А я живу любовью...

З.Одинцова












                А я живу
любовью
            
               Избранное



















Самара
2010
ББК 84.Р7- 8
Б 53












Одинцова З.С. 
        Б 53      А я живу любовью. Избранные стихи.-
Самара: Солдат Отечества, 2010-195с.























© З. Одинцова, автор, 2010























Усть - Кинельская
тетрадь
(2001-2003 г)





















*                *                *
Целых тысячу дней,
Что с тобою не вместе,
Иду на «голгофу»
Путём своим крестным.

Иду, спотыкаясь.
И иду, умирая.
Взошла на голгофу.
Стою, воскресая.

Через семьдесят вёрст
От тебя воскресаю.
В холодах и снегах,
Во льдах прорастаю…


*                *                *

Ветер северный, ветер холодный
Продувает былое насквозь.
Мы с тобою уже не вместе.
И наши души теперь – уж врозь.

Мчится бешено. Мчится, как дьявол,
Всё по памяти горькой моей,
Закрутил и унёс мгновенья
Тех счастливых, тех ласковых дней.

Разбросал их вдали! Опрокинул!
Ветер яростный, остановись!
В моей памяти ты не сможешь
Разбросать мою прошлую жизнь.












*                *                *

Человечья душа молодою листвою
Промчится по маю, пропоёт соловьём.
А потом, знойный полдень июльского лета
Опалит, грешной пылью покроет её.

И скрутилась душа, и пожухла, и вянет.
Вот уж хор воронья на поминки спешит.
Хорошо, если ливень живительный грянет
Для спасения той человечьей души.

Мерзость грязи с неё он потоками сбросит.
Болью жуткой пронзится она, неземной.
Но зато золотая достигнется осень
Не с её ль, уходящей души, красотой.


*                *                *

Забываю тебя. Забываю.
И, как раненый зверь, завываю.

Тем звериным усилием воли,
В этой маленькой комнате, боли

Столько спрятано! Столько спрятано!
Но с судьбой идти напопятную

Не хочу! Не могу! Не желаю!
Забываю тебя. Забываю.














*                *                *

От тоски, от кручины бессонной,
К телефону бегу, к телефону.
А гудок телефонный вещает:
«Нет его дома. Не отвечает».

В сердце мысль уж навязчиво зреет:
«Что-то случилось, а вдруг болеет.
Да и сон мне приснился тревожный.
Неужели? О, нет. Невозможно».

И устав от тревоги бессонной,
К телефону бегу, к телефону,
Слышу голос родной и любимый,
Бархатистый и вежливо милый.

Поняла, что здоров он и дома.
Не сказав ни единого слова,
Я губами коснулась лишь трубки.
Счастья хватит на целые сутки.

От любви одинокой, бессонной
К телефону бегу, к телефону.
Слышу голос её, отвечает.
Леденит он меня и смущает.

Но и этому голосу рада.
Хорошо не один. Кто-то рядом.
















*                *                *

Жизнь. Я кружилась в её хороводе.
Я порхала, как бабочка, в нём.
А теперь моя жизнь понемногу уходит.
Сожалею ли я о былом?

Уходит. За окнами дождь моросит.
По-осеннему, холодно мне.
И не пора ль у души своей грешной спросить,
Наследила когда она? Где?


*                *                *

Сколько ж надобно было греха
Свершить мне. Отчаянно падать.
По крутым пролететь виражам,
Судьбою отмеренным. Надо.

Надо было в безверии жить,
Кланяться бесам и идолам.
И мужчин. Да не тех мне любить.
Боже! Я столько их видела.

Всё пустое. Всё зря. Всё не то.
Душа раскололась на щепки.
И надежды иссяк уж исток.
Но душа оказалась крепкой.

Отыскала дорогу в свой храм.
Свою отыскала обитель.
И нагая, с любовью в глазах,
Стоит пред Тобою, Спаситель…











*                *                *

Богородица! Дева Пречиста!
Пред Тобою я снова стою.
И, вот, снова к Тебе вопрошаю.
И, вот, снова с Тобой говорю.

Вопрошаю о том, что мне делать,
И какой обрести дальше путь.
Вперемешку с любовью и верой
По щекам моим слёзы текут.

От тоски содрогаясь, от боли,
Я к Тебе припадала не раз.
Ты давала мне силы и волю,
Подавая незримый мне глас.

Я Тебя за любимых молила
И прощенья просила за боль,
Что когда-то любимым чинила.
Благодатная Дева, позволь

Мне сподобиться мудрости вечной,
Ещё правильный путь обрести,
Пусть грешна я, грешна бесконечно
Да пред Сыном Великим. Нести.

Постараюсь отныне смиренно
Я и крест свой, и волю Его.
Дева, я пред Тобой откровенна.
Мне не скрыть от Тебя ничего.

Пред Тобой, Благодатной, Лучистой,
Как пред совестью мира, стою.
И Тебя, ослепительно Чисту,
Вдохновенно и кротко люблю.









*                *                *

Родник

Я помню детство,
Летний полдень, жару
И себя, босоногую девочку,
Несущуюся под гору.

Перепачканное платьишко
По разбитым коленкам стучит.
И нетерпеливо, по-детски,
Отчаянно хочется пить.

А там, под горой, спасение!
Моей невольной радости крик!
Я впиваюсь в тебя губами,
Лучезарный ты мой родник!

Впиваюсь руками, ногами,
Каждой клеточкой детского я.
Я впиваюсь, ещё не зная,
Это - лучший миг бытия!

Наплескавшись, напившись вволю
В дубовой колоде – кадушке,
Вылезаю, будто царевна.
И мне, «царевне – лягушке»,

Луг улыбается зелено,
Да и лес, что присел на бугре,
Светло улыбается солнце,
Купаясь со мной в роднике.
……………………………………

Годы прошли. Сбежало детство
В непроглядную времени даль.
И дома уж нет, деревушки.
Я – студентка. Мне очень жаль.

Утонув в той реке бурлящей,
Кипящей молодостью, реке,
Наяву – я ведь даже в мыслях
Возвращалась редко к тебе.

И только перед экзаменом,
Склонившейся над учебником,
Мне снилось, как лёгким виденьем,
Милым, ночным волшебником,

Ты являлся и снова поил
Своей пречистой, живой водой.
А утром я шла к экзамену
С просветлённою головой.

Сдавала легко, играючи.
И, профессуры повергнув рать,
Я в мир ворвалась уверенно.
Лучезарная благодать!

Вернуться б к тебе, поклониться
Да и прощения попросить.
Но в водовороте событий
Закружило, стало носить.

Сколько пустого барахтанья,
Горьких ошибок и суеты,
Надежды, увы, не сбывшейся,
И убитой моей любви…

Чем сильнее засасывала
Эта дьявольская круговерть,
Тем я яростнее мечтала,
Мечтала о встрече. Поверь,

До слёз хотелось, неистово,
К чистоте твоей прикоснуться,
Сил набраться и снова восстать,
Воскреснуть тобой, очнуться

К жизни новой, большой и яркой,
И смысла полной, и доброты.
Преданный односельчанами,
Да и мною преданный, ты.

Ты погиб, задушенный тиной,
В древесной поросли и траве.
Только однажды, как в юности,
Снова ночью ты снился мне.

Нет, не ты. Это я, как в детстве,
Спускалась и тебя искала.
Но только, ни солнца, ни леса,
Луга – ничего не стало.

Темно. Земля моя отчая,
Как будто бы перевёрнута.
Я плакала, я звала тебя.
Чёрной мглою подёрнуто

Всё вокруг. В мгле этой падаю,
Спотыкаясь больно о камень.
А наутро, проснувшись, слышу,
Расстреливают парламент.

Я помню детство,
Летний полдень, жару
И себя, босоногую девочку,
Несущуюся под гору.

*                *                *

Столько лет уж прошло.
Но помню тот вечер.
Печалью наполнен он был и пургой.
Я помню тот вечер,
Холодный тот вечер,
Последний тот вечер с тобой.

Задумчивым был ты.
В глазах твоих тени
Туманили взгляд твой и прятали боль.
Глаза говорили:
«Последний наш вечер,
Последний, дочура, с тобой».

Столько лет уж прошло.
Вины пред тобою,
Отец мой, простить я себе не могу.
В храм Божий дорогу
Тогда не искала.
И Бога за душу твою

В слезах не молила,
Не ставила свеч я.
Безумное время безумных идей.
Прости, дорогой мой!
Прости, мой любимый!
Я помню тебя и свечей

Отныне поставлю,
Зажжённых любовью
И памятью светлой, немало тебе.
Прошу о прощеньи.
Но нету прощенья.
Его уж не вымолить мне.


*                *                *

Это – наяву. И со мной.
Это – не снится.
Молнией пронзает мозги:
«Я - убийца».

Женщинами – убийцами
Мать – земля кишит,
Убивающими детей
В миру, в тиши…

Детей, ещё не рождённых,
Не зрящих света,
Детей, любви не познавших.
И всё это

Страшно. Мне вопить хочется.
Ведь там...  в тишине
Умирают… без имени
И отчества.

Это – наяву. И со мной.
Это не снится.
Молнией пронзает мозги:
«Я – убийца».






*                *                *

В который раз прошу простить,
Родная, милая моя.
В который раз пишу стихи.
В ответ лишь только тишина.

В который раз пред образами
Сорвался вопль в моей душе.
В который раз кричу я: «Мама,
Мне плохо в этой тишине».

Как я могла, крутясь в вертепе
Событий, дней и суеты,
Как я могла забыть: «На свете
Всех прежде существуешь ты».

Но был тогда мужчина богом.
Ещё был пёс, мои дела.
Ласкала я мужчину слогом.
Ему стихи писала я.

Писала всем своим знакомым
По случаю, и просто так.
Тебя же обижала словом.
И, как же то случилось? Как?

Ведь ты в моей нуждалась ласке,
В моей любви и доброте.
Я горько каюсь. Но напрасно.
Не будет оправданья мне

Ни пред собой, ни перед Богом,
Ни в этой жизни, ни в другой.
Осталось только лишь молиться,
Просить душе твоей покой.









*                *                *

Сжалась прошлогодняя листва.
За окном – неуютно и мерзко.
Начало великого поста.
А я…. Какое же изуверство.

Отказала маленькой просьбе
Того несчастного человека.
Душа моя, съёжившись, просит:
«Ну, накажи же меня за это».


*                *                *

Я переступила порог
И увидела, голубок
Сидел, нахохлившись,
Еле дыша.
Я его сбросила
С шестого этажа.
С тех пор двадцать лет прошло.
А мне – всё нехорошо….






















*                *                *

«Неисповедимы пути Господни».
Я помню молодость и себя,
Что стишков сочиняла сотни
Легко, играючи и шутя.

Посвященья писала, эпиграммы
К юбилеям, праздникам и так.
Не задумываясь ни «грамма»,
Сочинила однажды спектакль,

Где героями были Сам Всевышний,
Архистратиг Его – Михаил.
Все хвалили: «Здорово вышло,
Спектакль очень весел, очень мил».

Прости меня, Боже, за то кощунство.
Но представить тогда не могла,
Что Око Твоё вездесуще,
И Ты есть, и воздастся сполна.

В том убедилась, душою немея,
Вдруг одна, без любимого, там…
Но как-то по светлой аллее
Да набрела я на Божий храм.

Средь зелени пышной смотрелся мило
Храм скромный и весьма небольшой,
Архистратига Михаила.
Я к нему приклонилась душой.














*                *                *

Я в храме стою. Идёт причащенье
К Пречистому Телу Христа.
Я в храме стою. И я вижу старушку.
К причастью подходит она.

Согнулась старушка. Больна и убога.
Слеза вытекает из глаз.
Согнулась старушка. Быть может у Бога
Попросит в последний уж раз

Прощенья. А с нею душа моя плачет.
Я мать вспоминаю свою.
Ведь с мамою было, всё было иначе.
Простить я себе не могу.

Она угасала. И телом немела.
Она уходила от нас.
Спасали не душу, спасали мы тело,
Спасали, в который уж раз.

Мы скорую к ней вызывали с надеждой,
В земном удержать «шалаше».
А скорая помощь нужна была прежде
Её уходящей душе.



















*                *                *

Создала я себе монастырь.
Неласковый, смутный
Я душою покинула мир.
Мне в нём неуютно.

От духовного смерча уйду.
Долгожданный покой
Неуёмной душе я найду.
Мне нескучно с собой.

Нескучно в толпе моих мыслей.
Я в стихах растворюсь.
В заточении вершину смысла
Отыщу. Не боюсь,

Неправильно понятой всеми,
Оказаться в миру.
Но надежды мои истлели.
Я покой не найду.

Пока правят страданье и боль,
Рать подлости пьяной.
Всё, душа моя, видеть изволь
За чёрным туманом.

Там, где скрылась тревожная быль,
Где кто-то несчастен.
Мне не нужен пока монастырь
И тихое счастье.














*                *                *

Разобьюсь о Россию с плачем.
Не о ней ли безмолвный крик.
Мой блаженный народ, незрячий,
Души – особый материк.

С терпеньем её и кротостью,
Верой в правду, людей, добро,
С душой, израненной подлостью,
Никогда не таящей зло.

Сколько раз была обманута.
Да всё верила на слово.
Сколько в историю кануло
Ожиданья напрасного.

Сколько раз была ограблена.
До ниточки разорена.
О, Русь моя ненаглядная,
Богоизбранная страна.

Всегда ты находишь мужество,
Выбираться из-под руин,
Зло презирая и ужасы.
Ты святая, куда ни кинь.



















*                *                *

Убиты, убиты мальчики.
Растерзаны на войне.
Размолоты жутким молотом.
Теперь уж только во сне

Встречаются с ними матери.
И встречи те коротки.
Российские наши мальчики,
Загубленные сынки.

Сколько вас, недоцелованных,
В, забытой Богом, Чечне
Растоптано, измордовано.
Россия, больно тебе.



*                *                *

Вспоминать тяжело. Не хочется.
Зимой неуютной, холодной
Встретились два одиночества-
Я и пёс, бездомный, голодный.

На почтамте, в углу, в закуточке,
Средь студенческой шумной толпы,
Он лежал, свернувшись клубочком,
Рыжий и тощий, в хвосте репьи.

Живя по соседству, очень близко,
Я уже через пару минут
Принесла бедняге сосиску.
В мгновенье ока сосиску ту

Пёс схватил. Лихорадочным блеском
Загорелись, как угли, глаза.
И всё первородное зверство
В нём проснулось. В четыре шага

Не подступиться к нему. И судя,
Как злобен взгляд его и как крут,
Пёсик просто не верил людям,
Боялся – обманут, отберут.

Боль и предательство, было ясно,
Он не раз на себе испытал.
Я кормила его. Бесстрастно
Сей услуге моей он внимал.

С принесённой едой удалялся.
Всё съедал торопливо, жадно.
И куда-то уединялся,
Весь облезлый, тощий, нескладный.

Но постепенно, как на свиданье,
Стал ходить он ко мне каждый день.
Я тоже, томясь ожиданьем,
Прибегала к нему. И теперь,

Мой дружок, неприступный и гордый,
Понемногу стал мне доверять.
Позволял он погладить морду.
Да всё добрей становился взгляд.

И уж казалось, что друг без друга
Нам жить обоим не суждено.
Но свирепой январской вьюгой
Судьба настигла меня, его.

Заболев тяжело и нелепо,
Я свалилась в бредовом жару.
Мой дружок в это время где-то,
Снова не верящий никому,

По помойкам бродил и по ямам,
С себе подобными иль один.
А туда мерзавцами явно
Подсыпалась отрава – стрихнин.

Обо всём том узнала позднее.
А прежде – я искала его.
Человек!
Неизвестна мне особь злее
Тебя, предательства твоего.




*                *                *

Сердце сжимается болью.
И, как успокоиться, как?
Когда я встречаю бездомных
Детей, стариков и собак.

Всех тех, отброшенных жизнью
На свалку её бытия.
Скажите мне, всяк из них лишний?
И тётка им злая – судьба?


*                *                *

Россия моя. Эх, Россия.
Листьев берёзы – печальный дождь.
Отчего ж ты в дурмане синем?
Ну, отчего ж ты, Россия, пьёшь?

Пьёшь в закаты и пьёшь в рассветы.
Мне бы, конечно, хотелось знать,
Ну, зачем же на белом свете
Да хмельнее тебя не сыскать.

Не потому ль, что доверчива,
А душою голубке подстать.
В мире, коварно- изменчивом,
Надломилась «особая стать».

Вручила ты чаше похмельной
Высший смысл своего бытия,
Отыскав соломинку в зелье.
Будет Бог лишь тебе – Судия.











*                *                *
Уютный и милый посёлок,
Зелёных аллей величавость.
Я стала твоим новосёлом.
И сердце от горечи сжалось.

Рядом нет ни его, ни подруг.
Одной неприкаянной веткой
Я осталась отчаянно, вдруг,
У дерева сорванной ветром.

Всё за то, что я грешной была,
В молитвах не знала усердья,
Может даже любовь предала.
И всё же Господь милосерден.

Подарил мне аллеи твои,
Покой, тишину и улыбку,
Когда в храм твой впервые войти
Походкой осмелилась зыбкой,

Той старушки, позвавшей меня
Деве Чистой поставить свечу.
Я впервые счастливой себя
Осознала в тот миг. И хочу,

Той старушке спасибо сказать
За милую эту сердечность.
Та старушка и есть благодать,
Её нисходящая вечность.















*                *                *

«Величит душа Моя Господа», -
Слышу, с клироса хор мне донёс.
Эту песнь Пресвятой Богородице
Невозможно мне слушать без слёз.


*                *                *

Я люблю воскресное утро,
Его ласковую тишину
И берёзовую аллею,
По которой я в храм иду.

Божественная величавость,
Её светлый, чарующий лик.
Застыли берёзы, как свечи.
Застыли, как будто, на миг.

Это зимой. А весною
Вновь расплещутся дружно они
Такой же чарующе светлой,
Изящной капелью листвы.

Прозрачными струйками веток
Поздороваются со мною,
Вот, таким же воскресным утром,
С воскресною тишиною.
















*                *                *

Не в красавицу осень
И не ласковым летом
Занесло тебя в душу,
Занесло тебя ветром.

А декабрьской зимою,
Ясным днём и прохладным,
Повстречалась с тобою,
Элегантным и ладным.

Взглядом тихо, слегка
Мы друг друга коснулись.
Ты тогда оглянулся.
Да и я оглянулась.

Та короткая встреча
Нас в клубок закрутила.
Много зим были вместе.
А весна разлучила.
























*                *                *

Никогда, никогда не забыть этот миг,
Как с тобою прощалась я, мама.
Сердце, страшный вещун, обронило тот крик.
Обронило. И я уже знала.

Сколько хочешь кричи
В этой горькой ночи,
В той палате с жестокой сестрою.
Было ей не понять,
Было ей не принять,
Что навеки прощаюсь с тобою.

Как хотелось суметь,
Как хотелось успеть,
Взгляд запомнить и чёрточки лика,
Всё с собой унести.
Но лишь только. «Прости», -
Говорили друг другу мы тихо.

А с измученных лиц
Слёзы ливнем лились.
Не с небес ли те струи срывались?
И тебя в никуда
Увозила сестра,
Увозила, а мы оставались.


















*                *                *

И снова я здесь, в этом маленьком доме.
Всё знакомо, всё мило до слёз.
И снова я здесь, всё по-прежнему, кроме,
Не встречаешь меня и не ждёшь.

Не ждёшь. У плиты, стоя ты, не хлопочешь.
Очень больно и горестно мне.
Не ждёшь. Отпустить меня память не хочет.
Вот и сад нашептал о тебе.

А сад постарел. И деревья согнулись.
Но приветлив и вежлив со мной.
Пусть сад постарел, помнить всё не ему ли.
Помнить всё и меня, молодой.

Как приезжала в этот дом деревенский
Я студенткой. И мама моя
Красива ещё красотою, той женской,
Да и тоже ещё молода.

И с ним я не раз, помнит сад, приезжала.
Я счастливой, любимой была.
Многое помнит, помнит сад, этот старый.
И мне память его дорога.



















*                *                *

Я с тобою прощалась всё лето,
И длинными днями, и ночью.
Я прощалась до самых рассветов
Отчаянно, горько и молча.

Было лето и знойным, и жарким.
А в душе – морозящая снежность.
Но, каким же безумным подарком
Расставания та неизбежность

Оказалась для нас, да и жутким.
Всё ждала, вот откроются двери,
Ты войдёшь, скажешь: «Кончились шутки,
Мы от зноя с тобой угорели».

Не пришёл, не сказал. В моих прядях
Стало больше ещё седины.
А ведь был в это время ты рядом,
В двух шагах от меня и судьбы.

