935 — 23.12.2011) — советский, российский поэт, журналист, переводчик.