Кеннет Фиеринг. Четыре часа утра

Кеннет Фиеринг

              Четыре часа утра

Раннее утро, встречают рассвет в Лондоне, в Гонолулу.

Но на этой улочке в кафе Ривьера забыли, потеряли рассвет, ибо отсчет времени ведут там от часа закрытия.

Искорка жизни, совсем слабая, если еще теплится,

И вот мы, четыре потерянных и забытых завсегдатая этого места, которых уже наверняка не найдут,

Сидим с интервалами десять фунтов один от другого на вертящихся стульях

(лучше бы увеличить эту дистанцию, мы слишком зажаты, нам неудобно)

И знаем, что бармен, олений череп и портрет какого-то экс-чемпиона

(наряду с чем-то еще посторонним или далеким, словом, не тем, что рядом)

В курсе всего, что касается нас, пока мы созерцаем холодные интерьеры наших жизней, отраженные в зеркалах и паркетах.

Мы слышим, как радио страдает от одиночества: оно говорит без умолку и не получает ответа.

Мы узнает из музыки, что чья-то жизнь слишком банальна или чересчур экстравагантна,слишком пуста или битком набита содержанием, такова или не такова.

И только наша кошка, которая спала между рамами окна и теперь зевает, потягивается и спешит на кухню, чтобы там спать дальше,

Только эта живая игрушка знает, что мы переживаем и каковы мы суть, и она знает, что мы думаем только о том, что мы знаем.

И скоро, очень скоро наступит час закрытия, и двери захлопнутся,

Оставив каждого из нас в одиночестве или вдвоем с чем-то, так безнадежно испорченным, что у него даже нет имени

(с нашим светлым, золотым будущим).

Теперь закройте дверь и выключите свет, пока не вошел ужасный незнакомец и не задал вопроса, на который положено отвечать с полной искренностью.

И нам будет сказано, что мыс Горн на заре и северное сияние суть видимые предметы.

И нам будет сказано, что нам будет все сказано, но в свое время, и мы все выслушаем и ничего не услышим.

Что скажут олений череп, и бармен, и экс-чемпион, если они смогут заговорить?

Тихо. Киоск под дождем, где вчера случился роман. Дом, где в прошлом году убили хорошего человека.

(С английского)