диалог

В окно глядят полотнища тумана,
В бокале ром - прощеньем за грехи.
А на дисплей в сотворчестве дурмана
Выводятся нетрезвые стихи.

( ямайский ром) петрович

Рина
Надрыв в твоей душе заметен, осязаем,
Смычок в твоей руке рыдает, не поет,
Давай с тобой  мы Моцарта сыграем?
И камень на душе растает, боль уйдет.

В фужер тебе налью я горьковатой крови,
Не бойся - пригуби, не хуже чем вино.
На черный хлеб клади чуть масла и чуть соли,
И я ее глотну с тобою, заодно...

Солоноватый вкус забытых поцелуев,
Мерцающий огонь свечи в твоей руке...
Я черным на снегу следы твои рисую,
Я белым напишу твой профиль на окне.

петрович
Смычком не стоит, лучше звуки лиры,
Или струной гитарною звеня
Сыграем. Хорошо, но вот в вампиры
Читатели не прочили меня.

Я не тянусь ночами к изголовью
В стремленьи чью-то шею искусать.
Меня поить не стоит чьей-то кровью,
Я но ночам предпочитаю спать.

Друзьям звоню частенько по мобиле,
И лишнего к себе  не загребу.
Я не люблю лежать один в могиле,
Ведь там бывает  холодно в гробу.

Рина
Зачем в гробу?  Я застелю шелками
И луг, и степь, и берега реки.
Приглажу стерни  нежными руками,
Чтоб ступни не поранили твои.

В бокал плесну, не хочешь кровь -  росинки.
Добавлю сок брусники, запах роз.
Смешаю все вручную по-старинке,
Кислит?  Ну капнем мед из сладких грез.

Гитара? Пусть! Под звук цыганских песен
Сорвешь и бросишь прочь цветную шаль...
Исход любви нам был с тобой известен.
Но мне не жаль! Ты слышишь? Мне не жаль!

петрович
Тогда костёр! И с перебором старым
Романс поплыл в тумане и тиши.
Пусть стонет моя старая гитара,
А ты смотри в костёр и не дыши.

Смотри как в углях под гитары звуки
Из пламени выходит на простор
Цыганка, что заламывая руки,
Обходит кругом наш ночной костёр.

И звон монист, и взгляд её лучистый
С твоей душой о чём-то говорит.
То наш костёр с гитарою речистой
В бездонной тьме нам магию творит.

Но скоро утро. Предрассветным дымом
Курятся угли, солнца горячей.
Пора нам в путь, сегодня дальше двинем
Храня романс для будущих ночей.

Рина
Я не дышу, но утром ясным, звонким,
Прокладывая в травах росный след,
С цыганами уйду. Лишь вскриком тонким
Тебе напомнит чайка - счастья нет!

Ты обещал так много - песни лживы,
В стихах твоих обман, в глазах обман,
Мне запрягли коня, гнедую гриву.
И боль мою укрыл ночной туман.

И только чайки клекотом гортанным
И быстрой тенью над речной водой
Тебе напомнят - было имя странным
Той женщины, обманутой тобой...

петрович
Я  лишь писал стихи об утре росном
И о костре, что хворост поглощал,
О том, что сожалеть о прошлом поздно,
Но я ведь ничего не обещал.

Ни денег, ни одежд, ни шубы лисьей,
Ни вечеров на парусном борту,
А лишь смотреть, как  осень красит листья
И на суда, стоящие в порту.

Ногами мерить  степь и километры,
Костром себя и греть, и освещать,
Душою знать - свободны только ветры,
И никому себя не обещать.

Рина
Мне обещаний от тебя не надо,
Я денег не хочу, цыганки дочь.
Любви просила... только терпким ядом
Твой поцелуй отравлен. Прочь же! Прочь!

петрович
Тогда я к горизонту  шагом быстрым
Туда, где дождь наметился с утра.
А ты сиди, звени своим монистом
У мёртвого потухшего костра.

Коль в сердце не осталось больше веры
И в небесах не слышишь журавлей,
Твоя есть мера и моя есть мера,
Держи судьбину в пригоршне своей.

Рина
Ну что ж,  дождливой сыростью и ленью
Пропитаны твои тяжелые слова.
В отсутствие таких сырых поленьев
Ясней огонь цыганского костра!