Но судьбы уже той не догонишь.
Убежала и спряталась где-то.
И не надо нам этой погони.
Я простилась с тобою в то лето.

Я простилась с собакой и кошкой.
Со своими простилась цветами.
Стала я забывать понемножку
То, что летом случилося с нами.














*                *                *

Эрику
Не достать до тебя ладонью.
Отчего по тебе грущу.
Отчего со сверлящей болью
Всё, подобных тебе, ищу.

В мордах псов, домашних и блудных,
Знакомые – ловлю черты.
В переулках, пустых и людных,
Постоянно чудится, ты

Лёгкой тенью проходишь рядом,
И, как будто, жмёшься ко мне,
Подкупая собачьим взглядом.
Часто вижу тебя во сне.

А знаю, живёшь под присмотром.
Тебя любят, балуют там.
Говорят, ты холёный, бодрый.
И, конечно же, любишь сам

Того, что когда-то мы вместе
Отчаянно и горячо
Любили, аж, силам небесным
Было странно. Нам – нипочём.

Любили трепетно и нежно
Мгновенье каждое и миг,
От пурги заклиная снежной,
Ветра буйного, чтобы стих.

Когда ждали поздно вечером,
В ненастье, с работы домой.
Ожиданья те отмечены
Нашей общей, Эрик, судьбой.

Я помню грусть по хозяину,
Ту собачью твою тоску,
Стоны твои отчаянные,
Влетающие в тишину.

Ждали его мы из Нью-Йорка,
Из Сиднея и из Москвы.
Да откуда не ждали только,
Сидя вдвоём у тишины.

Как угадывал ты, не знаю,
Той хозяйской машины шум.
Сколько радости! Сколько лая!
И какой поднимался бум!

Было это – не просто счастье.
Это был торжества венец!
Был огонь обожанья, страсти
Полыхающих трёх сердец!

Так устроено в этом мире,
Роптать не хочу, излишне,
Уж, какие вмешались силы,
Но я оказалась лишней.

Потому, дружок, завещаю
Тебе остаток чувств моих.
И, надеюсь, пообещаешь,
Ты любить его – за двоих.























*                *                *

Глухая тоска понемногу уходит,
Растворяется в буднях моих.
Сожаленья уж нет, нет и боли.
Всё возвратилось на круги свои.

И снова я со своим одиночеством.
Это – крест мой и мой «Валаам».
А души моей вечное зодчество
Сподобилось строить уж новый храм.

Храм памяти, светлой печали
Об ушедшем, о дорогом,
Что любимо мной изначально,
И любимо будет потом.





























*                *                *
Преданность

Семь лет не сходила с места.
У обочины всё ждала.
В округе было известно,
Хозяин погиб, а она

Ждала, душою сгорая,
Каждый день превращая в век,
Вместе с пургой завывая.
Тихо капали слёзы в снег.

Дождями ждала, что лили.
И грозами, что гремели.
А когда солнце палило,
Слёзы её леденели.

Шкура бугрилась от зноя.
И нередко ей снились сны,
Она, хозяин – у моря.
Обласканы морем они.

Прохладой его и ветром
Разогнаны боль и тоска.
Хозяин с ней, в полуметре.
Но, то был кусочек лишь сна.

Люди воздвигли памятник
Её преданности, любви.
Ах, если бы, по – собачьи,
Люди сами любить могли.













*                *                *

Дождь дождинками – пулями
Расстреливает меня.
Расстреливает всю ночь.
А я жива.

Дождь стреляет в упор.
И всё в цель, всё не мимо.
А я всё равно люблю,
Хотя и не любима.

Дождь стреляет в мозги
И стреляет в уши,
Расстреливает сердце
И мою душу.

Дождь стреляет в меня,
Расстреливает по частям.
А я живу любовью
Назло всем чертям.








































Крепись,
Россия
(2003-2004 г.)
























*                *                *

Крепись, Россия. И молись, и кайся,
И горькими слезами плачь.
Бесстыдства князь, наживы и гордыни
В душе разгуливает всласть.

Толпа кривляк экран заполонила.
Там шутовство и толкотня,
Убийц бесчисленная вражья сила.
Россия, это для тебя?

Чья святость испокон питала души
И испокон спасала мир.
Молись, Россия, кайся и послушай,
Ведь у тебя найдётся сил,

Чтобы с бесовскою покончить смутой,
Уничижить духовный срам,
И на дивных крыльях покаяния
Душой воспрянуть к небесам.


*                *                *

Моё одиночество – тихая гавань
Да и пристань моей души.
Не надо боле уплывать словами,
Никуда не надо спешить.

Нет суеты во мне. Тишь благодатная.
Я, будто бы, в небытие.
Остаюсь с Пресвятой Богородицей
И с Господом наедине.

Ведь на стене моей - Лики Их Светлые.
А в сердце – молитва моя.
Я люблю уж своё одиночество.
Без него мне – никак нельзя.






*                *                *
Прости же, Господи, меня.
И наш народ прости.
Прошу Тебя в сиянии дня,
Прошу во тьме ночи.

Прошу, когда светла заря
Иль тёмен небосклон,
За убиенного царя
Прости, прости за звон,

Что не был слышен много лет
В святых твоих церквях.
Прости за мучеников всех,
«Распятых на крестах».

Прости народу то «дерьмо»,
В котором он живёт.
Поверь, ему не всё равно,
Что жалок он и «пьёт».

Его надломленная стать
Трепещет во грехе,
Он сам отчаялся, не рад
Больной своей душе.

Но чары лжи и чары зла
Душе не превозмочь.
И нету крепче их силка.
В душе народа – ночь.

И всё же верю в наш народ,
Его святую суть.
Ты только, Боже, помоги
Обман с души стряхнуть.

Ты только, Боже, помоги
Расправиться со злом,
Святую истину найти
Народу. И потом,

Увидишь Сам, как он велик,
Душой прекрасен он,
Услышишь, только помоги,
Её хрустальный звон.
*                *                *

Сидят дети усталые
На тротуарах.
Дети с лицами старыми,
Будто, на нарах.

И глаза их не детские,
Обречённые,
И тельца их тщедушные,
Прокопчённые

Грязью едкой и липкою,
Аж, до косточек.
Детства детям тем выпало
Лишь с напёрсточек.

А толпа разноликая
Так и прёт.
А толпа равнодушная
Не подаёт…
























*                *                *

Отпускайте любимых своих,
Отпускайте!
Не держитесь за них,
Не цепляйтесь!

Не вопите им вслед,
Не вопите!
Помогите им,
Помогите!

Помогите уйти
Им легко, безнадсадно,
Пускай адски вам больно
Да и адски досадно.

От ушедшей любви,
Как от жгучего ветра,
Вы не дайте их душам
Огрубеть и обветреть.

А слетайте с их душ
Осенними листьями.
След для новой любви их
Спешите же выстелить.



















*                *                *

Наступит день, тот день последний.
Господь к ответу призовёт.
Наш путь земной одним мгновеньем
Пред бездной вечности мелькнёт.

Предстать пред Ним, перед Всевышним,
Готовы ли? Чего нам взять?
Суетной славы груз никчемный?
Или земную благодать?

Не ту ль, что красотой зовётся?
Иль богатств мирских и тленных?
Чего нам взять земного в вечность?
Всё. Всё тварно здесь и бренно.

Ужели всё? А труд души,
Труд кропотливый и усердный.
Благословенны те дела,
Где есть любовь и милосердье.

Благословенен путь земной,
Что искрой Божией отмечен.
Плоды его возьми с собой.
И паспорт в вечность обеспечен.



















*                *                *

Я стою пред Тобою, Спаситель.
Ты, как рентген, просвечиваешь меня.
Я стою пред Тобою, Спаситель,
С душою, раздетою догола.

Я стою. Взгляд Твой строг и серьёзен.
Души своей знаю я, Господи, срам.
Осудила невольно того – то,
Ещё разгневалась по пустякам.

Унывала и мало молилась.
Пред ближними в чём-то была неправа.
В покаянии сердечном и скорбном
Да преклонилась моя голова.

Постояла. И тихо, и робко
Поднимаю глаза свои грешные,
Поднимаю смиренно и кротко
К Лику Светлому и Нездешнему.

Поднимаю с надеждой и верой.
Что же я вижу, Спаситель? О, чудо!
Моему изумлённому взгляду
Представилось нечто… И откуда?

Появились улыбка и ласка
Во взгляде Твоём, Великий мой Боже.
Сердце птицей во мне встрепенулось.
Может грезится всё? Иль не может…














*                *                *

Моя любовь к тебе, милый,
Вьюгами снежными не запорошена.
Сердцу больно по – прежнему.
Да и слухи идут нехорошие.

Будто тебе безрадостно.
И в доме твоём нет покоя и мира.
Я помогу тебе, солнышко.
Помолюсь за тебя, любимый.

Буду стоять пред Господом.
Буду плакать, о счастье просить твоём,
Чтоб Он вразумил эту женщину
И чтоб научил её.

Научил тебя понимать.
Научил тебя обожать.
Научил тебя любить,
Тобою дышать и жить.

Моя любовь к тебе, милый,
В наше прошлое ещё не заброшена.
Сердцу грустно по-прежнему.
Да и слухи опять нехорошие.

Будто тебе одиноко.
Твоим близким, сказывают, не до тебя.
Я помогу тебе, солнышко.
И молитва поможет моя.

Буду стоять пред Господом.
Буду плакать, молить, сколь достанет сил,
Чтоб Господь вразумил твоих близких
И чтобы их научил.

Научил тебя понимать.
Научил тебя обожать.
Научил тебя любить.
С тобою, любимый, быть.




*                *                *

Что сущему всему основа?
Есть искушенье у Творца спросить.
«В начале было Слово», -
Великое Писание гласит.

«И Слово было Бог».
Через Него начало бытия.
И не было таинственнее слов,
Чем Слово Самого Христа.

Оно – непостижимо! Неприступно!
В Нём – Божий Дух! Энергия Творца!
А в тоже время так доступно,
Что детям малым суть Его ясна.

Оно и безнасильственно, и кратко.
Но власть – Оно! Оно – и Абсолют!
Творцу, наверно, слышать гадко,
Как люди слов своих не берегут.

В пустых беседах их обильно тратят.
Во гнев их обращают и во зло.
Измерить, сколько? Мер не хватит,
Людское слово горя принесло.

Судьбы им ломалися вселенские.
Державы рушились и города.
Плавились надежды женские.
Мужская вера вырвана была.

Что ж, превращать свои слова во благость,
Нам всем учиться надо вновь и вновь.
Ведь слово – это жизнь и радость.
Его предназначение – любовь.









*                *                *

Добра к нам матушка  - земля,
Что носит нас с такой любовью,
Пусть поливаем мы её
Не только потом, но и кровью.

Щедра к нам матушка – земля.
Плодами дивными питает
И злых, и добрых – ей равно.
Как мать, различия не знает.

Нежна к нам матушка – земля.
Ласкает нас своей красою,
Хотя красы её земной
Род человеческий не стоит.

Смиренна матушка – земля,
Пускай её мы попираем,
Ушат помоев на неё
Ежесекундно выливаем.

Она их с радостью берёт
И превращает в витамины.
И если сын подобен ей,
То не найти блаженней сына.



















*                *                *

К Гришиной

Не грусти, мой дружок, не горюй.
Все печали оставь позади.
К Богу сердцем своим преклонясь,
Каждый миг и секунду живи.

Не оставит надежда тебя.
И любовь – да пребудет с тобой.
А она – это радость и смысл
Жизни истинной, пусть не святой.

А она – это лучик во тьме
И свеча непогасшей души.
Пускай радостью сердце живёт
И к любви, этой вечной, спешит.

Если в сердце, напротив, тоска,
Скука, грусть, чёрной зависти мысль,
Исчезает надежда твоя,
Искажается жизненный смысл.

Не грусти, мой дружок, не горюй.
Все печали оставь позади.
К Богу сердцем своим преклонясь,
Каждый миг и секунду живи.

















*                *                *

Гнётся Русь моя. Гнётся матушка.
«Гнётся, да не ломается».
Всё разграблено, всё утрачено.
А она улыбается.

Рвётся в душу к ней идол зависти,
Тщеславия да похоти,
Бес наживы, лжи, лицемерия.
Рвётся всё, что ни попадя.

О, двадцатый век! Век стремительный,
Иссушив сердце русское,
Бросил ты его в двадцать первый век
На попрание гнусное.

Отчего же, Русь, тебе счастья нет.
Не найти его, не вернуть.
Видно Господом так задумано,
Прошагать тебе «крестный путь».

Роль великая и вселенская!
Не тебе ль обозначена.
Стать подножьем Божьим и слугою,
На роду предназначено.

Твой державный щит, твой духовный меч –
Спасенье человечеству.
Так давай же, Русь, послужи ещё
Господу и Отечеству.

Гнётся Русь моя, гнётся матушка.
«Гнётся, да не ломается».
Ведь душа её всё ещё жива.
И она улыбается.









*                *                *

Не ты ли, просвещённая Европа,
В российских утопавшая снегах,
Теперь довольна? Исполин растоптан,
К тому ж сгорает в собственных грехах.

Во все века была ты лицемеркой.
Пред Русью сделав милый реверанс,
Всегда своею мерила всё меркой.
Ты никогда не упускала шанс.

И согласись, совсем не для потехи
Так много на «Чудском» побито оных.
И не спасли тех рыцарей доспехи.
А грандиозный план Наполеона?

В рассветный час по плану Барбаросса,
Пред битвою жестокой и вселенской,
Не русские ль взметнулись в небо росы?
Тебе и не террор – террор чеченский.

На Русь брюзжишь всё, старая Европа.
Но сколько за тебя да пало судеб!
Когда ж дверьми ты перестанешь хлопать?
За что же, Русь моя, тебя не любят?

За что же на тебя соседи злятся?
Иль богатства им твои не по «нутру»?
Ужель твоей огромности боятся?
Иль не по нраву, как зорька поутру,

Душою, Русь, ты всё ещё прекрасна,
Хотя страдала и страдаешь много.
Друзья ведь редки. Да и в них ли счастье?
Надейся на себя лишь и на Бога.









*                *                *

Вы, новые хозяева России,
На «цепких лапках»
Народное ведь тащите добро.
Где ваша совесть?
На ней глубокий иней.
Она замёрзла.
И мне не всё равно.

За предков славных мне обидно очень.
Как мать родную,
Святую Русь всем сердцем возлюбя,
Они веками
Крепили днём и ночью,
Животы свои
И души не щадя.

Сражались за неё они! Молились.
Да прославили!
Во всех веках! И перед миром всем!
Где ваша совесть?
Она вам и не снилась.
Её, признайтесь,
И не было совсем.

Материализовав наживу – мысль
В «загрансусеки»,
Грабёж для вас стал формой бытия.
Но вы забыли,
Что есть Мыслитель Главный,
И Он, к тому же,
Главный Судия!












*                *                *
Разговор с бабушкой.

Я ещё – первоклашка.
Первый в жизни урок.
Пятьдесят второй год.
На учительнице – свитерок.
И она говорит
Нам, крохам:
«В царской России
Жилось плохо».
А дома, у бабушки,
Не терпится уточнить:
«При царе, бабуля,
Было плохо жить?»
Ведь ей девяносто.
А в ответ слова:
«При царе, моя детка,
Я хорошо жила».
В голове у меня –
Полный раздрай,
Кто из них прав,
Поди, угадай…
………………………………………………………
И только через полвека,
Душу в кровь изодрав,
Я отыскала истину
В бабушкиных словах.
И только через полвека
Я ощутила боль
Сердца её распятого,
Слов её – горечь, соль.

Храм Рождества Богородицы,
Храм дедов её, да и прадедов,
Разрушили до основанья.
Душа моей бабушки в ссадинах
Кровоточила и металась,
И всё плакала, но не смирилась,
Она в этом храме когда-то
Ведь малышкой, в пелёнках, крестилась.
Дружила с отцом Иоанном,
Исповедовалась, причащалась,
В честь дочки его Зинаиды
Имя дала мне, как оказалось.
Но я не ропщу на ту власть.
Да и не роптала.
Какой бы она ни была,
Учила, питала.
Во многом ей благодарна.
Многое не сужу.
Даже бывают моменты,
О временах тужу,
Пусть наивной, но светлой мечты
Да дерзаний, и ярких, и смелых.
Но я всё ж не могу ей простить
И обмана, и отнятой веры.
Веры, и праведной, и святой,
Завещанной нашими предками.
Меня и поколенье моё
Так долго кормили «объедками»
Правды, украденной у Христа,
Не давая другого «кушанья».
И не ты ль, поколенье моё,
Отощало уж очень душами.
Потому – то легко нас «слопать»
«Зверю лютому, кровожадному».
Но если бы «жрали» только нас,
Не так было б горько. О, ладно бы.

Дети сгорают в неверии
И от содомского гибнут греха.
Милая, мудрая бабушка,
Как же я поздно тебя поняла.
















*                *                *

Молиться за тебя не перестану.
Я тебя, по-прежнему, люблю.
И пусть единственной твоей не стану,
Всё равно, тебя благодарю.

Благодарю за нашу, милый, встречу
И любовь, как знойный дуновень.
Благодарю ещё за каждый вечер
И за каждый прожитый наш день.

Благодарю за радостные ночи,
За каждое мгновенье, за миг.
И если даже этого не хочешь,
Мне не перестать благодарить.

О, как не перестать дышать и мыслить
Да куда, неведомо, спешить.
Ведь ты, я знаю, послан мне Всевышним
Для моей измученной души.

Для её спасения и награды,
Для её земного торжества.
Я не ищу взаимности, не надо,
Лишь бы я любить тебя могла.



















*                *                *

Два плотника

«…конец всякой плоти
пришел пред лице Мое,
ибо земля наполнилась
от них злодеяниями …
Кн. Бытие 6:13

Сказал когда-то праведному Ною Бог.
И чтобы тот спастися мог,
Бог повелел ему ковчег из дерева построить.
«Ибо тебя увидел Я праведным пред…Мною
В роде сем».
И повелел Он всем
Из Ноевой семьи в ковчеге том укрыться.
И так сему и надлежало сбыться.
Род человеческий
Был от потопа Господом спасён,
Для жизни новой на земле благословлён.
Но человек не понял Божьего навета.
И, вот, во времена уж Нового Завета
Ещё он более греховен стал.
И вновь Господь спасение послал,
Любви исполненный Он к людям бесконечной,
Теперь уже для жизни вечной.
Опять же через плотника.
Явил в его семье младенца Иисуса.
Подверженный страданьям и искусу,
Сын Божий
Во имя искупления людских грехов
Был, на Кресте древесном, распнут
И без слов
Венец мучений принял.
Но род людской греховен и поныне.
Распутен он и злобствует, и судит.
А плотников уж более не будет.







*                *                *

Отец Иоанн!
Митрополит Санкт – Петербургский
И Ладожский.
Отец Иоанн, надо же,
Когда – то и Вы
По волжской ступали земле.
А мне,
Заполонённой бесами,
Трепыхавшейся в лапах демонов,
Мне, неистово грешной,
Было неведомо,
Как, упиваясь вашими книгами,
Через чёрные дыры лет
Я буду лечить свою душу,
Буду искать ответ
На вопросы, что во мне
Заложены генетически,
О судьбах моей России,
Роли её космической,
О смысле земного пути,
Какой он есть для меня?
И если бы время повернуло вспять,
То я
С большой любовью
К вашим припала б стопам,
Коснулась бы вашего духа,
И своим грехам
Не искала бы оправданий,
А трудила душу.
Мне бы только увидеть вас
Да послушать.
Но время нельзя повернуть.
Оно ушло безвозвратно.
Спасибо, отец Иоанн!
Силою благодатной
Я питаюсь от ваших книг
И веры, меня напоившей
Живительным соком любви
И возродившей
К поиску нового смысла
Моего грешного бытия.
Отец Иоанн! Перед Вами
Низко склоняюсь я.
*                *                *

Все свои печали и грехи
Отнесу я в церковь Божью.
Отнесу и положу я их
К Божьему подножью.

Попрошу я Господа простить
Меня, такую грешную.
И моих любимых защитить
Силою небесною.

А ещё со всеми помолюсь
И о своем Отечестве,
За судьбу которого боюсь,
И о человечестве.

Причащусь Христовых Страшных Тайн.
Да и пойду смиренная
С верой в сердце, благостью в душе,
Богом вдохновенная

На любовь, на радость и на труд,
И уж на всё хорошее.
Мне бы только, только не свернуть
В ту греховность прошлую.

Мне так надо, надо устоять
И не пойти в попятие.
Мне так надо, надо оправдать
Божие распятие.














*                *                *
Время. Извечно летящее время.
Как ты беспощадно, неумолимо.
Проносятся вихрем песчинки – годы,
Несутся стремительно, будто мимо.

