Профессионалы

             Две лампочки от переносной электрической сети достаточно ярко освещали грудь забоя, изрешеченную тридцатью двумя шпурами* по всей её площади. Из каждого шпура, как кошачьи усы, торчали отрезки огнепроводных шнуров, соединяясь у самой почвы проходимого штрека* в два толстых пучка, над которыми «колдовал» взрывник – покладистый мужчина сорока с лишним лет. Спокойный и неторопливый, каким и положено быть взрывнику.
             Неподалёку от него копошился сменный мастер, подключающий гибкий шланг системы орошения к стальной трубе промводопровода. Бескомпромиссный и решительный молодой человек, едва перешагнувший тридцатилетний рубеж. Ругая, на чём свет стоит, разбитую прошлыми взрывами гайку муфты, которая никак не накручивалась на штуцер, он то и дело кидал беспокойные взгляды в сторону своего напарника, ожидая от того сигнала на начало одной из операций проходческого цикла* – взрывание шпуров. Беспокойство мастера было понятным, поскольку ему было ясно видно, что взрывник довязывает последний пучок и, что через пару минут заряд в шпурах будет готов к взрыванию. Забой же к этому ещё не был готов: система орошения не подключена, переносное освещение не убрано. И это всё потому, что не успевал он. Сегодня его доконала эта раздолбанная муфта.
             Да разве только муфта? Всё здесь, на этом руднике, раздолбано. И муфта, и кабели переносного освещения, и вентиляторная установка, и шланги погрузочной машины, даже вагонетки. Ему уже до чёртиков надоело каждый день в журнале приёма-сдачи смен делать отметки о различных неисправностях на участке, зная наперёд, что все его записи так и останутся не прочитанными, а положение дел не улучшится. И, тем не менее, молодой человек регулярно вносил в журнал новые пункты – хотя бы для того, чтобы о них знали другие. Вот и сегодня, когда будет сдавать смену, он обязательно отметит эту злосчастную муфту, с которой он никак не мог сладить и коробку кнопки пуска всасывающей вентиляторной установки, чьи оголённые электрические контакты могли запросто отправить «на тот свет» любого, кто неосмотрительно полез бы к кнопке.
             «Бездельники! – Ругал мастер про себя ремонтников. – Только «бура*»  да «жушка*»  на уме. Гайку выточить –  проблема. Да что там гайку? На сцепках  к пальцам*  держаки*  приварить и то не могут. Бездарные бездельники…» Последние два слова были наиболее употребляемыми им ругательствами. Так его комбат, когда он ещё служил в армии, ругал нерадивых бойцов и офицеров.   

             Взрывник закончил свою работу и протяжно свистнул. Мастер глянул на часы. Оставалось сорок минут до прихода новой смены.
             Если сейчас поджечь пучки, как раз всё успеется. Правда, муфтой и освещением придётся заниматься в момент горения огнепроводных шнуров, то есть в тот момент, когда всеми правилами предписывается убираться как можно быстрей на безопасное расстояние от места взрыва. Но это – не беда. Частенько, когда поджимало время, они нарушали правила, выкраивая в результате недостающие минутки. Молодой человек решил их нарушить и сегодня. Профессионалам, которые могли по секундам расписать каждый этап своей работы, каждое своё движение, каждый свой шаг, иногда не так уж страшно было поиграть с опасностью, если это для пользы дела, конечно. Как, например, сейчас. Им требовалось всего несколько лишних минуток – для взрывника: на поджёг пучков и уборку переноски, а для него – мастера: на закрепление злосчастной муфты и выставление форсунок. После чего у них оставалось бы ещё, как минимум минут пять на то, чтобы, не спеша пройти триста метров по штреку до поворота на квершлаг*.
             Он уверен, что они успеют и всё будет в порядке. И потому на свист напарника ответил сигналом: поджигай! Пять минут! За это время можно добежать до монгольской границы. Молодой человек улыбнулся, вспомнив, ходившую в посёлке байку про своего любимого шефа.

