Календарь поэзии. 27 августа

27 августа — день памяти Одоевского А.И.

Александр Иванович Одоевский родился 26 ноября (8 декабря н.с.) в Петербурге в семье, принадлежавшей к старинному роду удельных князей Черниговских. Получил хорошее домашнее образование. С юных лет проявлял интерес к литературе.
В 1815, по обычаю старинных дворянских семей, Одоевского записали на гражданскую службу — канцеляристом в Кабинет его величества. В это же время познакомился со своими двоюродными братьями — Александром Грибоедовым и Владимиром Одоевским.
В 1821 поступил на военную службу. Будучи офицером конногвардейского полка, вступил в Северное тайное общество за несколько месяцев до восстания и принял участие в выступлении на Сенатской площади. Был приговорен к пятнадцатилетней каторге, срок которой был в дальнейшем сокращен до 12 лет. В оковах был отправлен в Сибирь — сначала в Читинский острог, затем в Петровский завод за Байкалом.
Как поэт Одоевский почти не проявлял себя до восстания. После ареста, в Петропавловской крепости в душе его произошел перелом, он ожил, обрел уверенность в своих силах, там написал стихотворения "Воскресенье" (1826), "Сон поэта" (1827). В Сибири стал поэтом декабристской каторги. Каторгу отбывал  в Нерчинских рудниках, с 1837 рядовой на Кавказе. Поэзия характерна для гражданственного течения русского романтизма: элегии, историческая поэма "Василько" (1829 — 30), стихотворный отклик на "Послание в Сибирь" А. С. Пушкина, содержащий крылатую строку "Из искры возгорится пламя".
Именно он от лица всех ссыльных ответил стихами на слова пушкинского послания "В Сибирь" — "Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли". В стихотворении "Тризна" он оправдывал дело декабристов; писал стихи, посвященные памяти Веневитинова, Грибоедова. Есть в его поэзии и мучительные раздумья о смысле и назначении их борьбы, попытки оценить эту борьбу с позиций будущего ("Элегия", 1829).
В 1833 Одоевский был переведен на поселение сначала под Иркутск, затем в Тобольскую губернию.
В 1837 был направлен на Кавказ солдатом в действующую армию. В Ставрополе произошло его знакомство с М.Лермонтовым, вскоре перешедшее в дружбу.
В 1839 в крепости Псезуапе (теперь пос. Лазаревское близ Сочи) Одоевский заболел малярией и умер. Могила не сохранилась.

            * * *
Куда несетесь вы, крылатые станицы?
В страну ль, где на горах шумит лавровый лес,
Где реют радостно могучие орлицы
И тонут в синеве пылающих небес?
И мы — на Юг! Туда, где яхонт неба рдеет
И где гнездо из роз себе природа вьет,
   И нас, и нас далекий путь влечет...
   Но солнце там души не отогреет
   И свежий мирт чела не обовьет.

Пора отдать себя и смерти и забвенью!
Но тем ли, после бурь, нам будет смерть красна,
Что нас не Севера угрюмая сосна,
А южный кипарис своей покроет тенью?
И что не мерзлый ров, не снеговой увал
Нас мирно подарят последним новосельем;
Но кровью жаркою обрызганный чакал
Гостей бездомный прах разбросит по ущельям.

Октябрь-декабрь (?) 1837


Старица-пророчица


   На мосту стояла старица,
   На мосту чрез синий Волхов;
   Подошел в доспехах молодец,
   Молвил слово ей с поклоном:
   "Загадай ты мне на счастие,
   Ворочусь ли через Волхов".
   За Шелонью враны каркают,
   Плачет в тереме невеста.
   "Гой еси ты, красный молодец!
   Есть одна теперь невеста,
   Есть одна — святая София:
   Обручись ты с ней душою,
   Уберися честно ранами
   И омойся алой кровью.
   Обручися ты с невестою:
   За Шелонью ляжь костями.
   Если ж ты мечом не выроешь
   Сердцу вольному могилы,
   Не на вече, не на родину,-
   А придешь ты на неволю!"

Трубы звучат за Шелонью-рекой:
Грозно взвевают московские стяги!
С радостным кликом Софии святой
Стала дружина — и полный отваги
Ринулся с берега всадников строй.
С шумом расхлынулись волны, вскипели;
Двинулась пена седая грядой.
Строи смешались, мечи загремели;
Искрятся молнии с звонких щитов,
С треском в куски разлетаются брони;
Кровь потекла... Разъяренные кони
Грудью сшибают и топчут врагов;
Стелются трупы на берег Шелони.
. . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . .
Кровью дымилося поле; стихал
В стонах прерывных и замер глас битвы.
Теплой твоей, о София, молитвы
Спас не услышит... и Новгород пал.

   На мосту стояла старица,
   На мосту чрез синий Волхов:
   Не пройдет ли красный молодец
   Чрез широкий синий Волхов?
   Проезжало много всадников,
   Много пеших проходило,
   Было много изувеченных
   И покрытых черной кровью.
   Что ж? прошел ли добрый молодец?..
   Не прошел он через Волхов.

1829, Чита

Скальд


Утешьтесь о павших! Они в облаках
Пьют юных Валкирий живые лобзанья.
Их чела цветут на небесных пирах,
Над прахом костей расцветает преданье.
Утешьтесь! За павших ваш меч отомстит.
И где б ни потухнул наш пламенник жизни,
Пусть доблестный дух до могилы кипит,
Как чаша заздравная в память отчизны.

1828, Чита

Воскресенье


Пробила полночь... Грянул гром,
И грохот радостный раздался;
От звона воздух колебался,
От пушек, в сумраке ночном,
По небу зарева бежали
И, разлетаяся во тьме,
Меня, забытого в тюрьме,
Багровым светом освещали.
Я, на коленях стоя, пел;
С любовью к небесам свободный взор летел...
И серафимов тьмы внезапно запылали
В надзвездной вышине;
Их песни слышалися мне.
С их гласом все миры гармонию сливали,
Средь горних сил Спаситель наш стоял,
И день, блестящий день сиял
Над сумраками ночи;
Стоял он радостный средь волн небесных сил
И полные любви, божественные очи
На мир спасенный низводил.
И славу вышнего, и на земле спасенье
Я тихим гласом воспевал,
И мой, мой также глас к воскресшему взлетал:
Из гроба пел я воскресенье.

18 апреля 1826, Петропавловская крепость