Ходок из прошлого

     Вспомнилось мне далекое прошлое, грозные дни юности, о которых я совершенно позабыл, - настолько они разнились с настоящим...

                В.А.Гиляровский.
                Мои скитания.


Глазам не верю: Боже правый!
Вдруг за Рогожскою заставой
Стоит какой-то оборванец -
Седой, лохматый, нищий старец...
- Откуда, дед? - я вопрошаю.
- Да я растерян и не знаю
Куда попал, где оказался?
Я, право слово, потерялся...
Шел по Владимирскому тракту
В Москву...
- Да ты же в ней, чудак ты!
- А год теперича какой?
- А год две тысячи восьмой...
Увидев стены крепостные
(А их остатки здесь и ныне),
Перекрестился на ворота
И слышу - он бормочем что-то...
- К кому ты шел? - его спросил я.
А он заплакал от бессилья
И подает рукой дрожащей
Платок с бумагою шуршащей:
- Мил человек, ты не замай,
Я слаб глазами, прочитай...
Как свиток, свернута бумага...
Я, глянув, ахнул: это ж надо! -
Письмо с забытой буквой "ять",
Слепые строчки - как читать?
- Послушай, добрый человече,
Устал ты, вижу. Скоро вечер...
Я здесь живу, совсем недале -
На Абельмановской заставе.
Пойдемте в гости, отдохнете,
Не спать вам здесь вот, на природе...

Румяный от горячей ванны,
Старик повел рассказ свой странный,
От сытости слегка икая...
Я слушал, не перебивая...

"Обитель наша староверов
В тайге укрылась от неверных -
Вокруг лишь дикая природа
И нет безбожного народа.
На Уссури краса такая,
Что я другой такой не знаю!
Деревня в двадцать пять дворов
На взгорье, скрыта от ветров.
Пахали землю и рыбалка
И до охоты всяк был падкий -
Петля, капканы, самострелы.
Удача, коль следы приметя,
С рогатиною на медведя...
Грибы и ягоды в навале
А в осень в кедрах шишковали...
Спокойно, тихо, мирно жили -
В часовеньке поклоны били,
Никонианство отвергали
И стратотерпцами считали
Аввакума и Филарета...
Да только вот однажды летом
На нас набрел отряд Унгерна*.
Устроили такую скверну -
Зашли в часовню, для примеру,
Узрив, что все мы староверы,
Поганить начали приход.
Грозились всех пустить в расход,
Сожгли Псалтирь, Четьи-минеи,
Убили бабку Виренею,
Что мы святою почитали...
И девок сильничать почали,
И двух парней, что защищали,
На месте тут же застрелили...
И все, что было золотое,
Забрали, изверги, с собою.
И лошадей своих уставших
Сменили на добротных наших..."
-------------------------------------------
     * Барон Унгерн - один из руководителей белогвардейского движения на Дальнем Востоке. После разгрома отрядами Красной Армии бежал в Китай.


Старик замолк - устал с дороги
И, на диван забросив ноги,
Лишь губы шевелились вяло...
Укрыл его я одеялом,
Решил: пусть спит и будет мудро
Рассказ продолжить завтра утром.
Во сне он дергался, стонал
И иногда кого-то звал.
Порой подрагивали ноги -
Все представлял, что он в дороге,
Что до сих пор еще в пути.
Тревожно вскрикивал: "Уйди!.."
Смотрел я с жалостью на деда -
Куда он шел, к кому с приветом?
А было видно - очень нужно,
Коль брел упорно и натужно...
И ведь дошел, ты посмотри,
Через тайгу от Уссури!
А утром по углам косился,
На Льва Толстого помолился
И молвил тихо: "Слава Богу,
Закончил я свою дорогу!
Я брел, как будто бы в аду,
А ведь уж думал - не дойду!"
На кухне чай поспел как раз
И дед продолжил свой рассказ...