             …Это было в начале пятидесятых годов. Рудник только начинали строить. Их «дед» – теперешний начальник шахтостроительного участка – тогда был директором строительного управления. Молодой, горячий, решительный. Когда геолог рудника доложил ему, что рудное тело на сотню метров уходит за государственную границу с Монголией, принял решение перенести на это расстояние пограничные столбы, чтобы не затевать бюрократическую канитель с соседями. Монгольским аратам* эту руду, мол, всё равно добывать нечем, да и не заметят они в песках эти сто метров при тысячах километров границы. Монголы-то не заметили – он был прав, но наши бдительные органы заметили. И из директора его перевели в горнорабочие на копи* редких металлов. Ну, а по прошествии времени, опять оказался здесь…

             Два пучка огнепроводных шнуров вспыхнули моментально, изрыгнув, как сопла реактивных двигателей, синевато-жёлтое пламя горящей начинки из дымного пороха. Тридцать два отрезка, сгорая по сантиметру в секунду, начали отсчёт времени, оставшегося до взрыва.
             Через, примерно, десять минут начнут взрываться шпуры – сначала шесть врубовых, затем десять отбойных и шестнадцать оконтуривающих шпуров. Почти сорок килограммов скального аммонита* вырвет из монолита недр полсотни тонн породы, раздробит её в куски и швырнёт на почву забоя. Отдельные фракции, как осколки гранаты, полетят вдоль по штреку метров на сорок-пятьдесят, а ударная волна и удушливый газ будут сопровождать их.
             Мастера передёрнуло, когда он, увидев вспыхнувшие пучки, представил картину взрыва. Каждый раз она рисовалась ему по-разному и всегда, при этом, его охватывало тревожное волнение, которое исчезало только потом – на поверхности. Так будет и сейчас, он это знал. В такие моменты ему на ум само собой, как талисман, как заклинание на благополучный исход, приходило простенькое четверостишье, которое когда-то, он уж и не помнил когда, случайно сложилось в его голове:
               
             Вот сейчас прозвучит смертоносная гамма               
             И обрушатся тонны на спину мою.
             Знаешь, что я хочу, моя милая мама?..               
             Видеть снова наш дом и улыбку твою.

             Муфта, наконец, поддалась и, закрутив гайку, мастер пошёл выставлять форсунки. Ещё минута и можно будет уходить.
             Взрывник, смотав кабель переносного освещения, и спрятав его в нишу, направился к переносному трансформатору. Ему тоже нужна была минута. Они кивнули друг другу: всё в порядке!
             До взрыва первого заряда оставалось около шести минут.

             Когда слух молодого человека уловил необычайно зычный клич напарника, сердце его учащённо забилось, и он моментально взглянул в его сторону. Неожиданно перед глазами всплыл сон, приснившийся ему под самое утро.

             …Он – абсолютно нагой – строил дом. В чистом поле на пожухлой траве рубил сруб. Небольшой такой, размером с ванную комнату. Тюк топором…, тюк – положит лесину, тюк…, тюк – положит другую. Дошёл до крыши, на стены глянул, а в них ни окон, ни дверей нет. По спине мурашки побежали. Огляделся, а вокруг ни души…
             Проснулся в холодном поту и боле уж не заснул.

