Продолжение обвала сознания...

«Обвал сознания», или... Продолжение

Увы, ничего достойного упоминания, кроме своей выходной арии, Камбоджа нам не оставила, хотя терпела нас два года, по негласной взаимной договорённости; так, блёклое пятнышко на карте нашего захватывающего путешествия в предусмотренный школьной программой мир знаний и непредусмотренными, а потому восхитительными отклонениями от магистрального пути.

Ярче и плодотворнее  всех учителей отклонялась Лариса Сергеевна, преподававшая биологию по всем разделам, от ботаники до анатомии. За глаза мы в прежние годы подшучивали над её страстью (именно так она относилась к своему предмету), и прозвище у неё было длинное, уважительное и заимствованное у неё же - «ЭТОНЕЖНОЕЗЕЛЁНОЕРАСЦЭНИЕ». А когда она с придыханием произносила свою извечную мантру, её глаза  полыхали изумрудами!
И плохо же приходилось уличённым в дурном обращении с «расцэниями»!

Это неминуемо вскрывалось и пресекалось на летней «практике» - вместе с ЛС мы батрачили на пришкольном участке: пололи, поливали и подкармливали огородные культуры и дивной красоты цветы. Уставали порой так, что нехорошо и плотоядно поглядывали на эти нежные и зелёные, пожиравшие наши законные летние деньки... Но странным образом виновницу этой каторги, немолодую, скромно одетую женщину с натруженными руками и заскорузлыми пальцами, не знающими маникюра, мы тихо обожали.

Записные обожатели становились приближёнными; им позволялось сколько угодно
находиться в  солнечном «зелёном раю»,  - роскошном кабинете биологии, - он размещался в южном торце школьного здания. Это была территория счастья ЛС, царство «нежных зелёных расЦЭний» и тихо копошащихся в  стеклянных клетках неведомых непосвящённым зверушек; ну, а  рыбы немыслимой красоты просто подразумевались в аквариумах по периметру...
Увы, я никогда не состояла в числе «приближённых»!
 Это они могли даже во время урока тихо и с осознанием  собственной причастности (тире — величия!), с показной скомностью просачиваться в «святая святых» - дабы рыхлить, кормить и т.д...

Но во втором полугодии восьмого класса произошло невроятное, напрямую связанное с  Ларисой Сергеевной : под её эгидой у нас появилась своя Газета! - не опечатка! Это была именно газета с большой буквы , пусть и настенная, но вошедшая в анналы школьной жизни, и не только!

Через года полтора, на праздновании первого юбилея школы, именно этот в своём роде артефакт  привлёк наибольшее и восторженное внимание бывших выпускников, а среди них были  знаменитые артисты, военачальники  и тэ дэ и тэ пэ...

Ещё бы! Наша стенгазета не ограничивалась скучным метровым форматом 1 х 1; фигушки! -  она занимала всю длину школьного коридора - полкилометра  или около того, здание было старой постройки, с размахом!

С размахом ЛС  подошла  и к созданию реколлегии. Редакторов ( в их число почему-то входили  и авторы, и художники, и фотокоры) было душ 20, не менее! Волевым решением Ларисы Сергеевны (как показала жизнь, судьбоносным!) и я стала редактором на все руки, правда, без фотоаппарата.
( То-то ЛС снисходительно «не замечала» моих безудержных художеств! Все обложки учебников, тетрадей и - о, ужас — дневника! были испещрены рисунками балерин, красавиц и красавцев отнюдь не пролетарской наружности, но явно смахивающими на своего непутёвого «папашу», наваждение моё...
Лариса же Сергеевна не пилила меня - может, и догадывалась, кто знает! - за это, как другие учителя. И нашла отличное применение в мирных целях прущей из меня творческой энергии).

 Да...а источник моего тогдашнего творческого вдохновения с грехом пополам дотягивал восьмилетнее обучение в соседнем классе и стал просто находкой для нашего  новорожденного  печатного органа, излюбленной мишенью для отважных сатирических выпадов в стихах и прозе, героем карикатур с приклееной к нарисованному туловищу  чёрно-белой фотофизиономией. 

Я же старательно, с трепетом и тайным восхищением добавляла к образу своего «предмета» все аксессуары его «стиляжества» - за что, помимо привычных двоек по всем достойным уважения предметам, он был бичуем в нашей бесстрашной газете.
Это  были, во-первых, узкие, в «облипочку» чёрные брючки, кои, по преданию, только с мылом можно было натянуть на нижние конечности (что наши «аналитики» напрямую связывали с регулярными опозданиями и пропусками уроков нашим великолепным  ветераном-второгодником).
Во-вторых, его немыслимо яркой расцветки шарфы в поперечную полоску, небрежно накинутые на пальто неканонического в те времена нахального фиолетового цвета …Этакая «пощёчина общественному вкусу», воспитанному на  тусклой палитре серо-буро-зелёных тонов...