Летящее время не оседает
В пространстве вселенной, морях и сушах.
Всё же есть нечто, что время цепляет,
Это наша память и наши души.

И у меня в душе запечатлелась
Всех лет, мною прожитых, непогода,
Как смерчем кружил над моей Россией
Октябрь девяносто третьего года.

Спрятаны в память тревожное утро
И этот, ушедший в историю, день.
Я на работе, впиваюсь в приёмник.
Я вижу над «Белым» смертельную тень.

И тень эта пляшет в потоке крови.
А кровь сквозь эфир в подсознании льёт.
Я содрогаюсь от выстрелов танков.
Коллега моя бутерброды жуёт.

Другая о чём – то пустом болтает.
И ей нипочём тот кровавый рассвет.
Будто нигде и ничто не случилось.
И танков, и смерти у «Белого» нет.

Души перелистываю страницы.
Время чёрные выдало мне очки.
Чёрные болью бесланские лица,
Их детишек расширенные зрачки.

Но в эфире мне слышится музыка,
Что звучит неестественно радостно.
А за стеной веселятся соседи.
На душе моей горько и гадостно.

Ну, отчего же по жизни шагаем,
Да как по лезвию, лезвию бритвы.
Всяк сам по себе. И всяк сам за себя.
И даже в церкви, и даже в молитве.
*                *                *

Как в жаркий день я окунаюсь в волны,
Так окунаюсь я в поэзию мою.
В моих стихах мне радостно и вольно.
Я в них блаженную прохладу пью.

Душой моей, измученной грехами
И опаленной зноем прожитых годов.
Сорила в прошлом я легко стишками.
Однако не писала я стихов.

Поэзия невинна, как ребёнок.
Она моё отсчитывает время вспять.
Лечу я от заката до пелёнок.
Она не может, не умеет лгать.

И ложь уходит с прошлыми грехами.
Себя и истину я обретаю вновь.
И чищу душу я свою стихами,
Ведь искренность нужна им и любовь.
























*                *                *

Любовь к Отечеству – божественная тайна.
Она – священна. Непонятно, как
В наследство каждому народу
Господь дал Родину. И факт.

Что человек себя без Родины не мыслит.
Он без неё, как птица без гнезда.
Нам русским дал Господь Россию.
И это слово для меня

Полно высокого божественного смысла.
В нём столько чувств вместилось и слилось,
Любовь, надежда, вера, гордость.
А боли сколь отозвалось!

За наш народ, простой и искренний, и добрый,
Что одурачен и душой распят,
Оболган, разобщён, унижен,
Обкраден с головы до пят.

За полонённых русских в Ближнем Зарубежье.
Они – изгои в собственной стране,
Без прав, без денег, без жилища.
Россия! Не скорбеть ли мне?

И о потомках наших, чьё сейчас наследство
На европейский катится базар
И в заграничные кладовки
Всех новоявленных хазар…














*                *                *

Великий пост – пора,
Когда по Божьему веленью
Земля готовится
К плодоношению.
Проснувшись,
Сбрасывает вороха
Одежды снежной.
Так и душа
От забытья греховного
Очнётся,
В себя всмотревшись,
Прикоснётся
К тем потаённым уголкам,
Где сор греховный
И греховный хлам.
И встав на путь смиренья,
Воздержанья,
Весь мусор вытряхнет
При помощи молитв
И покаянья.
И будет труд души той
Не напрасен,
Ведь к празднику весны,
Господней Пасхе,
Доставит он путём усердья
Плоды любви и милосердья.
А может быть и пустоцветом ложным,
Чего достичь
Весьма несложно.
Для этого достаточно,
По крайней мере,
Нам почвы лицемерия
И малой веры.










*                *                *
Кем и откуда мне осенью данная,
О, лира моя, несмелая, странная.

Ты во мне прорастаешь осенним дождём.
Ты являешься мне откровеньем и сном.

В сновиденья свои я реальность пущу.
Через душу мою я её пропущу.

Затем я реальность смешаю с любовью,
С моей нестерпимой, всегдашнею болью.

Ещё подыщу я слова – крохотульки.
И будут готовы стихи о бабульке.

Что в автобусе рейсовом встретилась мне
В одежонке простой, с кузовком на спине.

От тяжести вдвое согнулась старушка.
Огурцы в кузовке, морковь да петрушка.

Видно с дачи она груз нелёгкий везёт,
Кузовок свой, кряхтя, положила в проход.

Кричит на неё выходящая дама.
Старушке бы сесть. На сиденье, том самом,

Молодой, нагловатый уселся брюнет.
А сидений уж больше, свободных – то, нет.

Сжалась старушка между мной и соседом.
Ещё, в дополненье ко всем её бедам,

Ветеранский никак не отыщет билет.
И грозят её высадить, раз его нет.

Стою и смотрю на бабулькины руки.
В крупных жилах они, все сморщены, сухи.

И хочется мне закричать, что есть силы:
«За руки одни лишь, в натруженных жилах,

Всех бабулек должны мы бесплатно возить.
Им по нашей вине так приходится жить.
Нет, не жить. А, точнее всего, выживать.
Кузовки на больных своих спинах тягать».

О, лира моя, моя грустная лира,
О тех, кому плохо и тягостно в мире.


*                *                *

Любе
Смиренная русская женщина,
Как мадонна, глядишь с полотна.
О, не ты ль – воплощенье терпенья.
О, не ты ль – воплощенье добра.

И, как многих твоих современниц,
Мир жестокий тебя не щадит.
Но, откуда же, столько уменья,
В «чёрных дырах» крутиться и жить?

Позабыты надежда и радость.
В перегаре «сгорает любовь».
В том «вертепе кромешного ада»
Лишь твоя полусогнута бровь.

И я верю, ты «ад» одолеешь,
Ты сумеешь свой «крест» пронести.
Ибо сила твоя запредельна.
И она – в материнской любви.
















*                *                *
Россия моя родниковая,
В тумане ты, чёрно – белом.
И этот вечно российский вопрос,
Кто виноват и что делать?

Уж, странен, однако, российский ум,
Видно бесом был попутан.
В глубине веков задавал его,
Ещё при боярских смутах.

Но всё же крепчала матушка – Русь.
Пришёл девятнадцатый век.
А Запад, и лукавый, и гордый,
К прогрессу ускорил свой бег.

Опять же ты, Русь, перед выбором,
Бежать ли без передышки
Да после жёстких Петровых реформ
За Западом и вприпрыжку?

К яркому блеску земного рая?
Иль верной остаться Богу?
Но «Колокол» Герцена не дремал,
Позвал тебя, Русь, в дорогу.

Задрав бесшабашную голову,
С надеждою всех обогнать,
Моя Русь, ты истину новую
В коммунизме пошла искать.

К чему привели эти поиски.
Слишком горький тому исход.
Ведь разрушены дух и державность.
Несчастен и болен народ.










*                *                *

Услышав про дурной поступок чей – то,
Не торопись о нём другому рассказать.
Не дай, Господь, чтоб языком случайно
Кого – нибудь и в чём – то замарать.

Иль сам содеял дело доброе,
Ты утаи его, зачем другому знать.
Не дай, Господь, в словах неосторожных
Добро своё ты можешь расплескать.


































*                *                *
Я в мыслях своих уношусь порой
Туда, за грань времени,
К нашей русской интеллигенции,
Её ушедшему племени.
К той, что ходила в «народ».
И за него шла на виселицы.
И Перовские, и Желябовы,
Вашими жертвами выстелились
Брусчатки Петербургских улиц.
Но народных «аплодисментов»
Не снискала вам истории веха.
Болью русских интеллигентов
Ворвалась она в начало века,
Его роковые тридцатые.
Застонала и скрючилась Русь
Лагерями да казематами
В угоду убойной машине,
Без перерыва на эшафот,
«Во имя и счастье народа»,
А залитый скорбью, народ,
Сам себе «музыкантил»,
И сам «выбирал партитуру»,
Выживал и спасался, как мог,
От своей диктатуры.

Я часто спрашиваю себя,
Отчего же так драматична
Судьба русской интеллигенции?
Своей обречённостью идентично
И нынешнее её поколенье,
Что в тесных ютится «хижинах»,
Живёт на мизерную зарплату,
Раздавлено и унижено.
А ведь интеллигенции выпало
«На кухне политики стряпать».
И только интеллигенция,
Вечно влюблённая в Запад,
В его преходящие ценности,
Демократию, идеалы,
Готова пасть перед ними,
Как будто своих не бывало…



*                *                *

Всё во Вселенной просчитано,
Звёзды, в Галактики сжатые,
Волос у каждого на голове,
Гены, молекулы, атомы.

Что познано и не познано,
Человек и всё вокруг него
По замыслу создано Божьему
И по Божией воле Его.

Во всём красота и порядок,
Добрый Божественный промысел.
Но человек, объятый гордыней,
Всё портит. Собственный домысел

Вносит он в обустройство мира,
Своей жизни и своего я.
И, нарушая Господню волю,
Калечит мир, калечит себя.
























*                *                *

Уж двадцать минуло столетий.
В них сжался мир
С его грехами, воплями и стоном.
Уж двадцать минуло столетий,
Как Дева Чистая
Вознесена к престолу.

Уж двадцать минуло столетий,
Когда Она,
После скорбей своих и унижений,
Поставлена Царицей неба.
Но бессильно время
Пред восторженным гореньем

Сердец людских любовью к Ней.
Не кто иной,
А, именно, Она над полем жизни,
Где человек пленён страстями,
В конвульсиях греха
И корчится, и зиждет

Не чьей – нибудь, Её поддержки.
Ибо знает,
Благая, чудная Её святыня
Не отвернётся от него,
В каких бы язвах он
Да ни был. Не остынет

Горячая Её молитва.
Как Мать, Она,
Склоняясь над страждущей людской душой,
Со скорбью и слезами смотрит
С небесной высоты
На грешный мир, на мир земной.









*                *                *

Я знаю, встретишься со мною
Пред утром, в тихом, лёгком сне.
Сон испарится над тобою,
Тогда ты вспомнишь обо мне.

День догорит вечерним светом.
Домой вернёшься, и к тебе
Никто не выйдет. И не встретит.
Тогда ты вспомнишь обо мне.

Или цветов среди газонов
Ты не увидишь по весне,
И сад не будет ими полон,
Тогда ты вспомнишь обо мне.

Твой дом весёлый, хлебосольный.
Друзьям дарил он свет в окне.
Но не зовёт уж он к застолью.
Опять ты вспомнишь обо мне.

И даже блюд своих любимых
Ты не увидишь на столе,
Садясь за трапезу, мой милый.
Ты снова вспомнишь обо мне.

И мы походкою усталой
Идём по раненой судьбе.
Я вспоминать не перестану.
Я тоже помню о тебе.

Свидетель нам с тобою - небо.
Другими нам уже не стать.
Мы в память вписаны друг другу.
Обречены воспоминать.









*                *                *

В душе у меня, как на улице,
Метёт позёмка и снегу тьма.
Жмутся собаки тревожной стаей.
Холодает. Пришла зима.

Скажут мне, зима – чудное время.
Это – выдумка, чушь и враньё,
Сказки тех, кто в натопленном доме.
А спросите-ка вы зверьё.

Что от холода сучит лапками.
Но промёрзший асфальт не греет.
Вы узнайте у тех, в чьих квартирах
Холодные батареи.

Их дома превратились в сосульки.
Не электричества, не газа.
И в самоварах лёд, и в кастрюльках.
Лёд в ванных и унитазах.

В ледяных городах – ледяные,
По карнизам, всё ветры стучат.
А заледеневшие бабушки
Убаюкивают внучат.

Пало им ледниковое детство.
А ведь жили бы, как в «Гаванах».
Но «испарились» баржи с мазутом.
А деньги уже в карманах

Тех чиновников, что у каминов,
Во дворцах своих. О, вороньё!
В тепле и хозяин, что из дома
На улицу выгнал зверьё…









*                *                *

Поколенью отцов и матерей
В честь 60-летия Победы
В Великой Отечественной
войне 1941-1945 годов
посвящается…

Когда ещё в потоке мирозданья
Мой был лишь только обозначен рок,
А вам тогда, тяжёлый, жуткий, странный
Историей отпущен был урок.

Война – уроком заданная тема.
И не было мучительней, сложней
В такое историческое время
Заданья для отцов и матерей.

Заданье это – победить и выжить,
Спасти и истину, и белый свет.
И было то попущено Всевышним.
Другого промысла уж видно нет.

Война была дана во очищенье
И ваших помыслов, и ваших душ.
Война была дана во укрепленье
Народа – богоносца. Это чушь.

Что не сражались вы за Бога, веру
И за истину Его святую.
Хотя умами отреклись наверно.
Да и в ложь поверили густую.

Но Он был вместе с вами на дорогах,
В чистилище войны, где вновь и вновь
Сражались вы, и, именно, за Бога.
Поскольку вы сражались за любовь.

К своей Отчизне милой, ненаглядной,
С её сиренью пышной под окном,
С её лихой гармоникой трёхрядной
И чистым, как слезинка, родником.

К своей единственной и самой нежной,
Что с тихою улыбкой на губах
В блиндаж среди пурги, колюче – снежной,
В коротеньких тебе являлась снах.

И к матери своей, седой и мудрой,
Что с надеждой, может быть, последней,
Стояла на коленях каждым утром,
О тебе молясь, в углу переднем.

И вы родных и землю защитили!
Вам помогли любовь и ваша честь.
Пред вашим духом рухнуло полмира.
И Божье испытание пронесть

Смогли достойно вы! По – христиански.
О, Русь! Горжусь тобой. И всё сильней!
И всей своею сущностью славянской
Пред подвигом отцов и матерей

Склоняюсь, чту да и прошу прощенья
За всё, что есть, что недостойно быть,
За бедность, горечь, наше неуменье,
И вашу память, и заслуги чтить.

Не мы ли – ваши грешные потомки,
Ведь в душах наших – и хлам, и сухо.
Живём вслепую, будто бы, в потёмках.
Не пора ли нам встряхнуться духом!

Пора нам вспомнить истину святую.
И выбросить из душ – тяжёлый груз.
Восстанем мы! И возродим иную,
Могучую и праведную Русь!













*                *                *

Моё надорванное время.
Его отчаянная боль.
Во мне моей России семя,
Её и горечи, и соль.

Во мне её святая вера,
Её безверие и грех.
Себя её скорбями мерю.
И с ней воскресну для утех.














































Убегайте 
в любовь
поскорей
(2004-2005 г.)

















*                *                *

Не человек ли в нашем веке
В гордыне резко преуспел,
Он преуспел в лукавом смехе,
И дух его не ввысь взлетел.

Погряз он в мире окаянном,
Его страстях и суете,
Отдал наукам воздаянье,
Забыл лишь только о Тебе.

И о Твоей любви великой
Предпочитал не вспоминать,
Легко, в манере деловитой,
Друг друга стал уничтожать.

Всё изощрённей, всё искусней.
Взял в службу атом и геном.
Наверно очень, очень грустно
Тебе взирать на всё. О том,

Что человек несовершенен,
Вздыхал ещё Ты на Кресте.
И всё ж, в любви Ты неизменен.
Позволь же, Господи, к Тебе

Взывать в надежде сокровенной:
«Сподоби, Боже, попусти
В сердца людские нить смиренья
И хоть немножечко любви».














*                *                *

Там, у экватора,
Адским валом захваченный,
Мир от ужаса сузился
И в пространстве, и времени.
Стали гульбищем дьявола,
Стали сонмищем демонов
Берега океанские
С их экзотикой райскою.
В этом адовом круге
И дворцы, и лачуги
В одно месиво сбиты.
Всё раздавлено, смыто.

Человек неразумный
Слишком громко и шумно
В планетарном масштабе
Веселится не вовремя.
Со звездой Вифлеемскою
Обращаться, не вольно ли,
Вздумал род человеческий,
Во страстях живя, нечисти.
А ведь мир наш, растерзанный,
Очень жаждет, не верно ли,
Тишины невещественной,
Благодатной, божественной.


















*                *                *

Проскакав по ушедшим векам,
Ты - не кляча ль теперь, беспородная?
Против тебя идет война,
Скрытая, подлая.

Как же выжить тебе? Устоять?
Не упасть, не пропасть и не сплющиться?
Ведь вокруг тебя «вороньё»
Всё так и кружится.

Вновь хищный в тебя нацелен глаз.
«Революций цветных» уж невидимо.
Россия моя, ну скажи,
Где ж это видано?

Не копейкой ль становится жизнь
При твоих-то богатствах, немереных.
Россия моя, я боюсь,
Как не поверила б

Проходимцам опять же, подлым.
Не они ль на Тверской готовят «Майдан»?
Россия моя, Россия,
Ты на колени встань.

Нет, не пред ними, а пред Богом,
Чтоб сердце и ум тебе просветил.
Да помолись Ему кротко.
И прибавится сил…















*                *                *
«… некая молодая алкоголичка
дочку свою с первых же дней
рожденья подпаивала водкой!
Но чтоб та не кричала от
голода, а спала… и девочка
не выдержала, умерла…»
«Комсомольская правда» 6.04.2005г.

У тебя в душе не зараза ли,
Вятка моя, зеленоглазая?

Не росой с лугов упиваешься,
Водой адскою причащаешься.

Дитя малое да голодное
Убаюкано мамой родною.

Но не песнею колыбельною
На веки вечные, а похмельем.

И малютке той много надо ли.
От воды от этой, от адовой,

Погибает край мой берёзовый,
С его елями, его соснами,

С его зорями да ракитами,
Ночами белыми да пихтами.

Как же отчий край головою сник.
Здесь когда-то мой умирал родник.

Умирал родник, мною преданный.
А завещан был он мне дедами

Со святой водой, лучезарною.
Не спасён он мной. Смерть угарная.

По моей она рыщет Родине.
Как же горько мне – мне уродине.



*                *                *
В зеленях иль снегах, мой затерянный край.
До тебя бы дотронутся, посмотреть бы.
С берега Волги до берега Вятки
Перелететь бы.

Туда, где весной среди луж и проталин
Танцуют, обнявшись, пушистые вербы.
С берега Волги до берега Вятки
Перелететь бы.

В синь поля льняного войти, окунуться.
От  лесного воздуха запохмелеть бы.
С берега Волги до берега Вятки
Перелететь бы.

Мне б скорей в эту белую летнюю ночь,
К её колдовству прикоснуться, посметь бы.
С берега Волги до берега Вятки
Перелететь бы.

А ещё б  до утра в этот низенький дом
На крыльях видений, во сне, мне успеть бы.
С берега «осени» к берегу «детства»
Перелететь бы.

И там, на лужайку пред домом, спуститься,
В тот сад в загородке, в черёмухин цвет бы.
С берега «осени» к берегу «детства»
Перелететь бы.

На пчельник за баней. Отца б мне увидеть.
О, миг драгоценный, приди и помедли.
С берега «осени» к берегу «детства»
Перелететь бы.

И маму мою, молодой и красивой,
В косынке цветастой, с ним рядом узреть бы.
С берега «осени» в милое детство
Перелететь бы.

И к тому бы мне холмику, что средь осин
Прилёг и уснул, словно серая птица.
И этому холмику среди осин
Мне б поклониться.
*                *                *

Я не горжусь своим временем,
Словоблудьем беременным,
Против стрелки повёрнутым,
Временем перевёрнутым.
Я не приемлю «оного»,
В почёте у которого
Не искренность, а притворство,
Не поступки, позёрство.
И фразы, фразы, фразы.
Они, как заразы,
С высоких трибун, телефонов мобильных
Слетают напористо, изобильно
Во все эфиры, по всему свету.
А под шумок, где-то
«Демократия» внедряется кровью.
И от той «демократии» больно.
И убийцы, как миротворцы.
И тонет планета в фразёрстве.
И сыплется от террора.
Ей не до разговора.
Ей бы только немного любви,
Покоя да  тишины.





















*                *                *

Моя Русь с пьедестала сброшена.
И, будто, снова во мгле.
Россия моя, ты изношена,
На «нефтяной игле».

И уж дыры кругом, дырищи.
Не залатать грошами.
Из каждой дырки течёт и свищет.
Русь – ты изношена.

И загнана, как кобылица.
Жируют «кабанчики».
И кружит над тобой «ворон-птица».
Эти мне… мальчики.


*                *                *

Ты души моей – главная вотчина,
Я любовью к тебе заморочена.

Я тоскою к тебе приморожена.
Я навеки тобой огорожена.

Ты - не боль ли моя, оголтелая?
От тревог за тебя обалдела я.

Не прошу для себя  я везения.
Лишь тебе у небес снисхождения,

Находясь от тебя здесь, за далями,
Я привыкла ночами вымаливать.

