Крымский цикл мадерник

Тише едешь, дальше будешь,
Не обидишь, не забудешь,
Две дороги - две судьбы
Барабана и трубы,
 Чайка плачет по театру,
Чехов ненавидит Ялту,
В ней зима - почти актриса,
Ветры-слёзы с кипариса,
Не обнимешь, не полюбишь,
Только выстрелом загубишь.
…
Распласталась даль морская,
Жжёт Массандра золотая,
То Гурзуфа с  Аю-Дагом
Под  лазурным Неба зраком
Виноградом «Изабелла»
Декорация без дела,
Кромки моря, горы - кромки,
Виражи – головоломки.
От токая до муската,
От восхода до заката
Тени грецкого ореха,
Надо ехать, надо ехать,
Надо правильно прощаться,
То есть надо не прощаться,
А кормить бездомных кошек,
Потому что Крым хороший.
Потому что жизнь – Ай-Петри,
И не затворяйте двери,
Потому что с Ай-Даниля
Пахнет сладостью ванили,
И мадеры старой смыслы
Держат нас на коромысле.
***
О, Крым, ты Рим!
Ты – мира прОдых!
Твой чудный образ - изумруд
Во глубине небесных руд,
Ты - друг морской и зимний отдых.
Воспоминанье горных троп,
Архитектурные бирюльки,
И взгляд в себя свинцовой пульки,
И древнегреческий  циклоп.
Жизнь-проза, но над ней стрела
Разоблачённого эфира,
О, Крым,  ты – крылышко для мира,
И ласточка твоя смела…
Твоих мгновений остановка,
Когда из Ялты напрямик,
Мы возвращаемся, как блик,
В Бахчисарай, где плачет совка.
Как соль твоих небес  чиста,
И злачная летит квадрига,
Спаси, спасибо, Божья лига,
Что мир – как с чистого листа! 
Что не с чужих мелодий петь -
Что речи плавятся в мадеру,
И виноград времён Гомера
Пьёт вечный Аю-Даг, медведь!
***

Гурзуф
Шум моря. Выдох кипариса.
И солнечной мадеры тайны.
Ваниль, корица  и мелисса
На крыльях бабочки витальной.

Где виноградные гаремы
Питаются мускатным соком,
Для Керубино с Папагено
Гурзуф лазурным Божьим оком.

Пей, Аю-Даг, свои ликёры,
Делись бездумно и беспечно,
И с голышами прыгай в море,
Переживая миг как вечность.

В аранжировках ненаглядных,
На Богатуре высшей точки
Будь спринтером цветуще-мятных
Рельефов, празднующих строчки.

Там партитура сочной власти,
Что мир и воздух обнимает,
О, винодельческие страсти!
О, Крым, повенчанный с Синаем!
***

Балаклава
Ах, ты крепость, ах, ты слава
Быстротечного руна!
От морской знобит управы -
Генуэзская страна.
В узком горле бухта прячет
Не ставридку и кефаль,
А лазурную удачу -
Балаклавскую скрижаль.
Гон отваги листригонов,
Что не меркнет и не лжёт,
Переписанный Страбоном
Звонкий розовый восход.
Та молитва – тайна, вроде,
Расплескавшихся небес,
Всё-то овцы ночью бродят
По горам твоих чудес.
Всё-то жареная рыба:
Бронза, золото в огонь,
Парусов суровых дыба,
Сто мозолей на ладонь.
…
Вот и мне сегодня нужно
Не словечко, а фонтан!
Балаклавский поздний ужин,
Дном играющий стакан.
***
Вот скоро миндаль зацветёт,
Откроется крымское лето,
Как будто ветрило Завета
Ступеньки на небо сплетёт,
Где камню нагретому лень
Взглянуть на лазоревый праздник,
Но детский растит виноградник
Вздохнувший по-взрослому день.
О, смолка для вечной струны,
Что знает житьё кипариса,
Лаванда, лимонник, мелисса,
Мои балаклавские сны.
Открытый восторженный храм,
Что прямо с Фороса взлетает,
И это приветы Синаю,
Где Лествицу  знал Иоанн.
Вернусь от уральских зеркал,
Потрогаю синие тени
На узеньких улочках пенья -
Гурзуфской судьбы винподвал.
 И вымолю новый сюжет
Свободной историей слова,
Где так ненасытно и ново
Цветёт виноградный Завет.
***
На виноградниках Массандры
В кристаллах сахарного сна
Вся геометрия руна
Ждёт пламенеющей Кассандры.

