о теории порванных струн

Помню: жил-был мальчик такой беззаботный, слишком много курил, всё время менял работу. Помню: в тесной задымленной кухне варил он кофе - тихо, спокойно готовился к катастрофе.
Мальчик кофе варил и сам с себя улыбался. Помню: все оживало, чего он хоть раз касался, и под хрупкими пальцами, сшитыми тонкой нитью, танцевали буквы; действовал по наитию.
Вот стоит он, мнется, в руках теребит Ремарка, нежно гладит "триумф", а смотрит на слово "арка". Говорит постоянно о вечном, о... нет, не суть, тут же главное - слушать и не уснуть.
Он играет словами, смыслами, интонацией; а стоит невзрачный такой, ну, ни капли грации. Замолчит, вспомнит прошлое и взлетит голубиной стаей, а потом его отпускает.
И я слушаю это, украдкой ловлю слезинки. ...Три-четыре, четыре на волосинке, а потом, когда наступает пять, он уже не в силах себя поднять.
Так сидит полумертвый, ссутулившись и поникнув, сам себя с этим миром связующий тонкой нитью, сильный мальчик, не осознавший силы, и не зная, какой же он красивый.