А ещё  задевало  нас его снисходительно-добродушное, если не безразличное, отношение к нашим потугам наставить  его на путь истинный. Подозреваю, что ему это даже льстило...а мне льстило его внимание - пусть не ко мне, а к делу наших рук, в том числе и моих! (я с нетерпением ждала его появления у свежевывешенной газетной простыни). В скобках... да, в скобках...и боле ничего.

Возможно , это его напускное безразличие , (осмелюсь предположить,  не без моего взноса),  подвигло наше сатирическое творчество маненько вкось, но в том же русле. 
Да сколько же можно «продёргивать» одного персонажа, доить его шарм без какой-либо «отдачи»! Так что наш, неоперившийся во всех смыслах, но жаждущий обратной связи  журналисткий корпус плавно  сменил направление удара ( в те времена боевая терминология была шибко в ходу).
Не удивительно,  что редколлегия в полном составе мало-помалу подключилась и к другим, смежным, тесезеть, источникам ехидно-завистливого вдохновения. Таким ручейком, впрочем, скоро измельчавшим, втекла на страницы  бурно и всерьёз будоражившая школьную общественность вечная тема:  мода и мы!

А кто такие мы - «редакторы»  в чёрных повседневных  фартуках,  с  коричневыми  атласными бантами в косах  и в партикулярных чёлочках на стриженных под «ноль» головёнках  над псевдогимназическими мышиного цвета форменках!
О, как же трепетно и страстно заботились мы о здоровье наших модниц-десятиклассниц! (То бишь, об их идеологическом здоровье — подозреваю, что ниже приведённый пассаж творчески перепёрли из журнала «Крокодил», блистающем знамени советской сатиры):
 
 « Менингитка-менингитка, прибалтийский вид! В этой самой менингитке на Урале просквозит!» !

С ума сойти, как же нам, девчонкам с унылыми бантами, хотелось поменять свои непробиваемые для мороза и прочих вредоносных  влияний цикейковые шлемы с завязками под подбородком на эти яркие, легкомысленной расцветки, вязаные из шерсти полумесяцы-менингитки, не сминающие  наши банты, но открывающие всю красу кудряшек и кос....

Но под властным и умелым водительством нашего Главреда ЛС  мы ненадолго застряли на мелкотемье.
Да нам и самим наскучило тешить свои низменные чувства, - потянуло ввысь и вширь. И не зря гормоны бушевали и играли на своих гармонях: титечки девчонок всё заметнее натягивали черные форменные фартуки, а у мальчишек всё заметнее проступал пушок между носом и ртом! - подумаешь! - это топливо, сублимированное в творчество, лишь повышало градус нашей газеты.

Подогревало нас и то, что на отсутствие внимания к газете грех было жаловаться — каждый выпуск становился событием: школяры слетались словно мухи на мёд, большую перемену удлинили минут на пять, т.к. дребезг школьного звонка всё равно тонул в гуле возбуждённых реплик наших читателей-почиталей и ругателей. Учителям приходилось наслаждаться печатным словом (все статьи, заметки и репортажи мы печатали на разболтанной пишмашинке) во время уроков, если были свободные «окна», или после занятий. Ещё бы - кому не интересно увидеть себя глазами учеников! Тем более, что цензура в лице ЛС и самых упёртых редакторов, кроме ошибок в русском языке и явного хамства,  на всё смотрела «сквозь пальцы»...

Как-то само-собой, не без подражания каноническим изданиям вроде «Литературной газеты», «Крокодила» (про «Правду» врать не буду; разве что «Пионерская правда»), ну и «Комсомолки», само собой, у нас потихоньку сложились тематические полосы, постоянные рубрики, и даже рекой потекли письма читателей (эпидемия на грани пандемии).
Нас и читателей Газеты интересовало всё, что происходило в мире, стране, в науке и в искусстве, - в школе и за её пределами.
Тогда всерьёз — от всей глупости души или же от её природной святости и чистоты, что ли, — мы считали, что только от нас зависит Будущее!

А оно уже было на пороге.

Да, устои ещё не шатались, но уже поскрипывали: неудивительно — моя юность пришлась в аккурат на самое начало 60-годов двадцатого века ..