Тонкокожие

Беспокойство откуда-то прёт из подкорки –
За себя, за детей, за страну и за мир.   
И халат запахнув, на манер гимнастёрки,
Я полы и посуду отмою до дыр.
Всё вокруг перевязано вздыбленным нервом. 
Непокой тяготит шелест свежей листвы. 
Рассчитаюсь на третий, второй и на первый 
Не по чину и росту, по крику совы.

Те, кто совесть суёт в закуток сараюшки,
Лица прячет в довольство, закрытость и лесть,
Жизнь возносят свою в ранг фетиша-игрушки, 
За забором, замками, счетами: весь – спесь. 
Кровь и слёзы – чужие, когда хата с краю, 
Коль одет и обут, и здоров, сыт и пьян. 
А что там за забором? Не вижу, не знаю. 
Если близкие рядом, ты сам себе пан.
 
…Лихолетье, невзгоды, война и разруха – 
Не всегда далеко, не всегда стороной. 
Подползёт незаметно с клюкою старуха, 
В чуб, в загривок уцепится… и за собой.
Суета и волненье, что грязи в прихожей, 
И не сунешь обрат, ни в мозги, ни в подвал. 
Судьбы стран и людей друг на друга похожи, 
В одиночку ты мал, сообща – мощный вал!
   
Из подкорки откуда-то прёт беспокойство – 
Словно спичечный домик … незыблемый мир. 
Тонкокожим присуще особое свойство,
Коль чума во дворе, не устраивать пир!