"Когда казаки уходили,
Мы убиенных хоронили -
Отпели их, как по обряду,
Проклятья слали вслед отряду...
И снова зажили, как прежде,
Своим обычаем в надежде,
Что, мол, закончились все муки,
Враги растаяли, как духи!
Коней уставших ублажали -
Окрепли, чтоб и помогали
По слову божьему в чести
Нам дело прежнее вести.
Мы, видно, много нагрешили,
Коли святые нас забыли.
Вот только осень наступила,
Опять на нас попёрла сила
С хоругвью красною на палке
И вид невзрачный, просто жалкий...
Один орёт: "Эй, мужики,
А кто у вас тут кулаки?"
Никто его не понимает,
О чем он это вопрошает?
Влез на телегу для чего-то
И ну давай ругать кого-то!
Слова какие-то чудные:
В коммуне ждут нас дни златые,
Маркс, пролетарий, ВЦИК, колхоз -
Захочешь, так не разберёшь!
И всем командует-де гений -
Зовут его товарищ Ленин!
- А Николай куда девался? -
Причетник тихо удивлялся. -
Преставился? И так, как встарь,
У нас явился новый царь?
- Ты прекрати мне это бл...ство -
Свобода, равенство и братство!
- А как же жить теперь внове,
Как без царя-то в голове?
Причетника с телеги лает
И непотребно обзывает
Тот, в кожанке, вошедши в жар...
Шепнули: "Это - комиссар!
Ну, вроде старосты в отряде".
- Так мы не против, Бога ради...
Зачем развел здесь этот срам,
Чего же лаять, как жандарм?
Другой, в застиранной рубахе
И с красной тряпкой на папахе
Погромче, чтобы всяк слыхал,
Сказал: кончаем, мол, базар!
И тихо молвил комиссару:
- Зачем затеял эту свару?
Тебя никто здесь не поймёт -
Совсем дремучий-де народ!
Мы разошлись по избам с миром -
Что остается бедным, сирым?
Солдаты нам не докучали,
А тихо, мирно ночью спали...
А утром, разделясь по парам,
Почали шарить по амбарам
И во дворах орут одно:
- Коней отдайте и зерно!
Мы им в ответ: "Постой, не смей!"
А нам: "Солдаты без коней...
А ну, назад! Вперед ни шагу!"
Вот эту сунули бумагу...
 - Претензий, дескать не приму -
Пишите Ленину в Москву...
Да ведь в письме-то всего, слышишь,
Как было дело, не опишешь!
Ушли, что с красным стягом были,
А мы на сходе рассудили:
Нет смысла в этом бардаке
Слать письма. Лучше налегке
Двоих послать в такие дали,
В Москву, чтоб честно рассказали
Новопомазанному властью,
Какие здесь творятся страсти.

Сам комиссар нам точно рек,
Что Ленин - верный человек!
Война Гражданская - не шутка...
Посланцев двое: я - Мишутка,
Парнишка двадцати годов,
И Фотий - старший, сын Петров.
Семья у Фотия большая,
Но коль нужда была такая...
Старушка-мать перекрестила:
- Иди, благословляю, милый.
Бог даст, ты к нам еще вернешься
И справедливости добьёшься...
Едой снабдили и деньгами
И двое в город пошагали...
Дороги нет, идём тайгою
Лишь нам известною тропою.
Дойти нам надо без потерь -
В тайге голодный ныне зверь!
Оружие - ножи, дубины...
Кустарник, кедры-исполины,
Медведи, тигры, рыси, волки -
Привычно всё, народ не робкий..."

Устал старик, моргает часто
И я ему: "Ну, хватит! Баста!
Что мы сидим и рассуждаем?
Пойдем-ка лучше погуляем!"
Выходим из подъезда вправо -
Вот и Крестьянская застава...
В метро садимся до Таганки,
А дед шалеет, как от пьянки...
И, заикаясь, объяснялся:-
Один бы точно потерялся -
Машины, суета и вонь...
А взяв пломбир в свою ладонь,
Попробовал и чмокнул: "Вкусно!"
И вафлю грыз с негромким хрустом.
Устал дедулька, вижу - красный...
Домой вернулись по Таганской,
А лишь ступили на порог,
Как дед разделся и прилёг.
Да мне понятно - почему:
Не каждый выдюжит Москву!
Поужинав слегка, как сразу
Дед снова приступил к рассказу...