Я пред образом встану, как водится.
Попрошу за тебя Богородицу.

И лишь пред Ней своей боли не спрячу.
Да о тебе пред Пречистой поплачу.





*                *                *

Ураганом дышало небо.
И бились о берег волны.
А русской девочке Вике
Было очень больно.

Побоями захлебнувшейся,
Ей, совсем обессиленной,
Чудилось небо другое,
Небо синее.

И оно было так спокойно
И безмятежно, вроде бы,
То небо её России,
Её Родины.

Родины, ей предназначенной,
Дарованной, верно, Богом.
Не ей ли под этим небом
Пожить бы немного.

Под его голубой лазурью.
Полюбоваться зорями.
Россия моя, Россия,
Горько до боли мне

За твоих убиенных деток,
Кровинок твоих, чадушек.
Ведь платят, как на базаре,
Долларом за душу.

За детскую душу, невинную,
Торгуются бойко, лихо.
И предают, и продают
Ангелов, как Вика.









*                *                *

Жизнь моя, как вулкан,
Извергалась страстями.
Жизнь моя – ты обман.
И не себя ли

Обманной надеждою тешила я,
Что всё в моей жизни надёжно,
И власть, и работа, страна и семья.
И лучшему быть невозможно.

Всё, будто бы, кануло в небытие.
А с ними и молодость тоже.
Но сколько же было обманных путей,
Пока я пошла к Тебе, Боже.

Дорога моя в этот маленький храм
Длинна и крута, и терниста.
Да что говорить, это знаешь Ты Сам
И всё  о судьбе моей мглистой.

Твой, Господи, взгляд возле Царских ворот
Теперь моей совести – мера.
Спасибо Тебе за души разворот.
Спасибо, мой Боже, за веру.



















*                *                *

Мы с тобою задули свечу.
И нам больше её не зажечь.
Мы сгорели с тобой на ветру
Средь других пламенеющих свеч.

Их тепло не согреет души
И надеждой её не окинет.
Я прошу, дорогой мой, прости.
Сердце горьким раскаяньем стынет.

Как могла я тогда не понять,
Что любить лишь тебя – это мало.
Место, рядом с тобою, занять
Твои близкие, дочка и мама,

В сердце грешном моём и пустом
Должны были, право имели.
В этом помысле, жутко простом,
Меня убедили метели.

Что ниспосланы Господом мне
И Его справедливою волей.
Я лампадку зажгу на столе.
Помолюсь о тебе. И не боле.



















*                *                *

Земля, как монашка, в одежде ночи
Стоит на коленях пред Господом.
Всё в мире уснуло, всё в мире молчит
Пред таинством вечным, ниспосланным

Уж многие, многие тысячи лет
Земле, в знак её воздаянья.
А ночь, как небесная птица любви,
Как время её покаянья.

И молит она Его шелестом трав
Да тихо качнувшейся веткой:
«Прости меня, Господи. Знаю, не так
Всё в доме моём. Беззаветно

Люблю Тебя, Боже. Но слаб человек,
Упрям, горделив, непокорен,
Себя истребляет, который уж век.
И сколько принёс Тебе боли.

Прости меня, Боже. И чадо прости.
Прости нас, Владыка, помилуй».
А утром сверкают слезинки росы,
Слезинки земли моей милой.



















*                *                *

Я не смогу себе ответить кратко,
Пусть даже жить начну я заново,
Жизнь для меня – задача иль загадка?
Решать её или разгадывать?

И если уж задача, то какая?
И где ответ мне истинный найти?
Но иногда, мне кажется, я знаю,
Зачем мне было суждено прийти

В земную жизнь, уж очень скоротечну,
С её страстями, воплями и злом,
В жизнь грешну и отчаянно невечну,
Но с неосознанным её добром.

И не добро ль – омега этой жизни.
В нём – истина, любовь и вечный Свет.
Ведь человек, порой, до самой тризны
Идет к нему. И в этом весь ответ.

А если жизнь – ну всё – таки загадка.
То мне ответ, пожалуй, не найти.
Но будет мне дарована разгадка
Потом, за гранью этого пути.



















*                *                *

Не терзайтесь душой, не терзайтесь.
От смятенья бегите скорей.
В мире пламень бушует тлетворный,
Опаляет он души людей.

Пламень этот – мирские соблазны
И лукавая их красота,
Страсть людская к комфорту и неге
Да хлопот их, земных, суета.

Радость мира души не зарядит.
А лишь только её засорит.
В этом пламени, ярком и грешном,
Человечья душа догорит.

Не терзайтесь душой, не терзайтесь.
Убегайте в любовь поскорей.
Ведь любовь нам дарована Богом.
Торопитесь, пожалуйста, к ней.


*                *                *

Не те ль стихи, пожалуй, хороши,
В которых «храм души»
Воздвигнут в поднебесье.
Пускай, поэт - ты неизвестный.
Что за беда. Ведь это и не нужно.
Придёт пора. Зальются дружно
Лучей искристым перезвоном
Колокола любви. Ты - не на троне.
К чему он – трон. Пустое дело.
Твоей поэзии несмелой
Он не к лицу. Он ей противен.
Насколько ей приятней ливень
Слёз незаметных, благодатных.
В них – покаянное распятье.
В них – боль любви и сила веры.
Твоей поэзии несмелой
Неважно быть всем на потребу.
Важнее ей подняться к небу.


*                *                *

Жизнь закат уж накинула.
В голове седина.
Вы простите, любимые.
Вы простите меня.

Мир, как море бездонное,
Поглощало волной.
Вы простите, любимые,
Что была я порой

С вами резкой и строгою,
И неправой была.
Вы простите, любимые.
Вы простите меня.

Ведь сердцам вашим, искренним,
Приносила я боль.
Вы простите, любимые,
Эту горечь и соль,

Что вам на душу сыпала
Я в «лукавые» дни.
Вы простите, любимые,
Дорогие мои.

Свою нежность горячую
Я излить не смогла,
Вы простите, ушедшие
Далеко от меня.














*                *                *
О, если бы повстречалась
Да «весна» моя с «осенью»
В чаще жизни, уже ушедшей.
Убелённая проседью,

«Осень» сказала бы, верно,
Той далёкой моей «весне»:
«Милая, глупая девочка,
Поверь, не хватает тебе

Того, что зовётся верой,
Что к надежде ведет, к любви,
Без неё не отыщешь счастья,
Сколь зови его, не зови.

Смешна мне твоя гордыня,
Лицедейство твоё и шарм,
Ты не ту заняла обитель
И не тот для души – плацдарм.

Оттого и нетерпенье,
Скорый гнев, а порой и зло.
Милая, глупая девочка,
Тебе, скажем, не повезло.

Живёшь в иллюзорном мире,
В мире лжи и пустых надежд.
Тебе на душу в нём накинут
Много ярких, цветных одежд.

На том карнавале жизни,
Где толкают, вопят, спешат,
Ненароком тебя разденут,
Станет голой твоя душа.

Ей будет темно и зябко
В полумраке обманных троп.
И долго блуждая по лесу,
Наломаешь в нём много дров.

И исцарапаешь душу.
Да в кровь сучьями посечёшь.
Но пойдёшь ты упрямо к Свету.
И надеюсь, что ты дойдешь.
Впрочем, на этой дороге
Видно будем уж вместе мы».
Только жаль, невозможна встреча,
Встреча осени и весны.


*                *                *

Будто все мы в этой жизни – странники.
Будто все куда-то держим путь.
Но не пора ли нам остановиться.
Не пора ли нам передохнуть.

Передохнуть бы от тревог житейских,
От страстей, от мелкой суеты.
И от всего того освободиться,
Чтоб по жизни налегке пройти.

Ну, и к чему нам тяжести мирские.
Ведь путь тернист. И путь наш долог.
В пути нам пригодится хлеб небесный.
Шатёр для нас – небесный полог.

Постелью служит нам земля родная.
А кровь Христова – наше питие.
Мы – странники. Мы грешною толпою
Проходим сквозь земное бытие.


















*                *                *
Памяти Михаила Евдокимова
                посвящается…

Поникли зелёные травы.
И шелест берёзок всё тише.
Не стало хорошего парня.
Не стало весёлого Миши.

Не всякий в дерьмо окунётся.
Политика – грязное дело.
Но видно по милому краю
Душа у него заболела.

Не смог одолеть Миша «нечисть».
И сколько слёз горьких не лей,
Россия, Россия, Россия,
Теряешь своих сыновей…

*                *                *

Мы, как всходы весной,
Из тебя прорастаем.
И, как почки деревьев,
Мы тобой набухаем.
Возрастём мы листвой
Да и колосом спелым,
Но дожить до другой
До весны не успеем.
Мы стеблем склонимся,
Пожелтеем мы в осень,
Свои спелые зёрна
И плоды свои сбросив.
А потом незаметно
Подкрадётся зима,
И мы снова уйдём,
Как туманы, в тебя.
С материнской любовью
Подготовишь нам ложе.
Ты ведь знаешь, земля,
Что однажды мы сможем
В своём странствии долгом,
На пути своём млечном,
Прорасти из тебя
К жизни, истинно вечной.
*                *                *

Четвёртую осень уж я без тебя.
Четвёртую осень.
А на душу, будто, свои покрова
Небесный свет бросил.

Мне больше не грустно, что день потемнел.
И падают листья.
Мне больше не грустно в уход сентября
Одной быть, без близких.

Не грустно, что липы мои за окном
Поникли немножко.
Не грустно, что дождиком хмурится день.
Бездомная кошка

С печальной надеждою смотрит в глаза
Да вослед сентябрю.
И я, конечно, её пожалею.
Я её накормлю.
























*                *                *
Памяти мальчика Ромы,
который покончил жизнь
самоубийством, бросившись под
поезд, посвящается…

Гремели от ужаса рельсы.
Надрывнее не было грома.
Гремели и плакали рельсы
О мальчике с именем Рома.

И всем железякам вагонным
Не спрятать в том грохоте боли.
Хотя все они – лишь железки,
Всего лишь железки, не боле.

Но было и сердце живое.
Его, как тисками, зажало
У старенькой бабушки Ромы.
А то, что его унижало.

То сердце покрепче железок.
В нём ведь только – рассудок и власть.
«Нет денег, а значит ты - быдло», -
Сердце тешилось, тешилось всласть.

«Быть месяц тебе поломойкой», -
Вердикт утверждён, сей негласный.
Унижен, раздавлен мальчонка
Пред всеми друзьями и классом.

С душою, ещё неокрепшей,
Ещё не постигнувшей Бога
И то, что в сём мире жестоком
Другая возможна дорога.

Дорога смиренных и кротких,
Тех, кто следом идёт за Христом.
Но выйти на эту дорогу
Он, быть может, сумел бы потом.

Пока же с душой сокрушенной
Всё искал и не мог он найти
Тот выход на том переезде.
Так прости же нас, Рома, прости.
*                *                *

Бывает, на ясное небо
Внезапно вдруг туча нагрянет,
Поднимутся ливень и ветер,
Померкнет в округе. И станет

В природе темно и тревожно.
Уж не проблеска света, не зги.
По небу всё носятся тучи.
Только вдруг исчезают они.

И вновь осиянна природа
Ярким светом и лаской лучей.
Ведь так и с душою твоею,
Да не то ли бывает и с ней.

Сомненье, унынье и страхи.
Сразу меркнет души горизонт.
Не надо смущаться, не надо.
Ты накинь над душой своей зонт.

Все смерчи пройдут и исчезнут.
Как в природе, их жизнь коротка.
А солнышко снова взыграет.
Подождать его надо, пока.



















*                *                *

Русскому генералу
Вернули Родину.
Вроде бы,
Честен был и патриот.
Только вот…

Отчего - то тревожно мне.
Не в моей ли России
Сотни тысяч её сыновей
От армии  «откосили».

Деникин – достойной пример
И мужества, и призванья.
Но сколь историю «не кувыркай»,
В ней не найти оправданья.

Для страны, где из прошлого
Генералам честь воздают,
И в той же стране её прошлое
И предают, и продают.

Всё продают, не стесняясь.
Даже души идут на «слом»,
А с ними заводы и фабрики
Запущены в металлолом.

Он продаётся выгодно.
От «баксов» счета их пухнут.
Оттого-то и души мальчиков,
Едва загоревшись, тухнут.

Сколь историю «кувыркай»
И пытайся перевернуть,
Нам в ней не найти оправданья.
Прежде надо нам - честь вернуть.








*                *                *

Кем же задумано?
Кем обозначено?
Будто в «осень» свою
Изойдусь плачем я.

Буду плакать в стихах.
Буду плакать душой.
И то даже не плач.
То – пронзительный вой

О тех, что любила
Торопясь, впопыхах,
Что согреть не смогла.
А ещё - о грехах.

Вот хотя бы теперь
Душа криком кричит.
Всё кручусь и верчусь
На голгофе ночи.

Сон никак не идёт.
Уговоры не впрок.
В голове у меня -
Наслоение строк.

Как от них мне уйти?
Как от них убежать?
Ведь Россией моей
Защемилась душа.

Ночь секирит от  сна.
Карвалол не помог.
Душит сердце моё
Наслоение строк.









*                *                *

До чего же любимая
И душою желанная,
Моя самая милая,
Моя самая странная.
За тебя, моя Родина,
Столько битв было яростных.
Чужеземные вороги
Видят в снах тебя, сладостных.

Эх, Россия моя!
Да непокорная.
Манит глаз твоих
Да синь озёрная.
Ты и в пляс, и в тоску,
И врукопашную!
Эх, Россия моя!
Да бесшабашная.
Эх, Россия моя!
Да ты, отчаянная.
А душа твоя,
Ох, неприкаянная.

Твои недра богатые
И поля беспредельные.
Сыновей, дочерей своих
Укрываешь метелями.
За тебя они, павшие,
В сны ушли, непробудные.
А над ними звезда горит,
Греет в ночи их, студные.

Твоя скромная, нежная
Красота несказанная.
Нет покоя врагам твоим.
И они, окаянные,
Словно вороны, кружатся
Над твоими просторами,
На тебя, моя милая,
Смотрят жадными взорами.

Силой взять тебя боязно.
Невозможно усладою.
Ведь душа твоя русская
До сих пор не разгадана.
Только Бог, лишь один, твоей
Душой грешною ведает.
Лишь Ему ты обязана
И красой, и победами.

Никак в мире расчётливом
Твоё место не сыщется.
Ведь душа твоя русская
Другой правдою зиждется.
Ты, как небо, лазурная.
И, как звездочка, ясная,
Непонятная самая,
Ты такая прекрасная.

Эх, Россия моя!
Да непокорная.
Манит глаз твоих
Да синь озёрная.
Ты и в пляс, и в тоску,
И врукопашную!
Эх, Россия моя,
Да бесшабашная,
Эх, Россия моя,
Да ты, отчаянная.
А душа твоя,
Ох, неприкаянная.



















*                *                *

О тебя разбилась на осколочки.
А тебе не жаль меня нисколечко.
Среди своих всех важных дел
Ты любви моей не разглядел,
С тобою рядом столько лет кричащей,
Но наяву покорной и молчащей.
Любил других, тебя не любящих,
Зато меня держал ты в рубище.
Любил других, любви не знающих,
Меня ж ты бросил замерзающей
В ту осень, посреди аллей,
На листья с лип и тополей.


*                *                *

Ах, обиды, людские обиды,
Как вьюнком, ими души обвиты.

Как клещи, в них обиды те впились.
Как репьи, они к ним прицепились.

Не покоя, не капли забвенья.
И горят души грешные мщеньем.

И горят, и в огне том сгорают,
Не познав благодатного рая,

Не постигнув сего дерзновенья.
А ведь рай этот рядом – в прощении.

В том раю все так счастливы, милы.
Где ж найти нам для этого силы?

Надо сил тех достаточно много.
Мы попросим их страстно у Бога.

Наградит Он благими делами.
Боль исчезнет. Останутся с нами

Высший смысл, умиленье и радость.
Да прольётся на нас эта благость.

*                *                *

Дух Божий витает
Над всею Вселенной.
Дух Божий.
В ветрах Он и в водах,
В лесах и равнинах,
У горных подножий.
И воздух Им чист,
И тепло с Ним доступно.
Он дождик нам сыплет.
Он каждое утро
Рассвет посылает,
Любовь и надежду.
Им движемся, дышим.
Духовной одежды
Он – источник,
Премудрости, силы,
Содержит в порядке
Мирские стихии.
Он шлёт нам науки,
Он шлёт нам искусства.
Он нас утешает,
О, ежли нам грустно.
В скорбях нас поддержит,
И в радости тоже.
Повсюду Он с нами.
Повсюду Дух Божий.
Повсюду нам милость
Свою Он являет.
И как же нам плохо,
Когда оставляет…













*                *                *

Направлены мысли, как стрелы,
К желаньям моим и словам.
Но меня ещё нет в них. А Он,
А Он уже там…
Он в моём настоящем.
Он в прошедшем и будущем.
Только с Ним совершаю
Я мысленный бег.
Только Он есть свидетель
Моих мысленных радостей,
Моей скорби, печалей, утех.
И никак я не скроюсь,
Ни рысцой, ни стремглав,
В свои мысли обратно,
Ни вперёд забежав.
В этом мысленном странствии
Моего бытия
Только с Ним, только в Нём
Путешествую я…
























*                *                *

Во глубине веков,
Любовью мир спасая,
Сын Божий, на Кресте
Распятый, умирает.
Но вскоре грешный мир
Стрелою весть пронзает,
Как Божий Сын в любви
Из мёртвых воскресает.

Любовью жизнь дана.
Любовью мир стоит.
И только лишь она
Так много стоит.
Сумеет всё простить,
Сумеет всё понять.
И только лишь любовь
Сумеет дать
Нам счастье на земле,
Нам радость на земле,
Нам силы на земле.
И пусть в духовной мгле
Любовь, как солнышко, взойдёт
И к душам нашим снизойдёт.

А сколько раз на Русь
Тьмы вражьи нападали.
И ей её сыны
С любовью присягали.
Как ангелы с небес,
В аду огня и стали
Они Россию – мать
Любовью той спасали.

Во всех путях земных,
Нигде не оставляет
Нас матери любовь,
Любовь её святая.
Она всегда спасёт,
Когда б ты ни был, где бы.
Пред ней не устоят
Ведь даже силы неба.

А есть ещё любовь,
Светла, как день весенний,
Приносит в душу рай.
Она самозабвенна,
Наполнена огнём
И жертвенностью чистой.
Быть с ним и только в нём,
Как жёны декабристов.

Нет сладостней любви.
Она для нас – святое.
И только для неё
Нам жить, пожалуй, стоит.
И только ей служить.
И перед ней склоняться.
На милость лишь любви
Нам надо с вами сдаться.

Любовью жизнь дана.
Любовью мир стоит.
И только лишь она
Так много стоит.
Сумеет всё простить,
Сумеет всё понять.
И только лишь любовь
Сумеет дать
Нам счастье на земле,
Нам радость на земле,
Нам силы на земле.
И пусть в духовной мгле
Любовь, как солнышко, взойдёт
И к душам нашим снизойдёт.














*                *                *

Знать, что ты где-то есть
В этой осени поздней,
Греет душу мою,
Как рябиновой гроздью.

Знать, что в утренний час
По остылой дорожке
Ты с собакой идёшь.
И к тебе понемножку

Возвращается день
С его светлостью вечной.
Я любовью к тебе
Обернусь, бесконечной.

Припасу для души
Полотенце из листьев.
На ветрах прилечу
С той рябиновой кисти

Красной ягодой я
И скажу: «Знай, Алёша,
Что луг жизни моей
Почти весь уже скошен.

Но к тебе я вернусь
Тихим утренним светом,
Этой новой весной,
Этим будущим летом.

Я дождинкой прольюсь,
Постучу тебе в окна,
Окажусь я цветком
Иль травинкою мокрой.

Стану бабочкой я,
Паутинкою может,
Незаметной совсем,
Чтоб тебя не тревожить».




*                *                *

Жизнь меня умывала рассветами
И фонтанами молний.
Жизнь моя – мною песня неспетая.
Но я хочу помнить.

Каждой минутой, каждым мгновеньем,
Глотком воздуха, влаги,
Лучиком солнца, его озареньем,
Палящим для блага

Моего окаянного естества
И грешной моей плоти,
Каждым зёрнышком истины, что меня
На врагов бесплотных

Бросают с молитвою покаянной,
Я обязана Небу.
За каждый плод земной, Им воздаянный,
За кусочек хлеба,

За радость души и её смиренье,
Добрые мысли, чувства,
Сердечный покой, умиротворенье,
За светлость и буйство

Красок земных и щедрости бытия,
Да что научил слогу,
И за то, что привёл из небытия,
Благодарна Богу!


























