Деду, не увидевшему внуков

   (Рядовому Ковалеву Михаилу Петровичу,
пропавшему без вести под Ленинградом в 1941 году).

Мой дед не бог,
              но под его портретом
Среди собранья фото и икон
Лампадка полыхает ярким светом,
И бабка бьет неистово поклон.
Я вновь картину эту вижу четко:
Молитву шепчет мать троих детей,
Не бабушка, совсем еще девчонка,
Но всех святых она сейчас святей.
Подушек пирамида на кровати.
Меня еще на этом свете нет,
Но я глазами матери с полатей
Гляжу на бабу Нюру и портрет,
А матери всего лишь девять лет…
Три деревянных ложки, корка хлеба
И чугунок остывший на столе.
В окно луна заглядывает с неба,
И на листке тетрадном лунный след,
И извещения скупая строчка:
«Под Ленинградом без вести пропал…»

Она молилась этой лунной ночью,
А дед уже в земле сырой лежал…
И не в гробу, и не в могиле братской.
Остался он в болоте, под горой,
Зажав в ладони медальон солдатский,
Упал на запад буйной головой.
Он пулю принял грудью, не спиною,
Не сделав даже выстрела в ответ,
И лес сомкнулся твердою стеною
За моим дедом тридцати двух лет.
Засыпал лес листвою тело деда
И бабушке об этом не сказал,
Вот почему она после Победы
Встречать ходила деда на вокзал…
А он упал Победы нашей ради
И пулю отнял у врага одну,
Чтобы в блокадном зимнем Ленинграде
Приблизить ту, победную весну.
Он не один остался в том болоте,
Там сотни пуль отняли у врага
Иваны, Михаилы и Володи,
И жизнь тех павших тоже дорога.
Чтоб эти пули не достались братьям,
Ребенку или матери любой…
И пуль тех не хватило в сорок пятом,
И сто других солдат пришли домой.
Чтоб жили внуки тех солдат упавших,
Чтобы не знали запаха войны,
Чтоб помнили о них, не увидавших
Победной и ликующей весны!

    Фото деда Михаила и бабушки Анны из архива автора.