Он тоже плоть. 3. Думы Йосефа Махаова Ури Цви Грин

               
            (размышления прибавляющего боль)

О, кто там шагает, не разрывая круг тишины ночной,
Как движутся стройной грядой облака, их тень надо мной? –
В раздумье Йосеф Махаов: ведь птицы, когда им приходит черед умирать,
Не остаются на высоте – спускаются вниз умирать,
Потому что каменеют вдруг крылья их...
И ничего не останется после них...

Но человек, к примеру, Йосеф Махаов, ночной порой
Спускается в глубь огромной Вселенной дремот, чтобы там
Сомкнув глаза, предаваться снам.
Свободен от всех речей...ибо этой печати  нет верней.
И суть этих снов проявится в свете дней. 

А дальше, за ними, тяжелая тьма  стены
И скрипки деревьев лесных.

Идет человек по жизни меж дождем огня
                и дождем слез вновь и вновь,
Ибо суть его -- плоть и кровь.

Все вздымаются гимны, будто акулы – гребни волн-стремлений,
Но за ними тянутся-стонут деревья  печали
Без птичьих гнезд...лишь арфы плача издревле в этом сплетенье!

Не пальцы мужчин и женщин, а их голоса в каждой струне звучат.
Лишь в буквах стихов порой прорывается то, о чем они молчат.
Только это и будет при жизни и после нее наследством его –
Ибо от человеческой плоти в мире не останется ничего.

Временна даже рубашка, которую носит он:
То, что держал кто-то вчерашний, держит сегодня живой,
А завтра опять будет держать кто-то другой.

Вот -- заламывать руки и нынче кому-то придет пора,
Так же, как прежний кто-то заламывал их вчера и позавчера.