"Порой в тайге разрывы были,
Но мы внимательно следили,
Чтоб не наткнуться на военных -
Зеленых ли, на красных, белых...
Все злые, да и что с них взять -
Что не по ним, давай стрелять!
Признаться, путь довольно долог...
Но вот зашли в один посёлок -
Еды купить, поизносились...
А местные попрятались в домах -
Сковал людей животный страх.
Мы думали - вокруг бандиты,
А оказались анархисты.
Пьяные, с оружием, орут...
Мы с Фотием струхнули тат!
Бежать? Еще стрельнут вдогонку...
Мы боком-боком, потихоньку,
На них не смотрим, прячем рожи
(А видом мы на нищих схожи -
Поизносилися в пути,
Уже успели обрасти...).
Какой-то пьяный с пистолетом,
В одежду горскую одетый,
К нам подошел: "Вы кто такие?"
- Мы люди нищие, мирские.
Наш дом сгорел, по людям ходим,
Молитвой милостыню просим...
А он кричит: "Не трусь, ребята,
Все были нищими когда-то.
Мы все равны!.. Един народ"..
Свобода общая грядёт!"
Но хорошо - его позвали,
А то уж мы перетрухали...
Остались живы, слава Богу!
И дальше двинулись в дорогу...
Пройдя поселок, на опушке
С грибами встретили старушку:
- Скажи, бабуся, ради Бога,
Нам на железную дорогу
Куда идти и далеко ли?
Поправив складки на подоле:
- Куда вас, парни, черт несёт?
Совсем озлобился народ -
Чуть что, стреляют, убивают,
Ни Бога, ни царя не знают...
Нет, чтобы полюшко пахать,
Мужик напьётся и орать -
С ума сошли, все, как шальные...
Куда ж идете вы, родные?
Погнали в путь, видать, заботы?
Вам дома не было работы?
Сейчас бы сеять озимые -
Поля, гляди, стоят пустые!..
 Смотрю на вас - вы не бродяги.
Знать, в этой дикой передряге
Беда какая вас подвигла?
- Да жили мы спокойно, сытно,
Но чем-то Бога прогневили.
И вроде бы смиренно жили,
Да вдруг надвинулись несчастья
И не природные напастья...
Ушел Унгерн - все испохабил,
А после большевик ограбил.
Сейчас бы срок пахать и сеять,
Но комиссар не разумеет -
Забрал коней, зерно забрали.
И вот в момент мы обнищали...
А нам в Москву цыдульку дали:
- Там все вернут, - нам так сказали.
Какой-то Ленин там вершит,
Он все потери возместит...
Идем к нему искать защиты...
А бабушка глядит сердито:
- Вы с виду умные ребята,
Наивны, что твои котята.
Вот только верите вы зря,
Как в сказку, в доброго царя...
Но наш удел - свой крест нести,
Ни с чем назад нам нет пути.
- Так далеко ли до железки?
- В обход, так верст, возможно, двести,
А напрямую - шестьдесят.
Там город. Люди говорят,
Что там опасно - слухи ходят,
Что там чекисты верховодят...
Старушку поблагодарили
И так мы с Фотием решили:
Идти тайгой в обход - плутать,
А напрямик - судьбу пытать...
Решили (а сомненья гложут):
Свинья не съест, Бог нам поможет!
Пошли путём, что покороче -
По шляху а поближе к ночи
В тайге устроили привал,
Поели, что нам Бог послал,
Заночевали. Утром рано,
Когда чуть только рассветало,
Мы помолились на восход,
По шляху побрели вперёд...
Вон купола вдали сверкают,
Вороны тучами летают...
Залез под сердце мерзкий холод -
Что будет, как нас встретит город?
Но надо нам свой крест нести...
Так что же в путь! И Бог, спаси!..
Глядим - окраины пустые,
Окошки в ставнях, как слепые,
И дым из труб, обычных жиже,
И стелется к земле пониже.
Крестились, славили Христа
У придорожного креста.
А ноги не хотят идти-
К земле как будто приросли...
Стучимся в дом - не открывают,
Но чуем - в щелку наблюдают...
Мы под окно - давай молиться
Погромче и при том креститься.
Вдруг видим: приоткрылся ставень,
Почти как у иконы-складень...
Мы бьём поклоны - куда деться?
Вдруг сивый дед: "Единоверцы?
Идите к двери, я открою..."
Мы в радости: "Христос с тобою!"
А в доме догадались сами -
Крестились мы тремя перстами!
Воистину то было чудо...
У нас с собой своя посуда...
Трапезничали в полумраке...
Нам рассказали: "Как собаки,
Солдаты шарят по дворам -
Свои же, черти, просто срам!
Когда уймутся? Боже правый,
И никакой на них управы!
Напьются, мерзости горланят,
Охальничают, хулиганят..."
А мы же им - свои печали,
Что, мол, обществом послали
Искать защиты от злодеев,
От этих пьяных лиходеев...
Два дня мы в доме отдыхали,
Отъелись и румяней стали,
А в черной бане грязь отмыли.
Котомки снедью нам набили,
Перекрестили на дорогу
И мы задами понемногу
Прошли, как дед нам указал,
На здешний махонький вокзал.
Вокруг него - коловращенье,
Здесь плачут дети, там веселье...
- Когда, - рыдали все до слёз, -
Пойдёт на запад паровоз?
И всюду слухи, слухи, слухи
Витают над толпой, как мухи...
Дежурные в толпу орали:
- Вокзальный колокол украли!
Солдат какой-то, пьяный в дым:
- А мы вот и вокзал спалим!
Давай сейчас же паровоз!
И хрясь того беднягу в нос.
Тот утирает кровь рукою,
Кричит: "Да что это такое!"
И тоже закричал в ражу:
- Я что вам, паровоз рожу?
Дежурный нос рукой зажал
И - проглядели - убежал!
Народ застыл: издалека
Услышал вроде два гудка...
Тут все в вагоны повалили-
Едва их на бок не свалили.
А машинист раскрыл роток:
- Мне надо ехать на восток -
Таков приказ по телеграфу!
- Твой телеграф пошел бы на фуй!
И в воздух "Бах!" и "твою мать,
Приказ он должен исполнять!"
Но машинист свое орёт:
- Да под Читою бой идёт!
Туда нам ехать не с руки,
Ведь пропадем же, дураки!
Народ своё в толпе кричит:
- Пошел на запад, паразит!..
А чтоб уразумел, холера,
Ему под ребра револьвером...
И это довод был серьёзный -
Гудок раздался паровозный,
Мы с Фотием на тендер сели,
Хотя немного оробели -
В толпе, среди бушлатов рваных,
Сидим на чурках деревянных...
В лицо нам черный дым несёт,
Да не беда - нехай плывет...
Прожорлив паровоз без меры -
Все чурки съел в пути, холера!
Встал паровоз и люди сами,
Всем скопом в лес и за дровами.
Нашлись и топоры, и пилы...
В руках явилось столько силы -
Лес застонал, запел, заухал...
Тут чурбаки несут на брюхе,
Там сосны валят, пилят, рубят
И чурбаки на тендер грузят.
Мы с Фотием вдали пилили,
Вдруг слышим - ружья запалили,
У паровоза крик, стрельба...
Народ рванулся кто куда...
Мы издаля глядим - солдаты,
Лицом немного желтоваты...
Откуда, черт бы их бодай?
И крики странные: "Банзай!"
Здесь много выползло народу -
В тайгу подальше, ходу, ходу...
И разбрелись по лесу люди...
И мы сначала в общей груде.
Потом решили: хватит драпать,
Ведь нам на запад надо чапать!
Однажды подошли к железке,
Вдали укрылись в перелеске
И видим: в кожаных тужурках
Троих ведут по переулку...
Недалеко в лесок загнали,
Без разговоров расстреляли..."