Колокола 
звонят,
колокола
(2005-2006 г.)

















*                *                *

Зовут, зовут тебя, Россия,
Церквей твоих колокола.
С души своей, души – мессии,
Чтоб нечисть мерзкую смела.

От генералов до сержантов
Проела, будто, ржавь и гниль.
О, души русские – атланты,
Где ваша благостная синь?

Когда вы тучами покрылись?
И в вас померкли небеса?
Какие в вас бушуют силы?
То – сатанинская орда.

Сычёв Андрюша – он, как Агнец.
Растоптан, заклан, осуждён.
Как Божий Сын, побит и загнан.
Сычёв Андрюша – это он.

Толпой безбожной, оголтелой,
Бесплотным воинством врагов,
Опущен в боль душой и телом.
А исполнитель – Сивяков.

Его душа – душа «Освенцим».
Откуда взялся в ней палач?
Где души русские – младенцы?
Россия кайся! Слёзно плачь!

Проси у Господа в молении,
Чтоб дух вернул тебе и стать.
Проси. И слёзным очищеньем
Изгонишь вражескую тать.






*                *                *

Ещё не все закончены дела.
Попусти мне, Боже, сил немного.
Я ещё сгорела недотла
От своей любви и недотроги.

Попусти мне, Боже, попусти.
Попусти, Тебя я умоляю.
Попусти и грешную прости.
Ведь, не любовь ли – нам ворота рая.

Чтоб до него дотронуться душой,
Подари мне, Боже, хоть мгновенье.
Мне ещё не надобен покой.
Отпусти мне, Боже, лишь терпенье.

Отпусти мне, Боже, отпусти.
Отпусти, Тебя я умоляю.
Отпусти и грешную прости.
Ведь, не любовь ли – нам ворота рая.

Ещё не все закончены дела.
Но скользит уж льдинкою дорога.
Я ещё сгорела недотла.
Отпусти мне времени немного.

Отпусти мне, Боже, отпусти.
Отпусти, Тебя я умоляю.
Отпусти и грешную прости.
Ведь, не любовь ли – нам ворота рая.













*                *                *

Ах, молодость, молодость – птаха небесная,
Легко и свободно на крыльях паришь,
Щебечешь, порхаешь, стремглав пролетаешь
В земном поднебесье, по имени «жизнь».

Тебе бы немножко полёт свой замедлить,
В синеву бы всмотреться, в светлую даль,
Всему удивляться и всем восхищаться.
Но ты равнодушно взираешь, а жаль.

Ах, молодость, молодость – реченька горная,
По камушкам радостно, бойко скользишь,
Свободу алкаешь, стремглав пробегаешь
В долину земную, по имени «жизнь».

Тебе бы немножко теченье замедлить,
От горного бега чуть – чуть приостыть,
И тут же пред Богом, так много, так много,
Поплакать, покаяться и попросить

Прощенья, покоя и радости вечной.
Душою уйти в благодатную тишь.
Но ты всё щебечешь, несёшься, как ветер,
По камушкам жизни беспечно скользишь.



















*                *                *

Преодолеть бы мне
Огонь и изверженье
Страстей моих,
Пусть глубоко они,
И пусть не видно их.

Они во мне,
Как лава, закипают.
И тишине конец,
Когда я слышу боль
Обиженных сердец.

А боль та жжёт.
Я в ней горю.
Я в боли той сгораю.
Тогда я гневаюсь.
Тогда и осуждаю.

Преодолеть бы мне
Земное притяженье
Грехов моих,
Душой возвыситься.
И от страстей земных

Уйти бы мне
В неведомый полёт,
Забыв тревогу.
Пока же не могу
Не слышать боль.
И слава Богу.













*                *                *

О, Русь моя!
Не ты ли – «третий Рим»?
Как знать.
Но говорят,
«Четвёртому» - уж не бывать.

Гераклы дней твоих,
Похоже, не из мифов.
И ты – страна
Не эллинов, а скифов.

Уж сотни лет
Скользишь по острию
С судьбой, израненной,
Событья сквозь и даты.
Да, мы – не эллины,
Наполовину азиаты.

Меж нами грань
Добра и зла,
Небес и окаянства.
Мы – атеизма грань.
Мы – грань язычников
И христианства.

Идёт борьба
Не только на земле.
И в ней участвуем
Мы – миллионов сотни.
Идет борьба…
Небес и преисподней.

Но что есть миру
Та борьба?
К чему слова…
И жалкие позывы.
Уж если «победят они»,
То мир утонет
В реках лживых.

И будет страшен тот потоп!
Ведь перегрето зло
Воспламенится!
Пророки сказывают нам,
Огнём ему
И лавой взвиться!

И рухнет твердь земли.
Мир отойдет в ничто
И канет…
И будет сыграна его
Последняя
На свете драма!

О, человек!
Продли свой век!
Войди в ковчег свой
Для спасенья.
А Русь моя, не ты ль его
Воздвигнешь ангельским терпеньем.

И слёз живительной росой
Омоешь мир,
Волной накроешь
Покаянья…
А дивный Свет Христов
Тебе направит луч сиянья.





















*                *                *

Не так ли кажется
Порой,
Мы будто призваны
На пир земной.

Всё приготовлено для нас
На том пиру.
В веселии живем мы,
Как в чаду.

Все угощенья нам
Даны от Бога.
А похвалиться, можем
Лишь немногим.

Как мы вели себя
Во время пира,
Хозяину внимали ли
Учтиво.

Благодарили ль мы Его
За угощенье.
А если, что не так,
Просили ли прощенья.



















*                *                *

Ой, берёзы, берёзки,
Ваши серьги, как слёзки,
Что стекают в июне
С ваших светлых одежд.
Тебя, милый мой, сладкий,
Вспоминаю украдкой
От себя и своих
Позабытых надежд.

Счастье к нам не вернётся.
Тихой грустью прольётся
Скромный, нежный, зелёный
Ваш берёзкин наряд.
Уже пятое лето
Шлём друг другу приветы.
И пятое лето
Наши души болят.

Этим феям берёзкам,
Что в изящных серёжках,
Не пристало, наверно,
Ясным летом грустить.
Тебя, милый мой, сладкий,
Вспоминаю украдкой.
И никак, и никак
Мне тебя не забыть.

















*                *                *

Я ушла от тебя.
Я ушла не к кому.
Я ушла в никуда.
Я ушла в тишину.

Вот и светлые липы
С тишиной моей дружат.
И они ни за что
Тишины не нарушат.

Только мило кивают
Мне раскидистой кроной.
За окном, в тишине,
Я сижу, как на троне.

Я сижу, возвышаясь
В своих мыслях нездешних.
Душой встрепенувшись,
Над судьбой своей грешной

Я лечу, как былинка,
Приподнятая ветром,
Отмеряю судьбы,
Непростой, километры.

И на каждом отрезке
Лет, тех прожитых мною,
Что было нарывом,
Я, как скальпелем, вскрою.

Всё душою почищу.
Полынью слёз изойду.
А за окнами липы
Сторожат тишину.









*                *                *
Уютное, милое детство.
Страстная неделя. Суббота.
Предпраздничный день вечереет.
Закончилась в доме работа.

Горка красных яиц на столе.
Отец привязал нам качели.
Мама шаньги створила. И мне
Она говорит на вечере:

«Проснись завтра, дочка, пораньше.
В небе солнышко будет играть».
Ложусь я с одною надеждой,
Как бы только утра не проспать.

Сон детский и крепок, и сладок.
Но уж ласковый голос зовёт:
«Проснись, моя милая кроха,
Ведь давно тебя солнышко ждёт».

И тут, встрепенувшись, как листик,
Я с постели немедля встаю,
Взбираюся на подоконник.
И к оконцу носулей я льну.

И вижу, будто бы, солнышко,
Увидев меня, улыбнулось.
Будто запрыгало зайчиком,
Меня и оконца коснулось.

Славно обоим нам с солнышком.
Его умываюсь лучами.
В нём я купаюсь воробышком.
И радость пасхальная с нами.

Уютное, милое детство,
Как чисто, безгрешно ты было.
Теперь же в пасхальное утро
Уж солнце меня позабыло.

Чаще всё, будто бы, хмурится.
А порой и не выйдет совсем.
Ведь сердце грехами давлеет.
А ум прихотлив, да и нем.
*                *                *

Давший нам утро,
Даст и вечер.
Каким бы ты ни был,
День человечий,

Коротким
Иль длинным,
Прожитым грешно
Или невинно,

Размеренно
Иль впопыхах,
Но ныне ты
В наших руках.

«Завтра» же будет
В руках Божьих.
А потому
Будь осторожен

И береги
Всякий час своего дня.
Пусть минет его
Пустое и болтовня.


*                *                *

Мнятся враги тебе
Здесь и там…
Но самый больший из них –
Ты сам.


*                *                *

Имея шанс –
Говорить, слушать
И отвечать.
Никогда не упускай шанса –
Промолчать.


*                *                *

От смятенья никак не уйти.
Позову свою душу к всенощной.
Разве Сила – не имя Твоё.
Помоги мне, Господи, немощной.

Ураганы и мрак вокруг.
И во мне «погода ненастная».
Разве имя Тебе – не Свет.
Просвети мою душу страстную.

Беспокойство меня гнетёт,
Завывает вьюгою снежною.
Разве имя Тебе – не Мир.
Умири же меня, мятежную.

Не к Тебе ли взываю сердцем
Я в минуту свою, нелудшую.
Господи! Имя Тебе – Любовь.
Не отвергни меня, заблудшую.


*                *                *

Сейчас наш мир ещё силён добром.
И законами блюдутся нравы.
В конце мирской истории, потом,
Добро иссякнет. Со злом лукавым

Не справиться. Не хватит сил земных.
Оно уж станет в свете таково,
Потребно будет много сил иных,
Что не от мира выступят сего.











*                *                *

Наклоняюсь листвой берёзы,
Чтобы в «осень» уйти в отпад.
Источаюсь слезой неслёзной,
Ухожу, ухожу в закат.

Догораю костром неярким
На опушке любви моей.
Знаю, жизнь мне была подарком.
Мой костёр, ты ещё погрей.

Ты рассыпься ещё искрою
И чуть – чуть посвяти во мгле.
Всё, что было со мной, не скрою.
Боже мой, расскажу Тебе.

Всё так искренне, без утайки.
И на милость сошлюсь Твою.
Жизнь кружилась весёлой стайкой.
А теперь я одна в кругу

Тишины, его высочества.
Нету круче, но и честней
«Осеннего» одиночества
Уходящей души моей.

Заворожило страшной тайной.
Рассудило меня оно.
Рассосало печаль бескрайню.
От погибели увело.














*                *                *

Я в твоих зеленях,
Как в купели, купаюсь.
Я аллеям твоим,
Как Святым, поклоняюсь.

Я в твоих зеленях
Принимаю «крещенье».
И в твоих зеленях
Каждодневному бденью

Учусь. Да с надеждой
Всё на Небо взираю.
Из твоих зеленей
На Него уповаю…


*                *                *

Мир тает во зле, как в тумане.
Горим, утопаем, взрываемся.
От боли душевной страдаем.
От боли телесной взвиваемся.

За что же сие человеку?
Разве путь он избрал некудышний?
Он верит в Христа, ходит в Мекку.
Ну, и чем же прогневан Всевышний?

Уж, не тем ли, что волей Своей
Мир создал, чтоб мы были счастливы.
Как истинно Божии дети,
Добры и милы, и участливы.

Друг другу не ставя препоны,
Во всём подражали б Создателю.
Но мы сочиняем законы.
И мы, как один, все «писатели».

Имея свободную волю,
Что ведь тоже дарована Богом,
Себя обделили любовью.
Служим злу. И давно. Да и много.

*                *                *
«… Земля же была безвидна
и пуста, и тьма над бездною,
и Дух Божий носился над
водою…»
Кн.Бытие 1:2

От воды воссиял свет дневной.
Носился над нею Дух Божий.
И рассеял Он тьму над землёй,
И сделал Он землю пригожей

Уж для всяческих тварей земных:
Человека, зверья, да и птиц.
Но тяжёл был тот мир. И иных
Он не мог бы постигнуть границ.

Не мог вознестися бы к Небу,
Ведь в твёрдой нуждался он суше.
И кем, и когда, да и где бы
Подняться сподобилось душам

От тверди земной и воспрянуть
В небесные выси и нови,
Когда б на Святом Иордане
Не создан был Богом мир новый.

Отверзлись небесные двери
Над Иорданскими водами.
И больше не надобно тверди.
Не человек ли под сводами?

Не гад уж ползучий, а птица,
Из крещенской воды воспаря,
Взлетел не на крыльях синицы
И не с помощью крыл журавля.

А с помощью крыл голубиных
Взметнулся в небесные дали.
Ведь воистину жизни свои
Мы все от воды начинали.




*                *                *

Стихи, о, дети малые,
Люблю, лелею вас.
Душой своей усталою,
Уже в который раз,

Пригнусь я к изголовью
Своих стихов – младенцев,
Своей умою кровью,
Своим укрою сердцем.

Надеждою и верой
Их крепко спеленаю,
Любви открою двери,
Пройду, пройду по краю

Судьбы своей тревожной,
Раздетой, в «неглиже»,
Совсем неосторожно,
С младенцами в душе.
























*                *                *

Здесь всё уж, по - другому,
Здесь всё, никак при мне.
Не те цветы у дома
И шторы на окне.

Не та в шкафу посуда
И лампа над столом.
Уже не с тем общаюсь,
Упитанным котом.

И пёс любимый Эрик -
Совсем, совсем не тот.
Он стар и безразличен,
Не лает, не «поёт».

Не та уж в доме мебель.
И телик здесь «крутой».
Другие в доме окна.
И ты – совсем другой.

Прибавилось морщинок.
Прибавилось седин.
А главное, ты милый,
Пронзительно один.



















*                *                *

Разве я не видела, как птицы,
Стаей растревоженной взлетев,
Дрогнули глаза и их ресницы.
Ты поднялся,  больше не присев.

Понял ты, что я уйду навечно,
Ни о чём тебя не попрошу.
То ли нарочитая беспечность,
То ли ты в нервическом бреду

Не помог надеть пальто на плечи,
А пошёл показывать свой дом.
Слишком был коротким этот вечер,
Этот вечер в доме дорогом.


*                *                *

Август вьюгой цветочной бушует.
Но спокоен задумчивый сад.
От тебя, дорогой, ухожу я,
Чтоб уже не вернуться назад.

Вот и сердце не бьётся тревожно.
Вот и твёрдый, решительный шаг.
Невозможное стало возможным.
Я ли это? О, Боже, и так.

Становлюсь я немножечко мудрой.
Уже всё принимаю, как есть.
В августовское светлое утро
Снова встану не позже, чем в шесть.

И с молитвой, и утренним кофе.
Я Настасье спасибо скажу.
И не слова, не горького вздоха.
Я уехать отсель поспешу.

А пока же, обласканный мглою,
Силуэт удаляется прочь.
Ухожу, попрощавшись с тобою,
В августовскую тихую ночь.

*                *                *

Ты в камне предо мною,
Как живая.
Твои глаза,
Твой аккуратный нос,
Лицо округлое
И ряд прямой волос,
Открытый лоб
И лучики знакомые
У глаз.
Ты в камне предо мною,
Как живая.
В который раз

Я прихожу к тебе.
Меня цветы встречают
Не скорбно
И не хмуро.
Они живые,
В почётном карауле
Выстроились
Вдоль оградки.
Я прихожу к тебе.
Как будто,
Всё в порядке.

Нет дождика.
И в небе синь.
Лишь лёгкий шум
От суеты машин.
Горит в фонарике
Свечи
Неспешно пламя.
Я прихожу к тебе.
Но, отчего же, так
Ты грустно смотришь,
Мама.







*                *                *

Я чувствую судьбы изгибы.
В потоке тех «холодных зим»
Я знала, встретится любимый.
И знала, что расстанусь с ним.

Да, мне доподлинно известно,
Судьбы своей не вороши.
Я поняла, что был он послан,
Скорей всего, мне для души.

Она ж, как стебелёк засохший,
И, как уставшая волна,
В его глубоком океане,
Взалкав, была напоена.

Теперь же чувствую и знаю,
Судьба из прошлого ушла.
Расстались мы – всё так и надо,
Ведь я живу, благодаря

Той энергетике великой,
Той энергетике любви,
Её истошным ликованьем
Стихи мои напоены.

И нету мне другой дороги,
Другого смысла бытия.
Моя поэзия – «голгофа».
И с ней пред Ним предстану я.














*                *                *

Наша жизнь земная – ожиданье
Не зова ль Божьего в другую жизнь?
Что нас ждёт? Приём или изгнание?
Не узнаешь, сколько ни стремись.

И не узнаешь, сколько будет длиться
Беспечное, здесь, наше житиё.
И, как бы нам, да всем переселиться
В Небесное Отечество своё.


*                *                *

Мнится мне…
Земля в лучах сияющего солнца.
На ней – не злобы, не горя, не тоски.
Цветы в молитвенном благоухании
Пред Ним раскрыли чудо  - лепестки.

Повсюду птиц прекрасных оперенье.
Приятны речи. Музыка и лира.
И Ангелы не плачут пред Престолом
О судьбах человечества и мира.


*                *                *

Проникаются солнечным светом
И воды, и воздух, хрусталь.
Наполняясь теплом и сияньем,
Несут этот солнечный дар

На пользу земной твари всяческой
И в радость её бытия.
А избранный род человеческий
Проходен для Света Христа.

Души праведных ярко сияют.
Но, то недоступно для глаз.
Светом щедрого Бога сияют.
И мрак отступает от нас.


*                *                *

Осень, осень – подруженька милая,
Снова встретились мы в сентябре.
Всех, что ныне люблю и любила я,
Всех опять приглашаю к тебе.

Накорми их плодами чудесными,
Своей мудростью их напои,
И открой снова им то – известное,
Что они – дорогие мои.

А ещё попрошу, тебя милая,
Будь внимательной, очень,  к нему.
Ты же знаешь, его не забыла я,
И, наверно, как прежде, люблю.

Ты его одиночество гордое
В листопад потеплее укрой,
Своей тихой и ясной погодою
Его сердце тихонько умой.

Пусть оно не гнетётся печалями.
Пусть исчезнет с души его смог.
С златокудрой красой повенчай его.
И не будет он так одинок.

Ты проникнись, подруженька, просьбою.
Припадаю с надеждой к тебе.
Помаши мне рябиновой гроздию,
Может, встретимся вновь в сентябре.














*                *                *
Этот странный «кусочек» из детства
В сознании отпечатался.
Весна мне запомнилась ранняя.
Лёгкий туман. Под ним прятался

Силуэт деревеньки не ближней.
Я по скользкой дороге иду.
А утро, уж, светлое, тихое.
Предо мною, да вдруг, наяву

Волчья стая походкой неспешной
Ту дорогу почти наискось
Перешла, повернувши головы
В мою сторону. Будто бы сквозь

Пронизая меня своим взглядом,
Взглядом волчьих неистовых глаз,
Пронизая меня, провожая,
Ведь я в школу спешила как раз.

И надо ж, душой своей детскою
Пожалела я искренне их:
«Ах, какие худые собачки».
Почему-то поверила в них.

А теперь, уж, когда за плечами
Столько вёсен прошло набегу,
Вспоминая ту страшную встречу,
Я себе иногда говорю.

Говорю, я тому поражаясь,
Пережив эту встречу не раз,
Говорю, говорю, удивляясь,
Что Господь меня видимо спас.

Но зачем? Для чего? Иже знал Он,
Сколько в жизни своей нагрешу.
Восхищаюсь Его милосердьем,
Припадаю к Нему и спешу

Всё в подаренной жизни исправить
С покаянием, плачем зовущим,
О, да если бы мы только знали,
Что за промысел всем нам - отпущен.
*                *                *

Каждый день припадаю в молении.
Льются слёзы с горящей свечи:
«Ты прости ему все согрешенья,
Ты прости его, Боже, прости.

И очисти от всякия скверны,
Просвети его сердце и ум».
До последнего часа, наверно,
Не оставлю сих к Господу дум.

Его одиночеством сотканы
Эти мысли, что в душу вросли:
«Пошли ему добрую, кроткую,
Ты пошли ему, Боже, пошли».

Каждый день припадаю в молении.
Льются слёзы с горящей свечи:
«Ты прости ему все прегрешенья.
И спаси его, Боже, спаси».
























*                *                *

Жизнь моя, как скрипична струна,
Трепетала по воле смычка.

А смычок сатанинской властью
Моей балансировал страстью.

Струна всё тончала, тончала.
Был слышен конец, не начало.

Струне надлежало порваться.
За нотой высокою гнаться

Не хватало усилия ей.
Но пришёл Музыкант – Чародей.

