Поэты дни приравнивают к птицам...

Поэты дни приравнивают к птицам,
но птицы возвращаются, а дни
умрут и, оставляя нас одних,
кривой морщин улягутся на лицах.

Вода есть знак заточенной косы,
умноженной на сырость и удушье,
и если ты у моря, то послушай,
как тикают под волнами часы.

Под крики "Нет! Не надо! Уходи!",
истерики с простертыми руками
вода размоет почву под ногами
и погребет в соленой нас груди...

Но вот представь, что ты уж век в пути:
и скучно, и от жажды мысли стынут,
и сколько остановок ты в пустыне
ни сделаешь - оазис не найти;

сухой остаток - жизненный песок -
барханами разлегся, и чем дольше
идешь, тем становиться хочешь тоньше,
но, как и жажда, вечный здесь твой срок.

И Вечность скалит свой беззубый рот,
сознанье живо, плоть жива - и все же
на жизнь это ни капли не похоже.
Итак, скиталец будет жаждать вод.

Но что есть Жизнь? Стремленье к асимптоте,
где оси - Смерть, конечность и предел,
но есть зазор, в котором ты успел
спасти часть крох из своего блокнота.

На семьдесят процентов из воды
(на семьдесят процентов из забвенья),
как реки, утекаем в поколенья -
минувшей нашей юности труды.

Венеция уйдет под толщу вод,
но ныне не ушла еще, и стоит
дышать, любить, учиться плавать, строить,
оставив след, который не сотрёт.