Преданье полнится вином,
От вымысла слезами вторит,   
В объятьях сладко даже море,
И так качает в море том.

Там царского портвейна суть
Да Красный камень для муската,
Там только крымские закаты,
А здесь другого дела путь.

…
Для глухомани и зверья,
Где белоглазой ночи сага
И только воздуха отвага,
Цвет сельный в зоне пустыря.

И так до заповеди - край,
От исцеления до чтенья,
И от пророчества – мученье,
Молчи. Иди. И прозревай.

Не спит на отдыхе земля, 
А под люцерной греет спину,
Прощает личный долг старинный:
Звон Верхотурья-корабля.
***

О, жизнь, о, шестерёнок оборот
От смертной пелены до ста пелёнок...
Осенний сон красновеликих клёнов,
И в нём любовь твоя меня спасёт.
 
На одинокий ужин не придёт,
Но весточку, но веточку, но строчку
Я получу в тумане многоточья,
И так любовь твоя меня спасёт -

Бродячим лекарем, краюшкой от щедрот,
Балансом циркача-канатоходца,
И тишиной, которая поётся,
И так любовь твоя меня спасёт.

Невинное вино на пятый год,
Сгущая солнце в аромате жизни,
Жжёт древностью и сладостью на тризне,
И так любовь твоя меня спасёт.

Дорога не пылит, где Гёте ждёт,
Лоза стара, как мира ожиданье,
О, время виноделов – сок призванья!
И так любовь моя тебя спасёт.
***

Я здесь почти что певчий дрозд
Из фильма Иоселиани,
Звенит вино в моей гортани,
Под солнцем щурится Форос.

Пока я здесь, и Небо – в плоть
Всей магией ночных сияний,
И Крымских гор летящий камень,
И белый парус, звёздный флот…

Мне кажется, я здесь давно,
И в звуках сладости случайной,
Прогретой солнцем чрезвычайно,
Я исповедую…вино…

И дружбой измеряю дно
Соединения и веры,
Что так светло. И не сгорело
Златых мадерников звено.

Златых уральских сентябрей
Многоголосная кантата,
Мой певчий дух - звук винограда
И сорт его «друзей согрей».

Такая жизнь. Лоза, как нить.
И Парка в листьях шлёт узоры:
Мускат, портвейны и кагоры
Водою истины запить...

И праздничной вершиной длить
На горизонте суть да дело,
И кипариса трогать тело,
И умолкать, и вновь любить…
***

Херсонес
Синий-синий глаз небес,
Сладко. Кровно. Херсонес.
Загорай в плену.
Ветры - крылышки для крыш,
В кладке не проскочит мышь,
Время на кону.
Дребезги морских равнин -
Изумрудный карантин,
Главная купель.
Фокус лучики скрестил,
Дух СвятЫй коснулся жил,
Знак Судьбы запел.
Даждь мне сахар тех колонн,
Барбарис и кардамон,
Белоснежный сон.
Гулкой пеной кружева,
Византийские слова,
Литургии звон.
Берег – паперть, хОры – высь,
Береги страну, молись,
Володимир, князь.
Ах, как сладок Херсонес,
Древность каменных небес,
Завязь, крепость, связь.
***
 По дороге из Крыма на Урал
отрывок
Сиваш и соль, слова в два слога,
И яблок суходольских дух,
И тридцать три часа не трогать
Дороги обнажённый слух.
Пока несётся мимо-мимо
Поток мерцающих полей,
И только помнит сердце имя,
И пляшут ветки журавлей.
И молчаливые намазы –
Твои, Башкирия, права...
Мы возвращаемся, как фразы,
В свой дом, где топчется трава.
В свой личный город с огородом,
В свой сонный образ малых дел,
В континентальные погоды,
Артериальный самострел,
Где камешки, и шишки лечат,
Гуляют дымные дожди,
И просыпаются для встречи
Ночей декабрьские вожди. 
***
На пустыре сплошной чертополох -
Чем сердце успокоится едва ли,
Полынны «до востребованья» дали…
А им судьбу послал, наверно, Бог.

