Размышление у Мамаева кургана

Я у Мамаева кургана,
Здесь память судьбы имена,
Здесь, волей Русского Ивана,
Была повёрнута война.

Здесь всё пропитано железом,
Кровавым потом и слезой,
Здесь пустозвонить бесполезно,
Приди и тихо, молча стой…

Здесь, сзади роллеры кругами,
А чуть поодаль торг идёт:
Портрет от Кодака на память,
Воздушный шарик, бутерброд.

Здесь пиво Хольст по сходным ценам,
Здесь гамбургеры на «ура»
И, с чемоданом довоенным,
Скребёт в парилку ветеран.

Гребёт вдоль роскоши картонной
В затёртом, драповом пальто,
А мать, Большая, из бетона,
Зовёт и сзади. Ну и что?

Она звала его «не старым»,
Зарытым в снег, в сорок втором,
(Когда у Волги командаром
Врагу планировал разгром),

Не ел, не пил, не спал, не думал
И голым, к чёрту в зубы лез,
Пока там в ставке тугодумы
Накопят нужный перевес.

Трофейный «Шмайс» в руках сжимал он,
Послав подальше боль и страх,
Знал, помнил: «Бабы за Уралом
Ревут в настуженных цехах.

Потом, подмяв невзгоды эти,
Он, у нацистов на плечах,
По измордованной планете
Пёр до Берлина сгоряча,

Вернулся, счастлив был, ещё бы,
Приятна мирной жизни роль,
Но, в стенах крохотной «хрущёбы»,
Солдат состариться изволь!

И рейтинг жизни минимальный
Влачить покорно до седин,
Твердя при этом: «Всё нормально,
Ведь так живу не я один».

Финал же грустной этой пьесы
Со мною видит бывший «ас» -
Дородный Ганс из «Мерседеса»…
И от души жалеет нас.

18. 07. 98.