Голод

Капабланка в переписке назвал одно из условий, на которых Ласкер предлагал сыграть матч "явно (или очевидно) несправедливым" (“obviously unfair”). Ласкер ответил, что это выражение оскорбило его.
Вот, что написано в сети насчет условий Ласкера:
"Ласкер соглашался играть только четыре часа в день с контролем по 12 ходов в час, причем после двух часов игры должен был устраиваться длительный перерыв для обеда и отдыха. Это повело бы к тому, что ни одна партия не протекала бы нормально — как в матчах на мировое первенство и той эпохи и нашего времени. После 12 ходов, то есть тотчас по окончании дебюта, был бы перерыв, в течение которого легко наметить дальнейший план игры, а после 24 ходов новый перерыв: партия откладывалась надолго в неопределившемся положении. Ласкер, очевидно, рассчитывал на свое искусство домашнего анализа, хотя, правда, в условиях был пункт, что во время первого перерыва анализ запрещен. Но как это «запрещение» можно контролировать? Ясно, что и публика не стала бы ходить на партии, которые все время прерываются на самых интересных позициях! Третье условие было столь же несуразным. Если бы матч закончился в пользу Капабланки с перевесом в одно очко, то он объявлялся закончившимся вничью и чемпионом мира оставался бы Ласкер. Этот пункт, показывающий, до какой степени Ласкер был не уверен в благоприятном исходе матча, противоречащий всем шахматным традициям, возмутил Капабланку. Получалось, что он должен выиграть матч по меньшей мере с перевесом в два очка, да еще играя в таких ненормальных и непривычных условиях, как постоянные перерывы партий!"
Так что Капабланка был, на мой взгляд, прав, назвав это условие "явно несправедливым".

"Но матч Ласкер-Капабланка в Гаване в 1921 году был ненастоящим матчем на первенство мира между двумя выдающимися шахматистами. Это была инсценировка шахматной борьбы. Это была трагикомедия, которую вынужден был сыграть Ласкер..."

Вот, что написал Капабланка в статье, опубликованной в Британском шахматном журнале (октябрь 1922 г.). Статья эта явилась реакцией чемпиона мира на книгу Ласкера "Мой матч с Капабланкой" (1921 г.):
"...Д-р Ласкер в своей последней книге о матче на первенство мира в Гаване подает факты в таком свете, что было бы непозволительно промолчать об этом. Он искажает истину, а временами грешит против нее. О его оценке сыгранных партий я ничего не скажу за исключением того, что он оказался не в состоянии хоть на мгновение показать, что мог бы выиграть партию. Уже одного этого достаточно, в то время как о любом другом когда-либо игравшемся матче такого не скажешь. То, что он допускал грубые ошибки - очевидно, но он допускал их и в предыдущих матчах на первенство мира, просто претенденты ошибались чаще. То, что он иногда играл слабо - тоже правда; если бы он всегда играл превосходно, он бы не проигрывал. Это тоже очевидно, но таков естественный ход вещей в любом матче - тот, кто играет лучше, выигрывает. Одна характерная особенность этого матча, причем та, на которую большинство критиков не обратили внимания, состоит в том, что он ни выиграл ни одной партии. Факт, которым можно гордиться, поскольку до сих пор история матчей на первенство мира такого не знала. Д-р Ласкер заходит слишком далеко, утверждая, что я распространял лживые сообщения о том, будто Гавана предложила 20 тысяч долларов. Его инсинуации в этой связи представляют собой открытое посягательство на мою честь и добрую волю. Это низость выступать с такими, бездоказательными в данном случае, обвинениями. Я проявлял безграничное терпение во всех делах, которые вел с д-ром Ласкером и многое ему прощал, уважая его возраст и долгие годы его чемпионства, но такие инсинуации прощать абсолютно невозможно..."
Далее Капабланка приводит свою версию переговоров об условиях, на которых мог бы играться матч с Ласкером, а также о том, что Ласкер дважды побывал в Гаване до матча и представлял себе, в каких климатических условиях ему предстоит играть матч. Капа подчеркивает, что все игры начинались через два часа после захода солнца. Он опровергает публичные заявления Ласкера о том, что тому приходилась играть при температуре выше +30 градусов в тени и пишет, что в марте-апреле на Кубе постоянно дуют северные ветры, понижая температуру до комфортных +20. Капа пишет, что пару раз во время игры даже приходилось закрывать окна, т.к. в помещении, где игрался матч, становилось прохладно. Насчет утверждений о том, что Ласкер к концу матча приболел, Капа сообщает, что он не врач, но что спустя три дня после окончания матча, когда Ласкер отплывал из Гаваны в Европу, он выглядел хорошо, был весел и не производил впечатления нездорового человека.

О гражданстве Капы я лишь читал, что после победы в матче с Маршаллом, Капа заявил, что намерен подать прошение о предоставлении ему гражданства США (чтобы, в частности, иметь право на титул чемпиона США), однако впоследствии передумал. Тот факт, что кубинские власти сделали его номинальным послом страны в Париже (если не ошибаюсь), чтобы поддержать его материально, не свидетельствует в пользу его американского гражданства.
В 1920 г. шахматный клуб Буэнос-Айреса предложил свои условия финансирования матча, на что Ласкер заявил, что отказывается от своего титула в пользу Капы. Ласкер, между прочим, был не в праве передавать свой титул кому-либо. Так отреагировал на отречение и сам кубинец. Ласкер продолжил делать заявления. Так он заявил, что ни за что на свете не совершит ошибки Чигорина и не поедет в Гавану играть матч. Тем временем Гаванский шахматный клуб удовлетворил все финансовые требования, выдвинутые Ласкером в связи с матчем. После личной встречи с Капой Ласкер вдруг согласился играть в Гаване, заявив "Я стану ежедневно купаться и играть только прохладными вечерами".

Мое мнение: Ласкер проиграл прежде всего из-за своей растренированности (4 года без турнирной практики). Он абсолютно не готовился к матчу, не анализировал стиль и особенности игры Капы, в чем публично признавался перед матчем. Мне кажется, что он и не собирался побеждать, а хотел лишь достойно уступить. Но когда счет возрос до неприличного и Ласкер понял, что шансов победить хотя бы в одной партии у него мало (в т.ч. из-за утомленности) он решил сымитировать болезнь и отказаться от дальнейшей борьбы. Во всяком случае Ласкеру было уже 52 года, и он, полагаю, сознавал, что его заклюют молодые претенденты. Тем не менее, его шахматная сила еще сохранялась в начале 30-х годов, и стала явно снижаться с 1934 г.

Алиса Гольбах   23.03.2023 14:44   •   Заявить о нарушении