Добрый, Спокойный и Собранный,
И по струне, Он, надорванной,

Провёл, да начав всё сначала.
И чудо. Она зазвучала…























*                *                *

Моя милая, милая Родина,
Ты – моя современная Русь.
Ныне стало ругать тебя модою.
Только я, вот, судить не берусь.

«Дураки и дороги» - известное,
Так при случае скажет любой.
И ругательство то повсеместное
За твоей потянулось судьбой.

А хотя временами бывалыми
Равных не было им, таковым,
Когда тройки твои разудалые
По дорогам неслись столбовым.

Ум же твой глубиной и избытком,
Да смекалкою мир поражал,
Был при этом не наглый и прыткий,
И себя, и других уважал.

А сейчас ты лишь деньгами меряешь
Ум и совесть, взбрыкнувшая Русь.
О твоих же дорогах теперешних
Я уж вовсе судить не берусь.

И конягам железным, тем вазовским,
Далеко до «Тайот» и «Рено».
Не сочти сие странным иль казусным,
Только мне, ты прости, все – равно.

А есть нечто, что очень смущает.
От чего в сердце горечь и бум.
Алкоголь твою душу сжигает.
В наркоте цепенеет твой ум.

Моя милая, милая Родина,
Ты – моя родниковая Русь,
Ты восстанешь от жизни – уродины.
Я надеюсь, я жду, я дождусь.




*                *                *

Ещё не время для моих стихов.
Мир праздностью охвачен и весельем.
То время – клоунов и колдунов.
И мало в нём душевных новоселий

Туда, где власть покоя, тишины,
Где ум стремится к выси мирозданья,
Где сердце от великой Вышины
Замрёт то в радости, то в покаянии.














































Я землю
обниму
своей душою
(2006-2007 г.)

















*                *                *

Я землю обниму своей душою,
К её пригнусь я изголовью,
С далёкой поздороваюсь звездою.
Её великому безмолвью

Внемлю. И нежно каждую травинку
Я поцелую, каждый стебелёк.
Я приласкаю древо и дождинку.
Меня в ответ погладит ветерок.

Пошлю я солнышку свою улыбку,
И дух цветка постигну неспеша.
Своей молитвой, искренней, незыбкой,
Приближу я к тебе, моя земля,

Любви людской - простое совершенство,
С её харизмой света и тепла,
Любви людской - великое главенство,
Ведь для неё ты создана была.

Ведь для неё Творцом ты изначально
Назначена. Лукавый, не колдуй.
Бесплодно колдовство твоё, печально.
Зверюшке каждой в морду поцелуй

Я посылаю, я люблю, я мыслю.
И в этих мыслях я стремлюсь к Тебе.
О, человек, да пусть же будет выстлан
Твой путь святой любовью на земле.














*                *                *

Липы, липы мои, как невесты,
В белом, лёгком, изящном боа,
Как снегурки из сказки известной.
Хрупких, нежных снежинок кайма

Разметалась по веткам пушистым,
Оторочила каждую прядь
Неопавшим тем, осенью, листьям.
Будем вместе опять зимовать.

И не надо других мне подружек.
Вы – отрада моя и покой.
Пусть зима заметелит, завьюжит,
С вами мне не остаться одной.


*                *                *

Что – то сдвинулось в мире земном.
Что – то, видимо, в нём не в порядке.
Умывает природа дождём.
А хотя на дворе уже святки.

Словно плачет, тоскует она.
Занавесила саваном небо.
В поздню осень оделась зима.
Быль ли это? А может и небыль.

Быль же в том, что медведи не спят,
Пожирая своих малых деток.
А дождинки, слетая, скользят
По ладоням опущенных веток.

Все в смущеньи. И птицы, и зверь.
И деревья не знают, что делать.
То ли это – весення капель?
То ль грехов, наших пагубных, дело?






*                *                *
Прихвачена Русь моя морозью.
Смоленщина, Брянщина, Вятка.
Заросли все бурьяном, порослью.
И изб деревенских порядки

Порастаяли, будто, в тумане.
Опустевшая русская гать.
Николаи, Андреи, Иваны,
Вас теперь и с огнём не сыскать.

А где жизнь ещё вроде теплится,
Струйкой дыма избушки пыхтят,
В следах стариков травы стелются,
Ни девчат не найти, ни ребят.

В полях, полонённых бурьянами,
Только ветер гуляет да зверь.
Века Русь крепилась крестьянами.
Кем же будет крепиться теперь?

Среди них уж немного умельцев.
Словно кинула их благодать.
Николаи, Андреи, Иваны,
Вас теперь не в хмелю не видать.

Вместо вас - из Америки Лорин,
Сикхы Радж и чернявый Раши.
По своей, не по чьей – нибудь, воле
Обустроились в русской глуши.

Может парни – они, неплохие.
Да Россия – чужбина для них.
Не дай, Бог, нам событья лихие,
Испарятся те молодцы вмиг.

А пока перелётною птицей
Ведь в русских селеньях гнездятся,
И глазея на наши зарницы,
С молитвой за ужин садятся.

Но когда – то же русский крестьянин
В полёте, как сокол, взвивался,
От работы лишь будучи пьяным,
В молитве пред Богом склонялся.
*                *                *

Я в пространстве любви своей,
Как в звоне колоколов.
Не мои ли колокола
Вызванивают любовь.

Я в пространстве любви своей,
Да словно солнца лучах.
Яркий лучик любви моей,
Чтоб ты светил, не зачах.

Я в пространстве любви своей,
Да будто в каплях дождя.
И падает на любимых
Дождинкой любовь моя.

Я в пространстве любви своей,
Ну, как бы в зелени трав.
О любви шелестит душа,
Да всё простив и поняв.

Я пространство любви своей
Возношу к небесам.
И скользит по щеке моей
Светлой каплей слеза.



















*                *                *

Ветер, ветер, накинь мне на плечи
Павших листьев багряную шаль.
Знаю я, приближается вечер.
День рассеется, словно туман.

Ты ласкал меня свежестью утра,
В полдень зноем меня обжигал.
В предвечерний час, строгий и судный,
Всё, что было во мне, раскидал.

Ураганом ворвался ты в память.
Всё сломал, повернул и унёс.
Ты почистил мне душу скорбями.
Вылил дождь из печалей и слёз.

Ветер, ветер, накинь мне на плечи
В жёлтых листьях узорную шаль.
Тот, кто дорог, любим мной, далече.
Но ты в ту не носи меня даль.

Лишь укрой потеплее мне плечи.
Ещё тихую песню напой.
Знаю я, приближается вечер.
Тихо падает лист надо мной…



















*                *                *

Мне сегодня во сне
Захотелось
Позвонить маме
И сказать,
Как её люблю.
И, вот, будто бы наяву,
В том видении сонном,
Я набираю номер…

Мама, мамулечка, мама!
Если б ты знала, как надо,
Голос услышать мне, твой,
Голос, до боли родной.
Голос тот, что из всех голосов
Я узнаю средь ночи и снов,
Я узнаю средь призраков, грёз,
Я услышу сквозь ливней и гроз.
Через тысячи дней, километров
Я внемлю его ауре светлой.

Кружит снежной позёмкою память.
Ах, мама, мамулечка, мама.
Ночь взметнулась стеной звездопада.
Мне услышать твой голос, так надо.

Мне сегодня во сне
Захотелось
Позвонить маме
И узнать,
Как у неё дела.
Мне чудилось,
Что она жива…

Мама, мамулечка, мама!
Если б ты знала, как надо,
Голос услышать мне, твой,
Голос, до боли родной.
Голос тот, что из всех голосов
Средь пустой болтовни, пустых слов,
Один, мне лишь жизненно важен,
Меня приласкает, подскажет,
Пожурит, пожалеет и взыщет,
Что душе моей нужно, отыщет.
Кружит снежной позёмкою память.
Ах, мама, мамулечка, мама.
Ночь взметнулась стеной звездопада.
Мне услышать твой голос, так надо.

Мне сегодня во сне
Захотелось
Позвонить маме
И сказать:
«Мамуля, привет».
Но я проснулась
И вспомнила:
«Её нет…»

Мама, мамулечка, мама!
Если б ты знала, как надо,
Голос услышать мне, твой,
Голос, до боли родной.
Тот голос, один во вселенной,
Узнаю, услышу мгновенно.
Тот голос во мне, как молитва,
Со мною всегда неразлитен.
Пребывает во мне бесконечно,
Поводырь на пути моём млечном.

Он мне – совесть моя и отрада.
Этот голос услышать мне надо.
Кружит снежной позёмкою память.
Ах, мама, мамулечка, мама.
















*                *                *

Сломаны, скручены
Белые рученьки.
Русские девочки,
Дочери, внученьки.

Садовой ромашкой
Цвела ваша юность.
Мечтали о принцах.
Мечта обернулась

Банальным знакомством
С банальным мужчиной.
И вот уж концовка
У сказки недлинной.

Затянуты петли.
И яма готова.
Крик ужаса, боли.
В ответ же не слова.

Кто может услышать?
Кто может спасти?
И только лишь травам
Над вами расти.

И только земле той,
Под Нижним Тагилом,
Известны все тайны
О распнутых «силой»,

«Нечистою силой»
В обличье мужчины.
И сколько на свете
Такой «чертовщины».

Все те, кто за деньги
Скупает девчонок,
Кто ими торгует.
Иль тот- не подонок?

Кто девичью плоть
Распинает в постели.
Не те ль изуверы,
Что над девичьим телом

Глумятся так смачно,
С уродливой спесью,
Над телом, что Богом
С великою честью

Указано быть
Материнской утробой.
О, похоти племя!
Племя нелюдей, снобов!

Племя тех, кто себя
Утвердили в всесилье.
И девичья жизнь
Перед ними бессильна.

Сломаны, скручены
Белые рученьки.
Русские девочки,
Дочери, внученьки.
























*                *                *

О, ранняя весна – ты некрасива.
Одета просто, в основном, в старьё.
Ты убираешь грязь, что намесила
Зима, скидая снежное бельё.

Ты – золушка. Смиренна и покорна.
Несёшь свой труд на радость бытия.
Но вопреки красавицам, всем вздорным,
Твой принц тебя найдет наверняка.

То – месяц май. Не он ли бал весенний
Закатит так, что закружится дух.
И птичьим гомоном, и чьим- то пеньем
Природы, тонкий, насладится слух.

А ты – в своём роскошном платье, бальном,
Из зелени, с тюльпаном на губах,
Прижмёшься нежно к принцу в танце славном,
Утонешь в ласковых его ветрах.
























*                *                *

Не хочу уходить «туда»
С затаенной обидой,
Гневаясь и осуждая,
Плача и ненавидя.

Не хочу уходить «туда»
В горести и смятении,
И у Бога, и у людей
Не попросив прощенья.

Не хочу уходить «туда»,
Любимого разлюбив.
В час моего ухода,
Да как в весенний разлив,

Пусть прольётся любовь моя,
Подобно талой воде,
На всех, что когда-то знала
И оставила на земле.

Пусть прольётся она ручьём
Иль тихой морской волной.
Хочу я уйти в согласии
С Богом, с людьми и с собой.



















*                *                *

Наши души, как птицы,
В свободном полёте кружатся.
Наши души, как птицы.
И им не дано прикасаться
Друг к другу…

Наши грешные души,
Чей запрет не нарушив,
Одиноко скитаются
В этом мире земном.
А то облако кружев,
Что над душами кружит,
Как уйти, как уйти,
Не запутаться в нём.

Облако, облако – ты
Из печали и горестных дум.
Ведь не дано полететь
В поднебесии птицам, тем двум,
Друг к другу…

Наши грешные души,
Чей запрет не нарушив,
Одиноко скитаются
В этом мире земном.
А то облако кружев,
Что над душами кружит,
Как уйти, как уйти,
Не рассеяться в нём.














*                *                *

Моей жизни – аллея
Всё цветёт и алеет,
Будто капелькой крови,
Печалью моей.
Не пройти, не объехать
Этой жизненной вехи,
Этих грешных, безумных,
Неправедных дней.

А ведь было дано мне,
Да у судьбы на коне
Прокатиться по жизни,
Удержась за уздцы.
А я мчалась галопом,
Отпуская поводья,
Отпуская поводья,
Я стяжала «венцы»

Той печали глубокой,
Что всевидящим Оком
За беспечную скачку
Попущена мне.
Лишь одно утешает,
Милосерд Он, прощает
Возопивших безумцев
К Нему на земле.

А ведь было дано мне,
Да у судьбы на коне
Прокатиться по жизни
Молчаливой рысцой.
А я мчалась галопом
Под безумный тот топот.
А теперь, вот, взываю:
«Не взыщи, Боже мой».








*                *                *

Не заметил, не заметил, пробежал.
А когда-то ведь немного обожал.

А когда-то был и ласков, и терпим.
И когда-то было так уютно с ним.

Не заметил, не заметил он любви,
Что, как лава, переполнила стихи.

Не заметил, не почувствовал душой,
Что единственный, любимый и родной.

И не понял, и не понял ничего,
Что грамульки ей не надо от него.

Она слишком независима, щедра.
Одиночеством своим она мудра.

Недоступен и высок её полёт.
Проскочил её он мимо, напролёт.

А тех женщин, что проходят чередой,
Не оставит у себя он, ни одной.

Ведь понять не может он и не поймёт,
Что такую, как она, он не найдёт.

















*                *                *

Не понять мне Россию новую.
И не принять её сердцем мне.
И уже не догнать бедовую,
Устремившуюся в бытие

Жизни яркой, неоном насыщенной,
Супермаркеты вместо «лавочек»,
Вихлянием с экрана пресыщенной
Полуголых, смазливых дамочек.

А душа у неё да будто стынет,
С её «ведьмами и братками»,
Не от начала ль веков и доныне
Неразгаданная волхвами.

Много в жизни своей она видела,
С непонятным её норовом,
Не гадала, не ведала идола,
Называемого долларом.

Оттого в сердце русском – апатия.
Проскочить бы судьбу налегке.
О какой – то твердят демократии.
А народ от неё вдалеке.

Пустобрёхи ведь «те», загребущие.
Им бы только себя ублажить.
Россияне мои, неимущие,
Всем вам хочется – просто жить.














*                *                *

Я в тебе заблудилась.
Чтобы выйти, молилась,
Из таёжных твоих тупиков.
Ты и сам заблудился,
День к закату склонился.
Только ты выходить не готов.

Мы с тобою блуждаем,
Как по аду и раю,
Боль и радость в себе претерпев.
Мы с тобою блуждаем,
Как по аду и раю,
Словно свечи горим, не сгорев.

Я в тебе заблудилась.
Мне пустыня явилась.
Не пройти, не разъехаться с ней.
Ты и сам заблудился.
Зноем ты опалился
В молчаливой пустыне своей.

Мы с тобою блуждаем,
Как по аду и раю,
Боль и радость в себе претерпев.
Мы с тобою блуждаем,
Как по аду и раю,
Словно свечи горим, не сгорев.

Я в тебе заблудилась.
Все тропинки сходились,
На тебе все сходились, одном.
Мы с тобой заблудились.
И нам только приснилось,
Что когда – то мы были вдвоём.

Мы с тобою блуждаем,
Как по аду и раю,
Боль и радость в себе претерпев.
Мы с тобою блуждаем,
Как по аду и раю,
Словно свечи горим, не сгорев.


*                *                *

Поэзия – израненная птица.
В неё так много целится стрелков.
Кому – то важно в ней повеселиться.
А кто – то что – то высказать готов.

Поэзия – божественная птица.
Высок её стремительный полёт.
Чтоб быть поэтом, надо устремиться
К её вершинам. Не наоборот.

Стрелять в неё, по – подленькому, снизу.
Авось и вдруг удастся в цель попасть.
В поэзию не всем даётся виза.
Поэзия – проклятье и напасть.


*                *                *

Я стихи высасываю не из пальца.
А из жизни извлекаю их.
Жизнь моя, распятая на пяльцах,
Крестиком рисует каждый миг.


*                *                *

Рифмы, рифмы мои, неумелые.
Вы – моя обнажённая грусть.
Вы – колосья мои, недозрелые.
Вашей пажити я не дождусь.

Мне б хотелось быть с вами, улыбчивой.
Пусть не в золото вас, не в сапфир
Приодеть, причесать поприличнее,
Отпуская в неведомый мир.

Вместо этого вас облачаю
В неприглядную, серую боль.
Вы богаты любовью, я знаю.
В то же время вы – нищая голь.



*                *                *
По каким же во сне носилась
Я широтам и градусам.
Но сегодня зима приснилась.
И приснились мне страусы.

Птицы робкие, неместные.
Птицы белые – на снегу.
Мой сон с двумя неизвестными.
Я проснулась. А наяву –

Утро июньское. Жарищу
Обещает опять прогноз.
Утро. Новости. Пепелище.
И бабулька. И море слёз.

Приглянулось место кому – то.
Под высотку. Таков «тендем».
Бабуля осталась в то утро,
Как ни горестно, но ни с чем.

Снова утро. И снова драма.
Заливает под потолок.
В Петербурге открылся саммит.
У народа, увы, потоп.

Каждый день всё одно и то же.
И напористо, впопыхах
Журналисты клеймят. И что же.
Это странное ЖКХ,

Словно Васька, ест, не слушает.
Ведь комплексов не имеет.
Чиновник наш сладко кушает.
И, будто, Русь богатеет.










*                *                *

Пропадают дети, пропадают.
Листьями зелёными слетают
С дерева, в весенний месяц май.
Пропадают, дети пропадают,
Матери российские рыдают.
Господи, ты мужества им дай.

Зло – оно и пакостно, и мерзко.
По своей природе изуверской
С молодой весною – невпопад.
Дети, дети – аленькие зорьки.
Это неестественно и горько,
Майскою весною – листопад.

Пропадают дети, пропадают.
Душами невинными взывают:
«Мамочка, спаси меня, спаси!»
Нету крика жалостней, горчее,
Нету боли тягостней и злее
На моей измученной Руси.

Скажут мне, в том промысел есть Божий.
Видно мы живём, увы, негоже.
Не за наши ль это, за грехи?
Только надо верить в милосердье.
Помолиться – дай Ты нам усердье.
Господи, помилуй, помоги!
















*                *                *

И сколько мне ещё осталось?
Ведь позади меня
Усталость
И эта самая
Любовь.
В потоке слов
Её не растеряла.
Она, как молния,
Сверкала
Мне в час грозы.
Её азы
Я кровью постигала.
И знала я,
Я знала,
Что мой букварь,
Как пономарь,
С молитвой дружен.
Он так мне нужен,
Мой час молитвы.
С себя, как бритвой,
Тоску срезала.
И вновь зияла
Во мне любовь.
Пусть пустотой,
Пусть отчужденьем,
Постом
И строгим бдением,
Ведь рядом не было
Его…
И оттого,
Что он и впредь
Не будет,
В книге судеб
Мы далеко,
Не рядом,
Любовь покажется мне
Адом?
О, нет, хвостатый,
Во все века и даты,
Пусть сотни миллиардов раз,
Пусть не для нас
Взыграют лики мироздания,
Но я в другом своём сознании
Вновь мыслью
Прилечу к нему.
А посему,
Ты так и знай,
Любовь – полёт,
Вершина, рай!


*                *                *

Дельфиниум синий
Среди белых лилий,
Как небо посреди дня.
Дельфиниум синий
Среди белых лилий
На столе у меня.

Как гармонично
В вазе обычной
Смотрится этот букет.
Милые, милые
Белые лилии.
Кажется, в мире уж нет,

В мире циничном,
Негармоничном,
Пошлости, нечистоты.
Дельфиниум синий
Среди белых лилий.
В вазе настольной – цветы.















*                *                *

Вечер летний. Тепло.
Тишина. После дождика.
Я согласна с природой.
Я согласна с собой.
Если даст мне Господь,
Доживу я до вторника.
Доживу и опять
Не увижусь с тобой.

Мне бы только чуть-чуть,
В тишине, после дождика,
Где – то рядом, неслышно,
Лёгкой тенью пройти.
Мне бы только чуть-чуть,
Мне б коснуться тихохонько
И руки бы твоей,
И твоей седины.

Но всё кончилось тем,
В тишине, после дождика,
Я на сотовом номер,
Номер твой набрала.
И спросила тебя,
Я спросила тихохонько:
«Как здоровье твоё?
Утомила жара?»

















*                *                *

И снова люблю тебя, жизнь!
И снова тобой очарована.
Вот и липы мои под окном,
Стоят под окном, нарисованы

Высшим Разумом, волей Творца.
Я в Его окунаюсь творенье.
Я живу, я дышу. И пишу
Своё новое стихотворенье.

