Тень

Ночь. Уткнувшись в колени, она беззвучно рыдает, размазывая тушь по розовым от мороза щекам.  Как сказать ему об этом, повернется ли язык?  Самый  лучший на свете, таких больше нет. Так трепетно и безгранично бережно никто и никогда любить не сможет. Она тоже любит его нежно, преданно, но… только как друга.  Никогда раньше, да и теперь, она не воспринимала его как объект обожания,  любви и страсти. Просто он всегда был рядом, как тень.  Она настолько к этому привыкла, что при мысли расставания с собственной тенью, ей стало страшно.
Имя у него было под стать непохожести на других – Ливерий. Почему его так назвали,   он не знал, но имени своего всегда стеснялся, представляясь новым знакомым – Валерием. Друзья ему дали кличку «Ливер», она звала просто – Лерка. Он писал ей письма каждый день и собственноручно бросал в почтовый ящик, не доверяя почте.  Вечером встречал после занятий танцами и  выходя    из трамвая, галантно подавал руку. Таким вниманием к себе, ни одна из ее подруг, похвастаться не могла.  Но ее сердце принадлежало другому и сегодня  ей предстояло сказать об этом Лерке. Как?! И она снова беззвучно заплакала.

Когда привычно дзинькнул старенький звонок, она тяжело вздохнув и наспех вытерев слезы, метнулась к двери.  С души, будто камень свалился, когда открыв двери, она увидела не собственную тень, а  змея – искусителя Ваньку, которого обожала до умопомрачения.  Не взирая на простоту имени – Иван был не прост, точнее совсем не прост. Казалось, что он был страстно влюблен в Марину, но это была видимость, или ему хотелось, чтоб так было. На самом деле, с ней было легко и просто. У девушки всегда было время выслушать,  по – матерински пожалеть, помочь морально и материально. Можно было остаться на ночь, не заботясь о ее комфорте, а утром потягивая крепкий обжигающий кофе, с удовольствием вдыхать запах свежеотутюженной рубашки.  А вечером, после очередной стычки с дворовыми корешами, принимая ванну, наблюдать через приоткрытую дверь, как оторванный рукав аккуратно прилажен на прежнее место. Марина никогда и ни о чем его не просила, но в тот день, внезапно из командировки вернулся её отец. И удивленно вскинув брови на ночного гостя дочери, пригласил его на лестничную площадку. 
Ее сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки, а эти пять минут, пока их не было показались ей вечностью.  И когда хмурый, как туча Иван, с улыбающимся отцом вернулись, сердце и вовсе, казалось, остановилось. Пытливо вглядываясь в их лица, Марина,  молча,  ждала…
 
- Ну, вот,  доню, ты и невеста, сказал отец и дружески похлопал Ивана по плечу. 

- Собирайся, глухо продолжил будущий зять,  едем в загс подавать заявление. 

- Правильно, зятек, усмехаясь,  вставил отец, свадьбу надо сыграть до моего отъезда, чтобы душа не болела.  И уходя, бросил на ходу – переночую у матери.
 
- А ты, Мариш, матери бы своей позвонила, хотя… вряд ли Америка ее отпустит.

Дверь за отцом захлопнулась,  и Марина торопливо стала прихорашиваться, нанося заново тушь на ресницы. Выйдя из подъезда,  Иван вспомнил, что забыл сигареты, но возвращаться не стал.
 
- Иди к машине, я за сигаретами.

Марина задумчиво смотрела ему вслед и не понимала,  почему вместо предполагаемой радости, она ощущала смутную тревогу.
 
- Привет! От неожиданности она вздрогнула, и резко обернувшись на приветствие, стояла, как громом пораженная. 

- Лерка?! 

- Ты, как будто привидение увидела, Мариш, что случилось?  У тебя странное выражение лица,  но об этом позже. Мне надо сказать тебе что – то очень важное.
 
- Удивительное совпадение, глухим голосом ответила Марина, мне – тоже!
 
