Глава 94. Бистр

                Войдя в мрачные стены Рамми,  Аннаблоф-Ло на минуту задержался в передней зале, чтобы дочь и Омгра-Тье могли занять свои места на семейном совете. Кгрхен точно знал, что ждет его за дубовыми дверями, в овальном помещении, искусно отделанном иссиня-черным камнем и старым мореным деревом, какими древние нурды выкладывали священные круги на берегу Холодного моря. Сиятельный уронил себя на большую почерневшую от времени скамью и  стал неспешно стягивать задубевшие лейры. Рядом с резной ножкой скамьи стояла пара теплых сапог на мягкой, как он любит, подошве. Верная Омланда предусмотрела все.

               Стальные головки  звезд, порвав местами густую завесу туч, колко заглядывали в высокие створчатые окна поместья. Бывший королевский советник вытянул вперед   босые ноги  и откинул голову к покрытой шкурами диких распров стене. В это мгновение в сердце  кгрхена не было ни ненависти, ни гнева, не  жгучего желания мстить, ни решимости. Он ощутил себя уставшим. В памяти возник утопающий в роскоши Дорстер - светлое теплое родовое гнездо, не чета каменной  северной крепости, воздвигнутой много веков назад предками жены. В Ахруме даже звезды  сияли иначе: как бриллиантовые подвески на бархатном мундире Монгарда. Всего, что было утрачено в усадьбе на берегу Андейского озера - скульптур в парке, обитой шелком мебели, безупречного убранства его кабинета - сейчас было невыносимо жаль, но то ли от усталости, то ли от минутной слабости Аннаблофу-Ло впервые не хотелось вернуть себе и своей семье потеряный дом и богатство.  Поиски крошей, сражение с Криболоцким вымотали советника, он настрадался от суеты и бездарного существования Верхнего Мира, от непонятных ему людей, умеющих быть высокомернее богов и смешнее шутов, готовых жертвовать собой и самоистребляющихся в войнах, играющих в наркотические и алкогольные игры со смертью. Люди никогда не были особенно приятны кгрхену - от них веяло непродуманными поступками и смехом, несерьезностью и милосердием. Взять к примеру, этого бездумного Андрея Зайцева - соседа по верхнемирской квартире: эти его прыжки через три ступеньки, эта музыка - немелодичный  поток гитарно-барабанного шума, этот его поступок - подобрать на улице подбитую птицу и выходить. Взрослый человек, ученый, как выяснял Аннаблоф-Ло, и такое легкомыслие! Стремясь снова постичь непостижимую психологию людей и вспоминая провал своей  блестящей операции, охотник за шкатулкой венезуров в очередной раз впал в безудержную ярость. Гнев подпитывал кгрхена, как костлявые сухие ветки мозоль-куста подпитывают огонь в камине прежде, чем запылают поленья.

                Аннаблоф-Ло стремительно окунул стопы в меховые нутра сапог и резко встал со скамьи. В его жестах и движениях теперь было столько решимости и энергии,что казалось, от серого костюма разлетаются искры. Кгрхен тщательно вымыл руки в стоявшем тут же серебряном тазу и насухо вытер белоснежным полотенцем. Аромат дворцовой розы - любимых цветов сиятельного советника - наполнил переднюю залу: в причудливо сложенном полотенце Омландой были спрятаны цветочные лепестки.  Вместе с ними на холодный пол упала маленькая карточка. Аннаблоф-Ло порывисто поднял ее и поднес к настенному канделябру.

                "Приветствую тебя, мой дорогой!
                Я счастлива, что ты снова с нами.
                Добро пожаловать домой, сиятельный Аннаблоф из рода Ло.
                Мы ждём тебя."

                Знакомый почерк жены, похожий на десятки острых стрел и шпаг, причудливо  сплетенных друг с другом окончательно вернул его к реальности  - кгрхен шагнул вперед и одним движением распахнул тяжелые двери овального зала.

                Там, у огромного овального стола, покрытого белым нурдейским полотнищем, стояло девять старинных стульев, один, самый внушительный, пустовал. Дети Аннаблофа -Ло, строгие и торжественные, приветствовали отца, склонив белокурые головы. За высокими спинками стояли зятья и невестки советника, по обычаям кгрхенов, на большом совете они не имели права сидеть при главе семьи.  Аннаблоф-Ло  проследовал к своему креслу,и великолепная Омланда, мягко коснувшись руки мужа, гордо заняла место за инкрустированной перламутром спинкой.

                Молча кивнув  торжественному собранию, глава клана Ло
внимательно взглянул в глаза каждому присутствующему и произнес ледяным голосом:

          - Я не вижу Омгра-Тье. По древней традиции наших предков,  он должен стоять рядом со свой женой - нашей дочерью - Аннабель-Ло.


                Спустя несколько мгновений гулкие шаги господина Тье  упокоились за стулом прекрасной кгрхенки. Полные восторженной признательности прекрасные глаза Аннабель-Ло  горячо отблагодарили отца.