Гляжу - старик мой утомился,
Рукой за голову схватился,
Едва не плачет, вспоминая,
Крестится, тяжело вздыхая...
- Давай-ка, дед, попьём чайку
И прочь тягучую тоску!
Садись-ка вот сюда поближе,
Посмотрим просто телевизор.
Включил канал - а там стреляют,
Другой - кого-то убивают,
На третьем видим - идет бой,
Четвертый - триллер затяжной...
Старик сидел, заёрзал в кресле -
Не может усидеть на месте:
- Опять у нас в стране беда,
Знать, не закончилась война!
Ох, люди, люди... Нет покоя...
С экрана кровь течет рекою...
- Да что с дебилов этих взять?
Давай-ка, деда, лучше спать!
А дед, проснувшись утром рано,
Неспешно поднялся с дивана...
- Ты что поднялся спозаранку?
- Я староверскую солянку
Хотел тихонечко сварить,
А как проснёшься - накормить.
День выдался у нас не жаркий,
Мы с дедом были в зоопарке.
До Краснопресненской в метро -
Пускай посмотрит заодно
Зверей своей родной тайги,
А заодно и Африки...
Вот день к концу, и дед устал
И ночью крепко, с храпом, спал.
К утру, как видно, отдохнул
И мне шутливо подмигнул:
- Вчера, приятель, ты схитрил -
Весь день по городу водил!
- Чего придумал, вот те раз!..
Но дед продолжил свой рассказ...