- Думаю, что на правах мужчины, смеясь,  продолжал Ливерий, я буду первым.
 
- А если я попрошу уступить это право мне, грустно улыбнулась девушка.
 
- Нет, я конечно, как воспитанный джентльмен обязан пропустить женщину вперед, но сегодня, уверяю тебя, не тот случай.  Держи! И он протянул маленькую коробочку.

- Открывай!

- Не надо, вспыхнув,  пробормотала Марина.

- Надо, еще как надо, торжественно провозгласил  Лерка, откидывая крышку футляра. На малюсенькой бархотке лежало изумительное колечко с бирюзой.

- Примерь, я сгораю от любопытства, а вдруг я ошибся,  и оно не подойдет. 

- Ты ошибся, не подойдет! Почти истерически выкрикнула девушка, уходи, пожалуйста.

- Не понял…

- Я замуж выхожу, опустив голову, тихо сказала Марина.

- Замуж?!

- Что здесь происходит? - хрипло произнес подошедший Иван.

- Да, вот, Ливерий,  показывал кольцо своей невесты, спрашивал,  не ошибся ли с выбором.

- Ну и как? Ты одобрила?!

- Да, ей очень понравилось, выдавил из себя Ливерий, застыв в той же позе.

- Ну, тогда пока, романтик, нам пора.

- Пока,  выцветшим голосом робота, промямлил юноша, тупо уставившись в одну точку, пока… Он еще долго смотрел вслед удалявшейся машине, не заметив, как колечко, сверкнув бирюзой, покатилось по асфальту.  На следующий день  скорый поезд увозил его в неведомые края.

Шли годы, и однажды, проводив мужа в очередную загранкомандировку, Марина решила заскочить к подруге в ресторан, где та работала администратором. Это был не визит вежливости, а деловой разговор насчет юбилея тридцатипятилетия их, совместной с Иваном  жизни, который совпадал с датой возвращения супруга  домой. Ей так хотелось устроить подарок – сюрприз. Каково же было ее изумление, когда входя в холл ресторана,  она нос к носу столкнулась с Юлькой, которую обнимал её… Иван??! 

Вечером, в квартире он обнаружил записку на оборванном клочке газеты – « Прощай!» и все.  Устало опустившись на диван, с горечью подумал - хорошо, что дети в другом городе.
 
Ночь… она,  уткнувшись в колени,  плачет навзрыд, не вытирая черных слез, бегущих  грязной размазанной дорожкой на светло -  зеленое платье, купленное к юбилею.  Когда задребезжал  все тот же старенький звонок в отцовской квартире, она, тяжко вздохнув, уверенно пошла, открывать дверь. Марина  все для себя решила и, распахивая дверь,  уже  четко знала, что ему скажет.
 В проеме двери стоял моложавый мужчина с букетиком ландышей, улыбаясь,  широко и открыто.
 
- Ну, здравствуй солнышко, не узнаешь?!

- Вы ко мне?

- Я всегда приходил только к тебе, и за тридцать пять лет своей привычке не изменял. Как ты?!

- Лерка, ты???
 
- Ты что,  собственную тень не признала?!  И он весело рассмеялся.
 
- Вот – продолжение…  Он протянул ей пачку писем, аккуратно перевязанных ленточкой.

- Я думал, тебе обязательно надо знать, что я чувствовал без тебя эти долгие – долгие годы.
 
- Я когда то прочла, что при отсутствии освещённого тела,  нет и Тени.  Значит,  я всю   жизнь  прожила в темноте?!

 Он,  молча,  взял ее холодную руку в свою и очень тихо сказал:" Теперь моя любовь, настоявшаяся и окрепшая, как вино, будет освещать тебя безгранично долго".
 
- И ты согласен оставаться тенью?
 
- Твоей, несомненно! 

Ливерий  нежно коснулся губами слезинки на ее щеке, и она впервые, за последние годы, счастливо улыбнулась, спрятав лицо на груди своей собственной тени.