             Тусклый луч света от лампы на его каске ничего необычного во мраке штрека не высветил. Взрывник стоял, слегка наклонившись над трансформатором, словно разглядывая что-то. Ему оставалось только поднять его и поставить в нишу.
             Кстати, это было не так-то, просто, сделать, даже для бывшего штангиста. Дужка, за которую его поднимали, была отломана и поэтому вместо неё, трансформатор или, как они, между собой, называли его – «ведро», весившее около пятидесяти килограммов, приходилось держать за кабели, подходящие к нему с обеих сторон. Это было неудобно, и опасно - во многих местах они, впрочем, как и само «ведро», были пробиты осколками и от этого сильно било током.
             Открыв вентиль промводопровода, мастер поспешил к взрывнику.
             Уже за три шага до того, он понял: что-то случилось! Его напарник, держась за кабели, стоял над трансформатором, ни на миг не меняя позы. Голова его была странно повёрнута в сторону, а взгляд выражал загадочное предостережение.
             Молодой человек рванулся к нему.
             – Не подходи! – крикнул тот, – Меня током бьёт…, судорога пальцы сцепила…, не могу руки оторвать… – он перевёл дыхание – В забое инструмента нет, беги на двор к щиту. Время ещё есть. Должны успеть…
             Мастер мгновенно понял напарника. Электрический ток, проходя по пробитому кабелю, решил, минуя трансформатор, пойти через человека. От сильного воздействия током, судорога свела мышцы рук и теперь, требовался какой-либо инструмент, чтобы обрубить кабели. Весь плотничий инструмент бригада проходчиков уносила с собой. До околоствольного двора, где находился противопожарный щит, было не более четырёхсот метров. Туда обратно – восемьсот и ещё хотя бы сотню метров потом, после освобождения. На всё это оставалось пять минут. В общем-то, вполне достаточно.
             – Потерпи, браток! – Крикнул он взрывнику. – Я мигом… одна нога здесь, другая… глазом не успеешь моргнуть…, вот увидишь…
             Молодой человек бежал по настилу над водоотливной канавкой, держа лампу в руке, и повторяя одну и ту же фразу: «Я мигом, браток. Потерпи! Не успеешь и моргнуть…»
             Повернув на квершлаг, и, пробежав метров двадцать, он вспомнил, что забыл включить всасывающую вентиляторную установку на повороте. Нагнетательная установка, натужно воя лопастями вентиляторов, гнала по трубопроводу в забой чистый воздух, где тот, разжижая газ, синевато-жёлтым дымком стлался по штреку. Чтобы не загазовывать всю выработку, его надо было отсасывать из забоя всасывающей вентиляторной установкой, которую мастер только что проскочил. Но это не беда. Через минуту он её включит, когда будет бежать обратно.
             Четыреста метров были преодолены менее чем за полторы минуты, что очень обрадовало его:
             – Во, рванул! А? Чемпион! Ёк-ка-ла-мэ-нэ…
             Хватая со щита топор, ему вдруг представилась мама, сидящая за кухонным столом, с тревожными глазами и шмыгающим носом. Из его груди вырвался невольный вздох: 
             – Не волнуйся, ма! Я мигом… ты же знаешь…

             Весь обратный путь по квершлагу до поворота на штрек мастер представлял себе, как будет рубить кабели. Тот, который подводит к трансформатору сто двадцать семь вольт, он отрубит первым. Если после этого рука взрывника не разожмётся, будет рубить другой кабель. Надо только сделать это половчей, в секунду. Ррраз! И всё. Чтоб не рассусоливать там.
             – Да я его… одним махом… только б успеть!..
             У поворота на штрек мастер, притормозив, на ходу сунул руку к кнопке пуска всасывающей вентиляторной установки и тут же вспомнил об оголённых контактах, но... было поздно. Его кто-то очень больно укусил за руку, буквально отхватив два пальца, и в то же время сильно ударил в грудь, прямо в сердце. От удара он отлетел к противоположной стенке квершлага и, стукнувшись о крепь, рухнул наземь. Сознание покидало его. Он вспомнил напарника, его позу, слова… и ему стало очень обидно. Лёжа на почве выработки, уже в бессознательном состоянии, он пустил слезу…

             Взрывник, прикованный к трансформатору собственными руками, потихоньку пел:
             – Если друг оказался вдруг…
             Эти слова ему пришли на ум сами собой, после того как в течение трёх минут, бесконечно всматриваясь слезящимися от газа глазами в сечение штрека, он тщетно надеялся увидеть, спешащую к нему, приземистую фигуру сменного мастера.
             – Не может быть! Кх, кх… – Не веря в предательство, беспрерывно кашляя, шептал бедняга пересохшими губами в темноте штрека. – Неет! Такого быть не может! Кх, кх… Мы же с ним… Что ты? Неет…, нет, нет… Кх, кх… Нет!