Но как сбылось, так думать не спеши, 
И раньше срока не касайся края,
Любовь моя небесная, земная,
Ещё не спета в странствиях души.

Там облако – неуловимый царь,
Кудрявый, словно божия овечка,
Из-под венца украденная речка,
Гранатового дерева  словарь.

И виноград по имени «Мускат
Италия», что лечит и химеру,
И Одиссея флот в плену Гомера,
Он в Балаклаве высадил десант. 
…
Под солнцем юга глохнет зимний путь.
И до него, как до звезды и горя.
Ну, что Медведь-гора, ты выпил море?
А  мне бы вечностью твоей вздохнуть…
***
Всегда не любили, и вдруг! полюбили!
Да это же ели-зеленые мили
Все наши сомнения соединили -
Китайские «ли» и еврейские «или».
Да это ж Венеция и Приднестровье,
Как море – записками у изголовья,
Всё кликают, споря, да это с любовью,
 Налейте, налейте мадеры присловье
Тех мощных живых сахарОв винограда,
Что Красного Камня румянит отрада,
И строчка – прохлада, и Пушкин без ада,
И Крымского духа подъёмное «надо»,
И братская синь черноморского вече,
И почта - предтеча – с Венецией встреча,
И высшая власть Аю-Дага с Ай-Петри:
Пусть молится парус на вешние ветры.
И лист винограда – посланье в бутылке -
Читай Приднестровье с Венецией пылкой,
Пока снегопад в зауральской слободке
Свои запрягает заветные лодки.
***
Вот так сегодня тополь облетал,
Как будто бы бежал из-за пожара,
Тяжёлая вода искала тару
Для обморока в облике зеркал.

Лиловых вдовьих астр печаль светла,
Покровский снег всегда летит спросонок,
И уток перелётные прогоны,
И перламутров бережная мгла.   

Я помню Инкерман суровых скал,
И монастырский хор, и виноградник,
И точно был тогда воскресный праздник,
И также буйно тополь облетал.

Орех и юг, и ядра – изумруд,
И цепи гор – могучие собратья,
И разговор, как образы объятья,
Где дух морской во глубине тех руд.

И тот мускат, и царский сон - портвейн,
Что дружеской беседой наливаем,
И ты в Гурзуфе, словно на Синае,
И твой инжир, как сердце юных  дней.
***
Быть русским и не умереть,
Дойти до горечи крестовой,
До темноты, что нянчит Слово,
И до способности гореть.

И до умения вздохнуть
Так отглагольно и наречно,
Быть частью речи не увечно
И сказкой выстелить свой Путь.

Блажен, кто мир сей посетил
И отозвался откровенно,
Быть русским – это    п р и к р о в е н н о,
Судьба для тех, кто шестикрыл.

И жизнью ладить и мостить
То корневое средостенье,
Где родниковое терпенье
Желает отблагодарить.

Наш дым Отечества не рок,
А родственность. Семья и сила.
Быть русским - это до могилы.
(Спасибо, что опять помог).

Спасибо, что опять воскрес,
Что открывался безоглядно,
И одиноко звукорядно
Ходил за рыжиками в лес.

Балаклава-2
Где-то там за горизонтом
Золотые бродят овцы,
Балаклавские ставриды
Быстротечные, резвы.

Тетива  Эвксинским понтом
В берегах античных лоций -
От Гомера до Евклида
Жизнью будущей травы.

Тишина качает бухту,
Вяжет норов генуэзцев,
В узком горле тайнозренья
Дух пиратского рожна.

Херсонес, крещёный Духом,
Словно вОздухи на сердце,
Синеокое струенье
Аргонавтного руна.

На закате овцы бродят
По горам былых событий,
Балаклава принимает 
Полстакана - посошок.

Винограды перебродят,
Как великие открытья,
В снах далёкого Синая
От Тавриды – бережок.