В этой жизни себя я не раз
И теряла, и вновь находила.
Каждый раз и ко мне и меня
Возвращала какая – то сила.

Сила мысли. И сила любви.
И вечная сила Гармонии.
Но оркестр, моей жизни оркестр,
Ещё не сыграл он симфонии.

Оттого мне так хочется жить,
Чтобы чуточку стать совершенней.
Не о теле забочусь. О, нет.
Не о радости мира, сей тленной.

Мне бы душу свою защитить.
За неё бы ещё побороться.
Мне б надеяться, верить, любить.
И терпеть бы мне, сколько придётся.














*                *                *

Мы приходим друг к другу, как вёсны.
Неожиданно, бурно и страстно.
Мы приходим друг к другу, как звёзды.
Нет ни облачка в нас, нет ненастья.

Но уходит весна, вдруг уходит.
И уж лето поблизости бродит.
С его, трав колосящих, дурманом,
С его грозами, зноем, обманом.

Мы приходим друг к другу, как вёсны.
И в других, как в себе, прорастаем.
Мы приходим друг к другу, как звёзды.
И друг в друге следы оставляем.

Но вот лето, уж лето уходит.
Где – то осень дождливая бродит.
И как часто, как часто бывает,
Дождь смывает следы те, смывает.

Но бывает и так, что приходим,
Навсегда оставаясь друг в друге.
Где – то ливни ненастные бродят.
Холода, где – то рыщут, и вьюги.

Где – то травы цветут и дурманят.
И надежда кого – то обманет.
И дожди. И ветра, где – то воют.
Нас не вырвут они и не смоют.














*                *                *

Я русская!
И этим я горжусь!
Я русская!
Мне мать родная – Русь!

С тех давних лет, ещё от Византии,
Ты на себя сей возложила Крест.
И пусть тебя, тебя татары били.
Не промысел ли Божий в этом есть?

Тебе тогда, в младенчестве твоём,
Так трудно было против устоять.
Но ведь тогда, в младенчестве своём,
Ты у татар училась воевать.

Чтоб стать стеной, опорой христианства.
Не это ль предназначено судьбой?
В миру всегда случалось окаянство.
И ты ему всегда давала бой.

На «Куликовом» ты сражалась славно.
И рыцарей громила на «Чудском».
Ты помнила всегда о самом главном,
О истине, а о себе потом.

Твои святые, возопив к Пречистой,
Молились о тебе и день, и ночь.
Ты со своей душой, душою чистой,
Стремилась миру грешному помочь.

Его тиранов ставила на место.
Наполеон и Гитлер – всем «капут».
Хотя самой тебе бывало мерзко.
По жизни, крестный, ты шагаешь путь.










Тебя враги, не перечислить оных,
Всегда старались опустить на дно.
Тебе, о Русь, под натиском масонов
Тот грех великий совершить дано.

Убить царя – помазанника Бога.
Ты до сих пор под бременем греха.
Тебе молиться, каяться. О, много.
Ещё, ещё, быть может, на века.

Тебе б пожить и праведно, и чисто.
Спокойно бы пожить, хотя лет сто.
Но в мире вновь поднял главу «нечистый».
Вокруг тебя кидает сети «про».

Но ты сильна пока ещё. Богата.
И честь свою ещё не продала.
И сквозь невзгоды все, века и даты
Ты – Русь пройдёшь! Останешься жива.

Ведь у тебя – особая задача!
И у тебя – особенная стать!
И путь тебе, сей, Богом предназначен.
Врагам тебя, Россия, не достать.

Я русская!
И этим я горжусь!
Я русская!
Мне мать родная – Русь!















*                *                *

Я тебя не придумала.
Нет.
Как не придумала солнце,
Утро, рассвет.
Я тебя не придумала.
Нет.
Ты  - муза моя.
Ты – муза поэта.
Ты мне предназначен
И кем – то, и где – то.
Может небо послало
Тебя?
Чтоб искры иссечь
Из меня.
Мои искры – стихи,
Как осколки.
Мои искры – стихи.
И не только.
Это искры
Упавшей звезды.
Это искры
Упавшей любви.
С неба упавшей
В ров.
И она, любовь,
Не разбилась.
Не разбилась любовь,
А ушиблась.
Не боле.
Ушиблась до боли.
До боли такой,
Как ветер скрежещет
Зубами зимой,
Сковывая полыньё.
До боли такой,
Что искры сыплются
Из неё,
Как искры пожара.
Не до угара.
А лишь,
Проливая свет.
Я тебя не придумала.
Нет.
*                *                *

С нынешним летом не согласен июль.
Он, будто, стреляет дождинками пуль.

И кружат всё тучи, как чёрные птицы.
То он улыбнётся, то вновь разозлится.

Не так ли с моею душой окаянной,
Душой моей грешной. И грешной, и странной.

Грустит потихоньку и слёзы таит.
Иль словно, как птица, высоко парит.

И радостно ей в вышине. И привольно.
То вдруг отчего-то становится больно.


*                *                *

Разве может поэт
Жить комфортно
И, скажем, удобно,
Душой переваривая всё,
Что несъедобно.

Разве может поэт
И сердцем своим,
И мыслью
Не нести тяжести мира,
Как коромыслом

Наполненные вёдра
Его поэтической кровью.
И даже, когда мировое вёдро,
Он остаётся
С мировой болью.








*                *                *
Отчего мне так жаль зверей?
Почему мне за них обидно?
Ну, зачем перед ними мне,
По-звериному, будто, стыдно.

За сородичей, за своих,
Когда те, поразвлечься дабы,
Убивают зверей сиих,
Беззащитных таких и слабых.

Они бьют на охотах их
Жестоко и опрометчиво.
Но ведь жизни закон сиих
Выше того, человечьего.

Зверьё не способно предать.
Ему непонятны интрижки.
И зверю не надобно врать,
Стяжателем быть и воришкой.

Нет завистников среди них,
Насильников нет и садистов,
Наркоманов, убийц, пьянчуг,
Лицемеров, авантюристов.

Не бросают они детей.
Не злословят, не лукавствуют.
И заложников не берут.
И беззаконно не властвуют.

Скажем прямо, на фоне их
Гадко выглядим и убого.
Ведь зверьё до сих пор живёт
По законам, данным от Бога.

Мы ж презрели законы те,
Возомнили себя царями.
Нету Бога в сердцах у нас.
Значит совесть давно не с нами.

Оттого у меня к зверью
И любовь, и щемяща жалость,
Ибо совесть, как мнится мне,
В основном, лишь, в зверье осталась.
*                *                *

Я не ищу стихов.
Они меня находят.
Как нищие,
С пустой сумою бродят
Вокруг меня
И просят подаяние.
Я не ищу стихов.
Они из подсознания
Врываются в меня.
И я,
Уткнувшись в мир
Душой горячей,
Вооружившись
Сердцем зрячим,
И плачу вновь,
И вновь я улыбаюсь.
В театре слов
Не притворяюсь.
Это факт.
Я проживаю каждый акт,
Как первый и последний.
Мои стихи – они посредник
Меж мной и миром.
Моя заплаканная лира-
И собеседник мой,
И судия,
Ведь с нею я
Всегда вдвоём.
Она - мой дом,
Его - не ветхость,
Моя единственная крепость,
В которой скрылась я
От скорби бытия,
От смутных тяг.
Выходит так,
На крепостном валу
То не она, а я стою
Пред нею,
Как пред храмом.
И этим самым
Её выпрашиваю милость,
Чтоб снова мне
Она явилась.
*                *                *

Задумчивый месяц - сентябрь.
Ему ль таковым не казаться.
То ль в лето вернуться опять?
То ль в зиму пора уж податься?

И только макушки берёз
Желтеют пока понемножку.
А отблеск, по-летнему, гроз
По мокрой несётся дорожке.

Не так ли моя седина
Кой-где серебринкой играет.
И уж на пороге зима,
А сердце от нежности тает.

Задумчивый месяц - сентябрь,
О, как я тебя понимаю,
Я б в лето вернулась опять.
Меня же зима ожидает.
























*                *                *

Всё прейдёт в этом мире, прейдёт.
Мир грустить и страдать перестанет.
Зло земное навечно уйдёт.
Зло уйдёт, растворится в тумане.

И забудет тогда обо всём человек,
О страстях и о хлебе едином.
Будет только добро,
Будет только добро,
Надо всем будет властвовать миром.

Всё прейдёт в этом мире, прейдёт.
Всё, что нас леденит и смущает.
Ведь сердец человеческих лёд
В жизни будущей, вечной растает.

И забудет тогда обо всём человек,
О жестокости мира и хлебе.
Будут ангелы петь,
Будут ангелы петь,
На земле будут петь и на небе.

Всё прейдёт в этом мире, прейдёт.
Человек навсегда позабудет
Боль разлук, ожидания боль,
Ведь людских одиночеств не будет.

И не вспомнит тогда о тоске человек,
О печали не вспомнит и хлебе.
Будет радостно всем,
Будет радостно всем,
На земле будет радость, на небе.

Всё прейдёт в этом мире, прейдёт.
И пусть враг сатанеет и злится.
Ведь гармонии вечной полёт
Над Вселенною всей воцарится.

И забудет тогда обо всём человек,
О враждебности мира и хлебе.
Будет только любовь,
Будет только любовь,
На земле она будет, на небе.
*                *                *

Писать ли мне ещё стихи,
Пока не знаю.
Но в тишине души моей
Кричу, взываю:

«Не остудись и не замкнись
В себе любимой.
И удивись, и прослезись
Слезой немнимой.

Воззри на мир, воззри на мир,
Душой горя.
Прости других, прости других,
Но не себя.

И осуждать, и осуждать,
О, не спеши.
И торопись, и торопись
На казнь души.

Не чьей – нибудь, не чьей – нибудь,
Души своей.
И о себе, и о себе
Ты слёз не лей».































И снова ко мне
вы спешите
(2007-2008 г.)




















*                *                *

И снова ко мне вы спешите.
И снова я вас тороплю.
Вы совесть мою воззовите.
И снова я вам не солгу.

Молиться я буду и каяться.
На что – то надеяться, ждать.
Всё то, что моё, то останется.
Чужое согласна отдать.

Отдать на попрание критикам,
Всем умникам, их протеже.
Я буду не злой и не нытиком.
Останусь опять в «неглиже»

С душой, препоясанной обручем
Из боли, раскаянья, слёз.
И вновь ухвачусь я за поручень.
Но некто секиру занёс.

В оставшемся этом мгновении
Я к жизни, как к чаше, прильну,
Буду пить из неё вдохновенье.
Поэтому рада вам. Ну,

Давайте быстрей и поближе,
Смелее идите ко мне.
Вы рядом. Я вас уже вижу
В моём угасающем дне.














*                *                *

Россия моя – не «Расея».
Не «от Волги до Енисея».
Пока же ещё в этом мире
Её география шире.

Россия моя – не «Расея».
Как будто ветрами развеян
В пустых глазницах коровников
И в развалившихся двориках
Пейзаж деревенский, печальный.
В России живёт изначально,
В простых деревянных избушках,
Смиренный народ, простодушный.
Его уже мало осталось.
Повинны в том время и старость.

Россия моя – не «Расея».
В её ведь пространстве рассеян,
Ещё не очнувшейся, сонной,
Серебряный звон, колокольный.
И сквозь этот звон многоликий
Повсюду слышны уж молитвы.





















*                *                *

Поищу я дорогу праведну.
Буду рифмы слагать я правильно,
Чтобы мне не сказали умники,
Примитивно, мол, неразумненько.

Пробегусь по местам присутственным.
И не надо мне слёз искусственных.
И не надо мне слов надуманных.
Пережито что, передумано,

С тем пойду в стихи без оглядки я.
Посылайте вслед мне проклятия.
Пусть без «роду» я и без «племени»,
Своему отдам долг я времени.


*                *                *

Время моё уходит в века,
Деловое, практичное.
Время моё наверняка,
Время не поэтичное.

В нём много не совести и грёз,
А скандальной известности.
Время придуманных поп – звёзд,
Неизящной словесности.

Время, вытолкнувшее наверх
Всё нагловато – серое.
Время пошлости и химер.
И кается, и верует.











*                *                *

Снова пляшет метель.
Снова пляшет она надо мной.
Отчего же теперь
Я опять не увижусь с тобой.

Словно в танце шальном
Кружит нас седина.
Так случилось само,
Ты один, я одна.

А ведь годы прошли,
Пролетели, как стая ворон.
Есть у жизни один –
Непонятный и странный закон.

Убегаем от тех,
Кто нас любит и ждёт.
А пурга нам во след
Всё метёт и метёт.

Мы в снегах седины,
Будто пара израненных птиц.
А ведь в небо судьбы
Полетим мы с тобой уже ниц.

Между нами зима.
Между нами метель.
Ты один, я одна
И тогда, и теперь.














*                *                *
В память жертв взрыва,
произошедшего 31.10.07
в г.Тольятти

Плачет осень слезами кровавыми.
Воздух чёрным окутан плащом.
Они были, ни в чём неповинные,
Тем не менее, каждый прощён.

Уходили невестами юными
На холодном октябрьском ветру,
Уходили на пару с мальчишками
Неожиданно и поутру.

Не дожив до своей ещё осени,
Они в осень чужую ушли.
Их в то небо октябрьское, с проседью,
Лёгким пухом ветра унесли.


*                *                *

Уж небо зажглося свечами.
И воздух морозом кадит.
Свои прогоню я печали.
Мне только бы не повторить

Тех дней, проведённых в безумстве,
Неправедных, смутных и злых.
От всех отрекаюсь презумпций.
Виновна. И всё тут. Мой стих

Поможет мне с горькою правдой
Раскаянья чашу допить.
И пусть прозвучит то банально,
Мне только бы, только любить.








*                *                *

Прости меня, не обессудь,
Но ты мой «избранный сосуд».

Мне пить бы, пить и не напиться
Любви – серебряной водицы.

К Нему взываю я в молитве,
Чтоб жажды мне не утолить бы.

Ведь я живу, пока я жажду.
Я так боюсь, что вдруг, однажды,

В себе почувствую я сытость.
Прощай души моей открытость.

Прощай её надежда, вера.
Бескрылой станет птицей, серой,

Душа моя тут в одночасье.
Любовь, она всегда - «причастье»,

В момент из жизни нашей, каждый.
А потому хочу я жаждать.




















*                *                *

Ну, как вы там, в снегах суховязовских?
Здоровье как? И как дела?
Пейзаж степной, пейзаж не броский,
Мне память, нет, не замела.

Тот дом большой, что рядом с водокачкой.
Он постарел, пожалуй, да.
И на прогулках уж не скачет
Мой пёс любимый. Не спеша,

Тихонько, тащится на старых лапах
С собачьей мудростью в глазах.
Всегда вдвоём. И он, и «папа».
Судьба, их вместе повязав,

Пожалуйста, будь к ним, ты благосклонна.
О, Господи, помилуй их!
Земной им путь отмерь по полной.
А я уж помолюсь за них.
























*                *                *

Я в России живу,
Где впервые увидела свет.
Я в России живу.
У меня другой Родины нет.

Нету вилл у меня,
Двойного гражданства и злата.
Есть лишь Родина – Русь.
Лишь ею одною богата.

Не сверкнёт для меня
Камней драгоценных оправа.
Мне лишь светит одно –
России великая слава,

Её прошлое, честь,
Могучая сила и святость.
Только ею родной
И ею любимой богата.

Здесь родители спят.
И предков – чреда поколений.
Здесь все корни мои.
Здесь ночью, росой напоенный,

Дремлет старенький сад
У дома с прильнувшим крылечком.
Пред его тишиной
Склоняюсь я с мыслью о вечном.














*                *                *

Выйду, выйду я в поле чистое,
Окаянная и нечистая.

На семи ветрах постою я там,
И с души своей весь ненужный хлам

Раскидаю я суховеями.
А ещё возьму да развею я

Все грехи мои, душу жгущие,
Ведь от них душа, неимущая,

Ведь от них душа, разорённая.
Так и Русь моя, напоённая

Тех чужих забав сладким зелием,
Не свою она душу меряет.

Не своим она светом светится.
Ей бы взять сейчас да проветриться.























*                *                *

Тихо в доме моём.
Тихо в доме.
Нету в нём никого,
Нету кроме.

Кроме грусти моей
В вечер зимний.
Далеко я теперь
От любимых.

Кто – то вечно заснул.
Кто – то бродит
По дорогам судьбы.
Кто – то вроде.

Кто – то вроде меня
В вечер зимний
Одиноко грустит
О любимых.

Тихо в доме моём.
Тихо в доме.
Нету в нём никого.
Нету кроме.

Кроме грусти моей
В вечер зимний.
Далеко я теперь
От любимых.














*                *                *

Как часто бывает порою,
Мы других чрез себя пропускаем.
С любимым самим иль с собою
Разговор мы ведём и не знаем.

Ни своё пониманье вещей,
Ни свой опыт, симпатии, страсти
Перенесть на любимых людей,
Да и прочих других, мы не властны.

Это трудно, но надо понять
Тот язык, что не ведаем сами.
Это трудно, но надо принять
Мир вокруг и чужими глазами.


*                *                *

Об успехе твердят нынче много.
Всем успешными хочется быть.
И в эфирах другого предлога
Не находится поговорить.

Все на деньгах помешаны, славе.
И куда же ты катишься, Русь?
Где души золотая оправа,
Её вечная нежность и грусть?

Не в цене она ныне, не в моде.
Ныне злато другое – кумир.
На душе «отдыхает природа».
На успехе помешан весь мир.











*                *                *

Какой уж век, из Света в тьму,
Нисходит к миру благодать.
Её величье  и любовь
Нам не постичь и не понять.

И не познать нам тайны той
И ни сейчас, и ни потом.
И долго ль нас благословлять
Своим божественным огнём

Намерен наш Создатель Бог?
Но вот коснулся огнь ланит.
Господь надежду подаёт.
Господь нас снова сохранит.

Ликует град святой! И в нём
Сияют тысячи огней,
Чтоб мир наш грешный освятить,
Да и прибавить миру дней.


*                *                *

В душе моей снова осень.
А я нарисую весну.
Душе моей вызов брошу.
И, как в юности, поутру

Укрою себя надеждой,
Светлой радостью бытия.
Стану юной, стану нежной.
И не важно, что седина

Опутала сетью душу,
Мои волосы и любовь.
Не буду её я слушать.
Я себя нарисую вновь.






*                *                *

Чтобы мне на земле этой жить,
Надо знать, что есть Бог и есть ты.

Надо знать, надо помнить всегда.
И тогда подо мною земля

Не упадёт, не пошатнётся.
Светлым облаком обернётся

Моя печаль и моя тоска,
Ибо в том поднебесии я -

Не синяя ль, синяя птица?
Мне бы к облаку наклониться.

Мне бы к облаку наклониться.
Да испить из него водицы.

И она исцелит надеждой.
Не хочу, не останусь прежней.

За собой я сжигаю мосты.
Знаю, есть у меня – Бог и ты.


*                *                *

Мы  - снежинки небесные, в мир
Не случайно приходим растаять.
Каждый должен в нём, что- то найти,
Каждый должен в нём, что - то оставить.


*                *                *

Жизнь земная не больше, чем шаг.
Жизнь земная короткая, очень.
Не дай Бог, если ступим не так,
То не будет шагов уже прочих.




*                *                *

О, рифмы мои, случайные,
Случайные, обручальные.

Обручите–ка ненадолго,
Чтобы вспять не потекла Волга.

Не упало б солнце над лесом.
И солнцу не стала б завесой

Огромная, чёрная туча.
Зловеща она и тягуча.

Так и тянется, как паровоз.
Даже ветер её не разнёс,

Да и солнце не растопило,
Ведь его от неё знобило.

Разобраться бы с этой тучей,
Ей бы только кого – то мучить…


*                *                *

Кружит метель, словно белая птица.
И ветер никак не утихнет.
Сегодня опять мне не спится.
Душа моя просится в рифму.

Что же ей нужно, усталой и грешной.
Признанья и славы? Едва ли.
Прощенья в ночи этой снежной?
Прощенья. Но прощена ли?










*                *                *

Что там, впереди, не знаю.
То ли радость, то ли печаль.
Меня закружило маем.
И конечно, конечно жаль,

Что годы уж пролетели.
А жизнь, будто бы, набекрень.
В майской зелёной метели
Дорог каждый мне, каждый день.

Любая мила улыбка.
Всякой твари рада теперь.
В душе, натянутой скрипке,
Нежность мая и чья – то трель.


*                *                *

Мне непонятно время
С «перевёрнутыми часами».
Мне незнакомо племя
«С компьютерными мозгами».

О, нет. Я не против них,
Длинноногих и волосатых.
Они ведь умнее нас,
Из прошлых шестидесятых.

