Злы люди, злы

Ангел ночи курил на окне, зевая, крыло почесывал от равнодушья.

Солнце зашло слишком давно, и звезды светили с небес призрачным светом.

Ангел ждал, пока человек внутри решение примет – то или иное.

А человек колебался. Медленно, нехотя перебирал он пальцами по своему пистолету.

Жить или все-таки взять да и умереть – сейчас это было решительно все равно.

Пафос перегорел и иссякли реки эмоций; на выжженном поле души лениво перебирал интеллект возможные “за” или “против”.

Ангелу стало скучно. Вяло махнув рукой – мол, ты до скончания века будешь тут так сидеть – он заглянул в окно, что было пониже.

Там было явно ему поинтересней: парень там разводил свою девчонку на секс.

- Ну же, давай – мыслью шептал ангел ночи, - Будь мужчиной, не трусь – видишь, она же уже почти что твоя!

Но все не пошло как по маслу. Девушка вдруг отстранила парня и села на кровать свою плакать.

Похоть на юноши тонком лице стала на миг озадаченностью, затем сострадание стало на нем доминантой.

Рядом присев, забормотал он слова утешенья, слова извиненья – добрые, мягкие и совсем не “мужские” слова.

- Да чтоб вас обоих – плюнул ангел в сердцах и заглянул назад, к незадачливому самоубийце.

Тот, впрочем, тоже его разочаровал – был пистолет отброшен, спал человек в обнимку с бутылью початой, с бутылью пузатой, с бутылкою вискаря.

- Тьфу на вас всех – и ангел ночи взлетел с окна, крыльями шелестя черными, словно страдания грешных.

Мимо по небу с востока ангел рассвета летел, с глазами, полными слез.

- Злы люди, злы, – плакал он, -Злы, бессердечны!

- Как бы не так! – прошипел чернокрылый, - Глупы! Или же глупо-добры!

А люди были всего лишь люди, не больше, не меньше.

Они, как умели, жили.

Они не старались подстроиться резво под ангелов всяких там нужды…