"Тогда мы с Фотием решили:
Чтоб нас случайно не убили,
Идти тайгой, людей минуя -
Меж ними свары торжествуют.
А путь-дорога не простая -
Все сопки и тайга густая...
Иной пропал бы в тех местах,
Но мы-то родились в лесах,
Для нас тайга - как кладовая,
Как дом родной, как мать родная...
Как первым снегом окропило,
Мы дом-шалаш соорудили.
Чтоб ветер дом не продувал,
Вдоль стен соорудили вал
Из снега. Дом наш теплым стал!
Побольше лапника набрали
И вот на нем-то мы и спали.
Когда бежали, мы с тех пор
Пилу таскали и топор.
Да мне не рассказать тебе,
Как помогли они в тайге!
А чтобы недуг не сковал,
Еловый пили мы отвар...
Ловушки ставили, капканы
И ежедневно утром рано
Свое хозяйство обходили
И зверя редко, но тропили...
И вот весной уже, в апреле,
Когда синь-сопки потемнели,
Набрел на нас медведь-шатун...
А я тогда слегка вздремнул...
Услышав рёв, стремглав вскочил,
Гляжу, а Фотий насадил
Зверюгу на сосновый кол.
Но мимо сердца он прошел...
Медведь же Фотия достал
И крышку черепа содрал.
Я тут вскочил, топор схватил
И череп зверь раскроил...
Вот так остался я один...
Товарища похоронил,
Изладил крест ему сосновый
И зажил здесь же жизнью новой.
Медвежья шкура - одеяло,
И мяса вдоволь, но без сала,
А сало - лучшее лекарство,
В тайге - огромное богатство.
Тоску и страх я напрочь гнал,
Но ежедневно вспоминал
Деревню нашу и заботы -
Как там у Фотия сироты?
Я выжил. Снег сошел, просохло,
Хотя в распадках было мокро,
На запад я один подался.
Нисколько, правда, не боялся...
Без приключений все пока,
Да вот без Фотия тоска...
На заимку набрел однажды,
А чья она - уже не важно.
Продукты есть - сварил, поел,
К окну, накрывшись шкурой сел...
Вдруг кто-то выпалил в окно -
Вразлет оконное стекло!
 В окошко крикнул: "Не стреляй,
Зачем палишь ты, негодяй!"
- Ты человек с медвежьей рожей?
- Я без оружия! Прохожий!
Дверь отворилась, ствол вперед:
- В тайге? Прохожий? Идиот!
Гляжу - мужик какой-то входит
И на меня ружье наводит.
Но постепенно объяснились,
О том, о сем разговорились...
Мы - два таежника, коллеги,
Почти как дикие медведи.
И вместе с ним зазимовали...
Зверушек вместе добывали,
Делили вместе хлеб да соль...
Прощанье с другом - снова боль!
Весной, когда тайга просохла,
От пенья птичьего оглохла,
Я распрощался с милым другом-
Признаться, это была мука...
Он мне ружьишко подарил,
Боеприпасами снабдил
И объяснил довольно строго,
Где безопасная дорога...
И я, широкая натура,
Отдал ему медвежью шкуру,
Пилу, но взял с собой топор,
Расцеловались и ушел..."

Старик замолк. За сердце взялся...
Здесь я серьёзно испугался,
Усвоив истину одну -
Один прошел сквозь всю страну,
Прошел и жизнь убил в дороге...
Дошел... И вот он на пороге,
У цели. Как не заболеть,
Ведь рядом с ним шагала смерть!
А он, презрев ее, добрался
И вот, скривившись, улыбался,
И всё ж дошел - вот это школа!
Я тридцать капель корвалола
Ему в стакан: "А ну-ка, выпей!"
Тихонечко их кухни выпер:
- А сердце, милый мой, не шутка,
Ты полежи хотя б минутку.
И сколько ж вынес ты страданья
И тяжелы воспоминанья...
Тут дед прикрыл глаза, забылся,
Уснул. И, видно, ему снился
Тот переход тайгой в борьбе...
Нередко вздрагивал во сне...
А после плотного обеда
Я, глядя на больного деда,
Не преминул ему сказать:
- Не стоит, может, вспоминать?
Вон как сердчишко-то свело,
Я вижу, как вам тяжело...
А он в ответ: "Сынок, послушай -
Мне надобно облегчить душу.
Я вот себя на чем ловлю:
Кто разделил судьбу мою?"