Им нипочём идеи.
И нету комплексов у ребят.
Свободные, как боги,
Они знают, чего хотят.











*                *                *

Уходят, уходят любимые
В ту неведомую страну.
И оттуда не возвращаются
Ни вечером, ни поутру.

И ни днём, и ни в полдень, ни ночью
Не приходят они назад.
А липы мои, что за окнами,
Потихонечку шелестят.

Шелестят на своём, на липовом,
Но понятном мне языке.
Будто знают они, как хочется,
Встретить нам тех, кто «вдалеке».

Посмотреть на любимые лица.
И дотронуться чуть рукой.
Иль, хотя издали поклониться.
Ещё лучше позвать домой.

Усадить на почётное место.
Да и стол побыстрей собрать.
Ну, а главное, наговориться.
И ещё бы зацеловать.

Попросить бы за всё прощения.
И, как любим мы их, сказать.
Но уходят, куда – то уходят.
И пути у них нет назад.














*                *                *

Выросла я на её хлебах.
Воду пила родниковую.
Помню её в полевых цветах,
Вятку мою васильковую.

Не от её ль голубых полей,
Что волнами льна растекались,
Небо было ещё голубей,
А ночи совсем не смеркались.

Я от магии детства и снов
Не могу отойти и теперь.
Часто снится мне запах лугов,
Где ночами трещит коростель,

Да черёмух раскидистый сад,
И сосновый тот бор за лужком.
Вижу там желторотых маслят
И лужайку ещё под окном,

И старую эту берёзу,
Ту, что видела предков моих,
Её ежегодные слёзы
С горьковатою сладостью их.

Ведь знала, наверно, берёза,
Ибо древней и мудрой была,
О том, что нависла угроза.
От того родового гнезда

Не останется даже тени.
Разлетятся оттуда птенцы.
Беспощадное поколенье.
Что нам деды. И что нам отцы.

Разбежались за лучшей долей.
Улетели в другие края.
Дети пахарей, ждёт нас поле.
Да всё тоскует о нас земля.




*                *                *

Лира грустная моя,
Лира странная.
Недостойна я тебя,
Окаянная.

Но с тобой обручена
И помолвлена.
Ты пред Небом за меня
Слово молвила.

За тобою вслед иду
Да всё чаще я.
Без тебя, моя любовь,
Я пропащая.

От тебя ли мудрых слов
Я ль не ждущая?
Без тебя, моя любовь,
Неимущая.

Ты всегда со мной во всём
Да согласная.
Без тебя, моя любовь,
Я несчастная.

Лира нежная моя,
Лира добрая.
Это кем же для тебя
Я подобрана?














*                *                *

Вот уж день наступает субботний,
Поминальный пред Троицей день.
Пойду в храм, а потом на работу.
На душе моей – серая тень.

Нынче я не приду к вам, родные.
Нынче я не приду на поклон.
Я лишь свечи зажгу восковые
Под церковный, струящийся звон.

И пускай небо будет всё сине.
Льётся солнышко, как водопад.
Где – то в Вятке заплачут осины.
Под Тамбовом взгрустнёт старый сад.


*                *                *

Зелёное на голубом.
Таков мой посёлок
На фоне неба.
А в нём – мой кирпичик дом.
И вокруг июнь.
Хватило вполне бы

Всего, что имею сейчас,
Быть согласной с собой,
С природой, с Богом.
Кажется всё – в самый раз.
Но не хватает
Чего – то, немного…












*                *                *

Душа в ней мира разместилась.
В ней средоточье его вен.
Моя распятая Россия
Встаёт, похоже, уж с колен.

Встаёт, свои расправив плечи.
Мир, вновь пред нею расступясь,
Голами, шайбами помечен,
Ни с чем уходит восвоясь.

Но что хоккей и что футбол ей,
Ведь биты шведы и француз.
Да сколько их, побед державных!
И знает каждый карапуз,

Что не идёт с мечом Россия.
А ей – особенная роль.
Она – хранительница жизни.
В её душе – её пароль.
























*                *                *

Заметалась душа, заметалась.
Будто поймана кем-то в силок,
Что осталось мне? Может быть – малость?
Жизнь – короткий и строгий урок.

Я была шаловливой и грустной.
Я беспечной и блудной была.
Знаю всё про себя наизусть я.
В этой жизни была неправа.

Неправа пред родными, любимым.
Я пред Богом была неправа.
Застилалась душа чёрным дымом
И теряла свои берега.

Я о том, что в сей жизни нескладно,
Буду долго еще горевать.
Потеряла любовь – это ладно.
Совесть только бы не потерять.

Заметалась душа, заметалась.
Нет покоя ни здесь и ни там.
Чтобы мне обрести себя малость,
Побегу поскорее я в храм.



















*                *                *
О деревах.

На земле беда, ох, беда!
Дерева горят, дерева.
Не дрова горят, не дрова.
На земле горят дерева.

А ведь были все да живёхоньки.
Живёхоньки да зеленёхоньки.

И водился зверь в тех дубравушках.
И стелились в них травы – травушки.

Птички пели, всё, голосистые.
Росы падали, росы чистые.

Улыбалось им солнце ясное.
И покой был там, и согласие.

Но нежданно вдруг да негаданно
Стал частенько к ним да заглядывать

Сей природы царь, их высочество.
Дальше грустно всё. И не хочется

Вспоминать о том, как он зверствовал.
Дерева сии он не пестовал.

А рубил он их, словно щепочки.
Не щадил на них он ни веточки.

Дерева рубил, ох, отчаянно.
И, как будто бы, да нечаянно

Он огнём теперь, их огнём палит.
А душа моя всё болит, болит.

На земле беда, ох, беда!
Дерева горят, дерева.
Не дрова горят, не дрова.
А живьём горят дерева.



*                *                *

Лето, лето. Как будто торопится
Всё успеть и кому- то воздать.
Или с тучкой пушистою носится.
Иль пригоршней лучистую рать

Сыплет нам бесшабашно и весело,
Как беспечный, подвыпивший друг,
Или туч грозовых понавесило.
Сразу темень и тайна вокруг.

А что ковров, самотканых, цветочных,
На лугах и в садах, заглядись!
Паласы трав, зеленеющих, сочных.
А над ними – лазурная высь.

Если честно, всё это начертано
И рукою, и Духом Творца.
Им обдумано, создано, свёрстано
Всё на веки. И всё до конца.
























*                *                *

Мой июль, ты опять наскандалил!
Зноя мне накидал и дождя.
Эти ливни, о, эти вандалы,
Заливают души берега.

А ведь было ей очень уютно
В тихом ложе её бытия.
Были в ней и рассветы, и утро,
И какая-то радость была.

Отчего вдруг опять заштормило?
Вот и зной, вот и ливень опять.
Что-то вновь обожгло, зазнобило.
Кто-то хочет надежду отнять.

Кто-то хочет узреть тебя слабой.
Я отвечу на этот вопрос.
Ты поэта душой не была бы,
Если б ливней не знала и гроз.


*                *                *

Почему о тебе, почему вспоминаю.
Видно в душу мою воцарился навек.
Сыплют в память снега,
Сыплют в память и тают.
Не забыть мне тебя, дорогой человек.

Пусть уж годы мои надо мной пролетели.
Не вернуться мне в них ни за что, никогда.
Пусть заносят меня,
Пусть заносят метели.
Но ни годы мои, ни моя седина

В моём сердце весны замести не сумеют.
Будет вечно сиять светлым маем она.
Ведь люблю я тебя,
Я люблю, как умею.
Да храни тебя, Бог. И везде. И всегда.



*                *                *

И вновь в бою сыны твои, Россия.
Они, как ангелы, в пронзённой адом тьме.
Не их ли русской исполинской силой
Бог ограждает сирых на земле.

Помолчи, помолчи…
Плачут звёзды в ночи.
Над Осетией Южной
Шквал огня и «меча».
Помолчи, помолчи…
Стонут ветры в ночи.
Скольких жизней прекрасных
Вмиг погасла свеча.

И падают сыны твои, Россия.
Другим давая жить и подниматься вновь.
Как Мать, Она снисходит с выси синей.
А с Ней надежда, помощь и любовь.

Помолчи, помолчи…
Это чудо в ночи.
Неземной и великий,
Осеняющий миг.
Помолчи, помолчи…
Свет Небесный в ночи.
Над Цхинвалом сияет
Богородицы Лик.
















*                *                *

Мы не такие. Да, мы не такие,
Как ты, как прочий люд земной.
И имя нам, нам имя всем – Россия!
Мы все с особою судьбой.

Мы со своим особым назначеньем,
Что дал нам Бог и вверил нам.
Тебе бы нас загнать в своё «теченье»,
К своим прибить бы «берегам».

Во все века не ты ль, лукавый Запад,
Сие пытался сотворить.
«Ту мысль» лелеяли монархи, папы,
Пытаясь дух Руси убить.

Гордишься ты «цивильностью» расхожей.
На нас же смотришь свысока.
Да, азиаты – мы. Да, непохожи.
Но в нас есть совесть и душа.

Тебе ж с твоим лукавым фарисейством
Хотя бы совести занять.
Готов тирану ты простить злодейство,
Чтоб лишь Россию наказать.

Но согласился мир, как подло, низко,
Не замечать чужую боль.
И слава Господу! Россия близко.
А с ней надежда, хлеб и соль.

Сильна народом Русь. И в том причина.
И в том ей Божья благодать.
Таких сынов, как сын её Ветчинов,
России, нет, не занимать.

Сильна народом Русь. Сильна и верой.
Она в её впиталась кровь.
И не понять вам, видно, изуверам,
Что значит к ближнему – любовь.




*                *                *

О себе заявляю не звонко.
Но, как только, ни свет, ни заря,
Начинаю кричать перепёлкой.
То - стыдливая муза моя.

Ей в степях, неказистой и серой,
Одиноко и страшно порой.
Ведь живёт лишь надеждой и верой,
Да любовью живёт лишь одной.

Покричит, покричит и замолкнет.
Кто – то дробью в неё попадёт.
И земля её кровью намокнет.
Ветер перья её разнесёт…





























Содержание

Усть – Кинельская тетрадь
Целых тысячу дней…………………………………………………... 4
Ветер северный, ветер холодный…………………………………… 4
Человечья душа молодою листвою…………………………………. 5
Забываю тебя. Забываю……………………………………………… 5
От тоски, от кручины бессонной……………………………………. 6
Жизнь. Я кружилась в её хороводе…………………………………. 7
Богородица! Дева Пречиста…………………………………………. 8
Родник………………………………………………………………… 9
Столько лет уж прошло……………………………………………… 11
Это наяву. И со мной………………………………………………… 12
В который раз прошу простить……………………………………... 13
Сжалась прошлогодняя листва……………………………………… 14
Я переступила порог…………………………………………………. 14
«Неисповедимы пути Господни»…………………………………… 15
Я в храме стою. Идёт причащенье………………………………….. 16
Создала я себе монастырь…………………………………………… 17
Разобьюсь о Россию с плачем………………………………………. 18
Убиты, убиты мальчики……………………………………………... 19
Вспоминать тяжело. Не хочется…………………………………….. 19
Сердце сжимается болью.…………………………………………… 21
Россия моя. Эх, Россия………………………………………………. 21
Уютный и милый посёлок…………………………………………… 22
«Величит душа Моя Господа»………………………………………. 23
Я люблю воскресное утро…………………………………………… 23
Не в красавицу осень………………………………………………… 24
Никогда, никогда не забыть этот миг……………………………….. 25
И снова я здесь, в этом маленьком доме……………………………. 26
Я с тобою прощалась всё лето………………………………………. 27
Эрику………………………………………………………………….. 28
Глухая тоска понемногу уходит…………………………………….. 30
Преданность………………………………………………………….. 31
Дождь дождинками пулями…………………………………………. 32
Крепись, Россия
Крепись, Россия……………………………………………………… 34
Моё одиночество – тихая гавань……………………………………. 34
Прости же, Господи, меня…………………………………………… 35
Сидят дети усталые…………………………………………………... 36
Отпускайте любимых своих…………………………………………. 37
Наступит день, тот день последний………………………………… 38
Я стою пред Тобою, Спаситель……………………………………... 39
Моя любовь к тебе, милый…………………………………………... 40
Что сущему всему основа……………………………………………. 41
Добра к нам матушка – земля……………………………………….. 42
К Гришиной…………………………………………………………... 43
Гнётся Русь моя………………………………………………………. 44
Не ты ли, просвещенная Европа…………………………………….. 45
Вы, новые хозяева России…………………………………………… 46
Разговор с бабушкой…………………………………………………. 47
Молиться за тебя не перестану……………………………………… 49
Два плотника…………………………………………………………. 50
Отец Иоанн…………………………………………………………… 51
Все свои печали и грехи……………………………………………... 52
Время. Извечно летящее время……………………………………… 53
Как в жаркий день……………………………………………………. 54
Любовь к Отечеству – божественная тайна………………………… 55
Великий пост – пора………………………………………………….. 56
Кем и откуда мне осенью данная……………………………………. 57
Любе…………………………………………………………………… 58
Россия моя родниковая………………………………………………. 59
Услышав про дурной поступок чей – то……………………………. 60
Я в мыслях своих уношусь порой………………………………….... 61
Всё во Вселенной просчитано……………………………………….. 62
Уж двадцать минуло столетий………………………………………. 63
Я знаю, встретишься со мною………………………………………. 64
В душе у меня, как на улице………………………………………… 65
Когда ещё в потоке мирозданья…………………………………….. 66
Моё надорванное время……………………………………………... 68
Убегайте в любовь поскорей
Не человек ли в нашем веке…………………………………………. 70
Там, у экватора……………………………………………………….. 71
Проскакав по ушедшим векам………………………………………. 72
У тебя в душе не зараза ли…………………………………………... 73
В зеленях иль снегах…………………………………………………. 74
Я не горжусь своим временем………………………………………. 75
Моя Русь с пьедестала сброшена…………………………………… 76
Ты души моей – главная вотчина…………………………………… 76
Ураганом дышало небо……………………………………………… 77
Жизнь моя, как вулкан……………………………………………….. 78
Мы с тобою задули свечу……………………………………………. 79
Земля, как монашка…………………………………………………... 80
Я не смогу себе ответить кратко…………………………………….. 81
Не терзайтесь душой, не терзайтесь………………………………… 82
Не те ль стихи, пожалуй, хороши…………………………………… 82
Жизнь закат уж накинула……………………………………………. 83
О, если бы повстречалась……………………………………………. 84
Будто все мы в этой жизни…………………………………………... 85
Поникли зелёные травы……………………………………………… 86
Мы, как всходы весной………………………………………………. 86
Четвёртую осень уж я без тебя……………………………………… 87
Гремели от ужаса рельсы……………………………………………. 88
Бывает, на ясное небо………………………………………………... 89
Русскому генералу…………………………………………………… 90
Кем же задумано……………………………………………………... 91
До чего же любимая………………………………………………...... 92
О тебя разбилась на осколочки……………………………………… 94
Ах, обиды, людские обиды………………………………………….. 94
Дух Божий витает……………………………………………………. 95
Направлены мысли, как стрелы…………………………………….. 96
Во глубине веков…………………………………………………….. 97
Знать, что ты где – то есть…………………………………………... 99
Жизнь меня умывала рассветами…………………………………… 100
Колокола звонят, колокола
Зовут, зовут тебя, Россия……………………………………………. 102
Ещё не все закончены дела………………………………………….. 103
Ах, молодость, молодость…………………………………………… 104
Преодолеть бы мне…………………………………………………... 105
О, Русь моя………………………………………………………….... 106
Не так ли кажется……………………………………………………. 108
Ой, берёзы, берёзки………………………………………………….. 109
Я ушла от тебя………………………………………………………... 110
Уютное, милое детство………………………………………………. 111
Давший нам утро……………………………………………………... 112
Мнятся враги тебе……………………………………………………. 112
Имея шанс…………………………………………………………….. 112
От смятенья никак не уйти…………………………………………... 113
Сейчас наш мир ещё силён добром…………………………………. 113
Наклоняюсь листвой берёзы………………………………………… 114
Я в твоих зеленях…………………………………………………….. 115
Мир тает во зле, как в тумане……………………………………….. 115
От воды воссиял свет дневной………………………………………. 116
Стихи, о, дети малые…………………………………………………. 117
Здесь всё уж по – другому…………………………………………… 118
Разве я не видела, как птицы………………………………………… 119
Август вьюгой цветочной бушует…………………………………... 119
Ты в камне предо мною……………………………………………… 120
Я чувствую судьбы изгибы………………………………………….. 121
Наша жизнь земная – ожиданье…………………………………….. 122
Мнится мне…………………………………………………………… 122
Проникаются солнечным светом……………………………………. 122
Осень, осень – подруженька милая…………………………………. 123
Этот странный «кусочек» из детства……………………………….. 124
Каждый день припадаю в моленьи…………………………………. 125
Жизнь моя, как скрипична струна………………………………….. 126
Моя милая, милая Родина…………………………………………… 127
Ещё не время для моих стихов……………………………………… 128
Я землю обниму своей душою
Я землю обниму своей душою 130
Липы, липы мои, как невесты……………………………………….. 131
Что – то сдвинулось в мире земном………………………………… 131
Прихвачена Русь моя морозью……………………………………… 132
Я в пространстве любви своей………………………………………. 133
Ветер, ветер, накинь мне на плечи………………………………….. 134
Мне сегодня во сне…………………………………………………... 135
Сломаны, скручены………………………………………………….. 137
О, ранняя весна – ты некрасива……………………………………... 139
Не хочу уходить «туда»……………………………………………… 140
Наши души, как птицы………………………………………………. 141
Моей жизни – аллея………………………………………………….. 142
Не заметил, не заметил, пробежал………………………………….. 143
Не понять мне Россию новую………………………………………. 144
Я в тебе заблудилась…………………………………………………. 145
Поэзия – израненная птица………………………………………… 146
Я стихи высасываю не из пальца…………………………………… 146
Рифмы, рифмы мои, неумелые……………………………………… 146
По каким же во сне носилась………………………………………... 147
Пропадают дети, пропадают………………………………………… 148
И сколько мне ещё осталось………………………………………… 149
Дельфиниум синий…………………………………………………... 150
Вечер летний. Тепло…………………………………………………. 151
И снова люблю тебя, жизнь…………………………………………. 152
Мы приходим друг к другу………………………………………….. 153
Я русская……………………………………………………………… 154
Я тебя не придумала…………………………………………………. 156
С нынешним летом не согласен июль……………………………… 157
Разве может поэт……………………………………………………... 157
Отчего мне так жаль зверей…………………………………………. 158
Я не ищу стихов……………………………………………………… 159
Задумчивый месяц – сентябрь………………………………………. 160
Всё прейдёт в этом мире, прейдёт…………………………………... 161
Писать ли мне ещё стихи……………………………………………. 162
И снова ко мне вы спешите
И снова ко мне вы спешите………………………………………….. 164
Россия моя – не «Расея»……………………………………………... 165
Поищу я дорогу праведну…………………………………………… 166
Время моё уходит в века…………………………………………….. 166
Снова пляшет метель………………………………………………… 167
Плачет осень слезами кровавыми…………………………………… 168
Уж небо зажглося свечами…………………………………………... 168
Прости меня, не обессудь……………………………………………. 169
Ну, как вы там…………………………………………………………. 170
Я в России живу………………………………………………………. 171
Выйду, выйду я в поле чистое………………………………………. 172
Тихо в доме моём…………………………………………………….. 173
Как часто бывает порою……………………………………………... 174
Об успехе твердят нынче много…………………………………….. 174
Какой уж век, из Света в тьму………………………………………. 175
В душе моей снова осень…………………………………………….. 175
Чтобы мне на земле этой жить………………………………………. 176
Мы – снежинки небесные……………………………………………. 176
Жизнь земная не больше, чем шаг…………………………………... 176
О, рифмы мои, случайные…………………………………………… 177
Кружит метель………………………………………………………... 177
Что там,  впереди, не знаю…………………………………………... 178
Мне непонятно время.………………………………………………... 178
Уходят, уходят любимые…………………………………………….. 179
Выросла я на её хлебах………………………………………………. 180
Лира грустная моя……………………………………………………. 181
Вот уж день наступает субботний…………………………………... 182
Зелёное на голубом…………………………………………………… 182
Душа в ней мира разместилась……………………………………… 183
Заметалась душа, заметалась………………………………………... 184
О деревах……………………………………………………………… 185
Лето, лето. Как будто торопится…………………………………….. 186
Мой июль, ты опять наскандалил…………………………………… 187
Почему о тебе, почему вспоминаю…………………………………. 187
И вновь в бою сыны твои, Россия…………………………………… 188
Мы не такие…………………………………………………………… 189
О себе заявляю не звонко……………………………………………. 190