             …Когда-то в далёкой молодости он был очень худым и слабым пареньком. Ни к одному виду спорта пристрастия не имел, физическим трудом не занимался, а потому и развитие имел на ступень ниже своих сверстников. К тому же, к концу школы стал покуривать и не только табак, но и анашу, к сожалению. И может быть, и пропал бы парень, если бы не учитель астрономии, руководивший на общественных началах школьной секцией тяжёлой атлетики, а именно, штанги. Неизвестно, как и почему, но увидел он в «доходяге» будущего штангиста. Заставил пацана прийти один раз на занятие, попросил на другой, третий…, а уже на четвёртом занятии похвалил за точность исполнения движения «жим». Затем подправил «присед», помог разобраться с тягой и рывком. Шло время, мелькали тренировки, росла техника и мышцы, а вместе с ними и результаты. Короче, примерно, через год на школьных соревнованиях, в присутствии всей школьной и родительской братии этот паренёк взял да и победил всех, не только в своём весе – пятьдесят шесть килограммов, но и вообще всех участников, подняв над собой штангу, весом девяносто пять килограммов. Один из родителей решил проверить, не бутафорная ли это штанга. Подошёл, нагнулся, схватил, но оторвать от помоста не смог. Больше всех тогда смеялась та девушка, у которой улыбка была самой, самой из всех самых…

             До взрыва оставалось полторы, от силы – две минуты. Всё. Будь, что будет. Он наступил на кабели с обеих сторон трансформатора, чуть согнул ноги в коленях, прогнулся в спине, поднял подбородок и, рявкнув, как на помосте, изо всех сил рванул «вес» на себя… Пальцы рук, не выдержав усилия, разжались и «узник» упал на спину. Истерически смеясь во всю глотку, он спешно подхватился на ноги и, не обращая внимания на клочья содранной кожи на ладонях, что было сил, помчался прочь от гиблого места.
             За оставшихся несколько десятков секунд, изрядно поседевший взрывник, сумел добежать до поворота на квершлаг, где, повернув, вдруг споткнулся обо что-то на настиле и рухнул рядом. И в этот самый миг где-то далеко-далеко защёлкали взрывающиеся капсюли-детонаторы, неизменно сопровождаемые могучими хлопками шпуровых зарядов.

             В былые времена он поднимал над собой сто семьдесят два с половиной килограмма – личный рекорд. Правда, это было давно. А сейчас?.. Сейчас штангу не тягал и потому рекордов не фиксировал, но картошку – по мешку подмышками – в погреб нынешней осенью таскал. Так что… сила ещё была. И уж вес в семьдесят, от силы семьдесят пять кэгэ, вместе с сапогами, как-нибудь унесёт. Будьте спокойны! Поднимет и доставит куда надо. До ствола*, до поверхности, до доктора…, только бы вес этот не перестал дышать...            
   
* Пояснения к тексту:
    Аммонит – аммиачно-селитренные взрывчатые вещества.
    Арат – скотоводы в Монголии.
    Бура – карточная игра.
    Держак – скоба на пальце.
    Жушка – дешёвое вино. Местное наречие.
    Квершлаг – горизонтальная подземная горная выработка, соединяющая вскрывающую выработку с остальными.
    Копи – устаревшее название рудников.
    Палец – стержень в сцепке.
    Проходческий цикл – включает в себя следующие основные операции: уборка отбитой горной массы, крепление  призабойного пространства, бурение шпуров, заряжание их, взрывание и проветривание забоя.
    Ствол – вертикальная горная выработка, имеющая непосредственный выход на поверхность.
    Сцепка – устройство для сцепления вагонеток.
    Шпур – полость, пробуренная в горном массиве для размещения взрывчатого вещества.
    Штрек – горизонтальная подземная горная выработка, не имеющая непосредственного выхода на поверхность.