" Я всё ж однажды испугался -
Огромный слон (откуда взялся?)
Возможно, ростом с нашу хату,
Длиннющий нос и весь лохматый.
Вперед торчат два страшных зуба,
Орёт, как будто дует в трубы,
И смотрит злобными глазами,
Ногою загребает камни...
Перетрухнув, я стал молиться,
А зверь, гляжу, всё больше злится.
И я тихонько, шаг за шагом,
Где за кустами, где оврагом
Бежал, как заяц от волков...
Вот испугался - будь здоров!
Всё. слава Богу, обошлось,,
Но долго еще била дрожь.
Кому сказать, то не поверят,
Что там, в тайге, такие звери...
А та тайга была чудная-
Где чахлая, а где густая.
Не раз огромные следы-
Не знаю, мне поверишь ты? -
Видал от этого зверюги.
Я слышал - доходили слухи,
Что есть места - из века в век
Сюда не ходит человек...
Осенний дождик начал капать,
Я снова двинулся на запад,
Не зная месяц и число...
Мне снова крупно повезло -
Когда был ливень - Отче Наш!
Набрел на добрый чум-шалаш.
Совсем пустой, давно заброшен
Так, что я не был огорошен.
Ох, как он пригодился мне -
Добротный чум хорош к зиме!
И снова долгое зимовье
(А в чуме одному - раздолье!).
Снаружи снегом утеплил,
Да так всю зиму и прожил...
Лениться некогда - работа,
То дров набрать, то на охоту -
Силки проверить, зверя бить...
Признаюсь, я не мог забыть
Того огромного зверюгу.
И как зимой завоет вьюга,
Мне кажется, что он ревёт
И здесь поблизости бредёт...
Нелепые мне снились сны,
Вот так и дожил до весны.
Беда одна в тайге не ходит -
Захочет отыскать, находит.
Иду с оглядкою по лесу,
Вдруг впереди - какого беса! -
Раздался то ли плач, то ль смех.
Смотрю - ни зверь, ни человек
Малинник громко обирает
И чую издали - воняет,
Как из свинарника в деревне...
Неужто это предок древний?
И я затих, сижу, молчу,
А он направился к ручью,
Попил немного, поплескался
И вправо от меня подался...
И здесь мне снова повезло-
Дул сильный ветер от него,
Он не учуял запах мой,
А то б я не сидел с тобой!
Вот, понял я, когда дрожал,
Меня, знать, ангел охранял!..
С тех пор я беспрерывно думал -
Тайге тебе - не фунт изюма!
Здесь все возможно, и теперь
Я крался лесом, словно зверь,
И, испытав в тайге невзгоды,
Я был частичкой той природы.
Был чуток, как таёжный волк,
И если где трещал сучок,
Я скалил зубы и рычал...
А если белок подшибал,
Сырыми ел - зубами рвал!
Порой она еще визжала
И кровью тут же истекала...
Костер боялся разжигать-
Ну, как дикарь придет опять!
В календаре я был не очень-
Лишь отмечал весну да осень.
И вот однажды в летний день
Устал, присел на старый пень
(А слух звериный, обострённый!),
Вдруг слышу разговор знакомый...
Неужто люди? Пробираюсь,
Бесшумно, аки зверь стараюсь,
И сквозь кусты людей увидел -
Троих и в небогатом виде.
Старик, а подле две бабёнки,
За спинами торчат котомки.
Идут спокойно по приволью,
Как раньше шли на богомолье.
Я вышел из кустов неспешно
И крест на лоб кладу небрежно...
Они успели испугаться
И... двоеперстием крестятся,
А у меня застыло сердце -
Гляди-ко ты, единоверцы!
Поклон друг другу до земли,
Те успокоились - свои!
Но все ж глядят порой с сомненьем,
А я молюсь, крестясь и с пеньем...
Смотрю - их взгляды не сердиты -
Бандит не станет петь молитвы!
Присели тут же, поснедали...
- Идем в деревню, - рассказали. -
У нас намечен крестный ход -
Там староверческий приход.
- Какие власти в той деревне?
А мне ответил старец древний:
- Да здесь все ясно, как на блюдце, -
Ушли от этих революций,
От упырей-никонианцев,
От тех, кто заставляет драться,
Как в ту, Гражданскую, войну.
Одно я только не пойму:
Зачем страна идет в разброд,
Зачем страдает наш народ?
Ушли в тайгу, живем покуда,
Надеясь на Христа и чудо...
Единоверцам рассказал,
Что вот, народ меня послал
В Москву. Там есть какой-то Ленин,
Народный вождь, по слухам - гений!..
Старик ехидно усмехнулся:
- Ты долго спал и не проснулся!
Теперь не то, что было встарь -
Недобрым оказался царь!
Порядки прежние забыли,
Людей бесчетно погубили.
Кричали нам: "Грядет заря!"
А мы поверили, да зря...
Теперь таимся, как воры,
Но чую - это до поры...
Поговорили, посидели:
- Пойдем-ка с нами, в самом деле,
Хоть отдохнешь ты, мать честна
А на миру и смерть красна!
Тропа к деревне шире, лучше,
Чем ближе, тем народу гуще...
Всех вновьприбывших приютили,
Всех обогрели, накормили -
Простой, приветливый народ.
Назавтра был назначен ход...
Под вечер путники устали,
Легли пораньше - отдыхали
От многотрудного пути.
А утром, так часам к шести,
Войска деревню окружили
И богомольцев всех, что были,
Согнали в кучу у амбара
И командир их - дока старый
(Звезда на шлеме, без креста) -
Велел готовить паспорта.
- Какие паспорта в деревне?
Вступился было старец древний. -
Ведь здесь таёжные места,
Хоть побоялись бы Христа!
А тот орёт, слюной исходит:
- Кто здесь над вами верховодит?
Срывая горло, лишь орёт:
-Ага! Беспаспортный народ!
Здесь, значит, притаилась банда,
Так всех под корень, значит, надо!
Рыдают бабы, дети плачут -
Погибель вышла, не иначе..."

