заново

горела так невероятно ярко тобой, что выгорела дотла.
пеплом омываю ладони, даже мысленно не желаю зла.
разбиваю колени в лохмотья, учусь улыбаться заново,
чтобы не криво, а искренне, не забывая главного.

выучила очередной свой новый-старый урок.
вроде не маленькая уже, но не идет в прок.
вывернутое наизнанку стремление к постоянству
выводит мелодику танца с ветром к брамсу.

бегством от безопасности прикрываю хрупкость иллюзий,
на белых листах вскрываюсь, отдаюсь на милость судей:
прочитают, увидят, услышат, может, даже прочувствуют.
и забудут, стоит оставить страницу – пусть безумствует,

пусть от себя спасается в строчках, обнуляясь заново,
пусть выписывает новый доспех, пусть сгорает заживо
и придумывает по ночам новый-старый алгоритм выживания,
заключением учится не тонуть в своем же болоте отчаяния.

а нутро яростно просит: давай, девочка, живи, продолжай писать.
никто не обещал легких побед, ты же сама просила не забывать,
сама выбивала на злопамятной коже, где точно никто не увидит,
правила выживания в новом своем мире, где девочка ветром дышит.

у горла считала пульс, привыкала к рваному тонкому ритму.
рождала улыбку заново, выиграв самую первую главную битву.
сама себя выгрызала из цепких лапок тоски и дождливой серости.
гвоздями новыми заколотила скелеты в шкафах. хватило смелости.

письмами разыскала специалиста по черной и белой магии –
научил останавливать сердце, оставаясь в душевном здравии.
бонусом употребление в пищу цинично столовых предметов
и несколько искренних, таких удивительно теплых советов.

я горела так мучительно ярко тобой, что выгорела дотла.
ничего не осталось памяти, только ветром испуганная зола.
я себя придумала заново: сильнее, взрослее и уж точно прочней.
могу спать спокойно: к новым замкам тебе не подобрать ключей.