Старик замолк, дрожали руки,
Переживая эти муки...
- Все на сегодня, - я сказал. -
Пошел бы, старый, полежал.
А может снова корвалола?
- Я этим зельем сыт по горло!
Что мы сидим и вспоминаем?
Пойдем-ка лучше погуляем...
Дед утром долго не вставал -
Меня, признаться, напугал.
А после принял душ, покушал
И снова изливал мне душу...

"Всех развезли кого куда -
Такая вышла вот беда...
Я думал: до Москвы дойду,
А залетел в Караганду.
Устроили допрос и шмон,
И объяснили: я - шпион!
Не зря, мол, шастал по тайге -
Высматривал - чего и где?
Я объяснял и так , и сяк,
Но вышло - круглый я дурак,
Что я - кулацкая порода
А это значит - враг народа!
И от звонка и до звонка
Пятнадцать лет для дурака!
Мы пятером на фронт бежали,
Да не сумели - нас поймали
И десять сверху - ваших нет!
Таков был фронтовой привет.
В амнистию попал не сразу -
Начальник задержал, зараза:
Людей из тюрем отпустили,
А в шахтах снизить план забыли.
И мне добавили "веселья" -
Оставили на поселенье.
И паспорта не выдают,
В анкету без конца сует:
- Ты где родился, адрес дай!
А я пытай хоть, не пытай
Не мог раскрыть свою деревню-
Все там без паспорта издревле.
Расскажешь - всех их заметут,
Меня предателем сочтут...
Такая вышла мне беда -
Без документа никуда!
И только десять лет назад
Мне в зубы паспорт и оклад.
А пенсия - один ответ:
- Так у тебя ж прописки нет!
Вот так вот - долго собирался,
А все же до Москвы добрался..."

- Ну, хорошо, сюда добрался,
А со своими ты связался?
Прошло же восемьдесят лет,
Возможно, и деревни нет.
Ушли. быть может, на Алтае...
- Вполне возможно, я не знаю.
Мне скоро стукнет сотня лет,
А где, скажи, искать ответ?
Вот говорили: Ленин, Ленин -
Народ сдурел и словно бредил.
Ведь надо так страну обидеть!
Хотел бы я его увидеть...
- А в чем же дело? Завтра едем,
Вот встанем утром на рассвете...
- Ты не смеешься надо мной?
- Ну, что ты, дед, да Бог с тобой!
А утром: "Ну, пойдем скорее!"
И вот мы с дедом в Мавзолее.
Дед посмотрел и сгоряча
Вдруг смачно плюнул в Ильича!..