Роман в стихах. Ты - мой свет в окошке. Глава дев

Глава девятая

1 часть

В именье князя Воронцова
Однообразно жизнь текла.
Княгиня же, себе дав слово,
Событий нужных ей ждала.

Ей, наконец, пришло известье,
Что князь вернулся в Петербург.
Забыл и думать о поместье
Её неправедный супруг.

И было так судьбе угодно:
Узнать ей адрес удалось.
Крамской достал его свободно,
Теперь княгине не спалось.

Она задумалась, как сделать,
Чтоб мужа силою вернуть.
«Наверно, Груша надоела
И не даёт ему вздохнуть…

Быть может, рад освободиться,
Да не хватает просто сил.
Мне бы найти его, решиться,
Сказать, что до сих пор мне мил.

И я его во всём прощаю,
В измене уж не попрекну.
Вернулся б только, обещаю,
Без лишних слов его приму.

Вот что с племянниками делать?
Они прохвосты хоть куда.
Мешать мне будут. Надо выслать.
Не согласятся – ерунда.

Пошлю прочь с глаз. Но ведь Елена
Хитра, коварна и умна.
Почувствует, что ждёт измена,
И помешает мне она.

Придётся мне посуетиться
И поразмыслить, как всегда,
А надо - то и откупиться…
«Елену мне позвать сюда! –

Она служанке приказала.
Пакет из сейфа вдруг взяла,-
Не зря деревню придержала,
Именье я не продала.

Оно, конечно, небольшое,
Доход особый не несёт.
Прожить с умом там смогут двое,
И это в доме мир спасёт…»

«Вы, тётушка, зачем-то звали?»,-
В дверях Елена и Иван
С тревогой рядышком стояли,
Племянник был немного пьян.

Елена лишь для подстраховки
С собою мужа привела.
В любой, все знают, обстановке
Решала за двоих дела.

Мария Львовна пригласила
Присесть. Бумаги со стола
Взяла с улыбкой. Огласила
Решенье, что всё ж приняла.

«Именье, данное когда-то
В приданое моим отцом,
Я сохранила. Виновата
Пред мужем лишь, в конце концов,

Что от него бумаги скрыла.
Теперь они помогут нам.
Тебя я, Ванечка, любила,
Делила горе пополам.

Сейчас хочу при вас сознаться:
Решила я семью вернуть.
Нельзя вам рядом оставаться,
Отправиться придётся в путь.

Дарю я, Ваня, вам именье.
В деревне, правда, небольшой.
И, если приложить терпенье,
Хозяйством заняться с душой,

То можно и зажить отлично.
Скопить деньжат, а уж тогда
Мечтать о жизни вам столичной,
Уехать в город без труда.

Вы завтра ж вещи собирайте,
Я скарбом щедро поделюсь.
Елена, и не возражайте!
Как лучше сделать я стремлюсь…

Ведь Александра не забыла
Все ваши подвиги, как знать?
Сегодня доброй быть решила,
Захочет завтра наказать…

Так лучше нам скорей расстаться,
Проблем больших не создавать.
Во мне, прошу, не сомневаться,
Была я Ванечке как мать».

Елена тотчас уловила,
Что ничего не изменить.
«Уедем мы,- она решила,-
В деревне тоже можно жить…

А там посмотрим. Мне бывало
И не такое пережить.
Идём Иван,- она сказала,-
Успеть вещички бы сложить…»

Снежинки лёгкие несмело
Срывались изредка с небес.
Зима решиться не хотела
Дарить земле своих чудес.

Мария Львовна укатила
В карете тёплой в Петербург.
Добиться своего решила,
Хотя в душе застыл испуг

Ей за былое рассчитаться.
Но знала хорошо себя:
Коли сейчас не попытаться,
То дальше будет жить скорбя.

Слуга нашёл ей дом, что нужен.
Стучит княгиня, вся дрожа.
Гнев пробирает не от стужи,
А оттого, что, зло держа,

Она решилась вдруг явиться
К прислуге бывшей. Больно ей.
Придётся лично объясниться
Не только с мужем, но и с ней.

Дверь горничная ей открыла
И объяснила: « Нет господ…»
Княгиня мило гнев свой скрыла,
Сказала той, что подождёт

В гостиной. С важным очень делом
Она сегодня прибыла.
И горничная не посмела
Перечить ей и отошла.

А час спустя пришли с прогулки
Князь с Аграфеной. Боже мой!
Застряли в горле даже звуки
У Воронцовой. Пред собой

Она вдруг Грушу не узнала.
Так изменилась. Красотой
И молодостью вся блистала,
Довольная во всём собой.

Княгиней стала. Безусловно.
Достоинств, гордости полна.
Держалась та спокойно, ровно,
Не дрогнула в душе она.

А Пётр так налился злобой,
Что не похоже на него:
«Как обойтись с дурной особой?
Скандала ждёт, скорей всего…»

«Как ты посмела объявиться,
Убийца собственных детей?
Надумала, что ль извиниться?
Так и мечтать о том не смей!

Наш внук погибнуть мог, ты помнишь?
И Саша чудом лишь жива.
Как по земле ещё ты ходишь?
Да что тебе мои слова?

Прочь убирайся! Я успею
Жандармов за тобой прислать.
Добро и зло понять умею,
Тебе же нечего сказать…»

«Уйди же, Пётр,- осторожно
Пыталась Груша спор унять,-
Я постараюсь, как возможно,
Здесь разобраться и понять

Чего Мария Львовна хочет.
Иди. Тебе пора прилечь.
Обида, верю, снова точит.
Я сердце  попрошу беречь…»

Князь нехотя, но удалился,
Марии Львовне бросив взгляд,
В котором гнева луч таился,
И не вернуть его назад.

«Позвольте с Вами объясниться,-
Присела Груша на диван,-
Ведь своего сейчас добиться
Вам не удастся. Горек план

Подействовать на нас угрозой.
Всё изменилось. Князь женат.
Закончилось всё быстрой прозой.
Царь подписал развод. Фанат

И тот, конечно ж, разобрался,
Что любит Петя лишь меня.
Недавно в церкви обвенчался.
Вам не разжечь уже огня,

Которому не разгореться.
Дочь Настенька растёт у нас.
Не в силах муж мой насмотреться,
И дочь, что солнышко сейчас.

Я Вас прошу наш дом оставить.
Зачем устраивать скандал?
Меня Вам плакать не заставить,
И Пётр это точно знал.

Поэтому ушёл, сгорая,
Чтоб вновь не слушать бред угроз,-
Служанку позвала,- Аглая,-
Ты проводи. Закрыт вопрос…

И лёгкой, гордою походкой
Ушла, княгине лишь кивнув.
А та боролась с лихорадкой,
На Аграфену не взглянув.

Служанку грубо оттолкнула
И к выходу сама пошла.
В ней искра подлости мелькнула,
Рождая снова ярость зла.

От бешенства Мария Львовна
Теряла разум на ходу.
Она забыла, безусловно,
Где вдруг она. И на беду

Пошла куда-то от кареты.
Ямщик её слегка дремал.
Роились в голове ответы,
Как отомстить. Мороз крепчал.

Зашла в соседний переулок.
В слезах как будто мир исчез.
Пред ней какой-то недоумок
Гнал лошадей наперерез.
,
Княгиня вскрикнуть не успела
И под копытами коней
Со снегом вмиг смешалось тело,
Картины не было страшней.

А лиходей вперёд помчался,
В хмельном угаре всё равно.
Народ толпой вокруг собрался,
Так, видно, ей судьбой дано.

Мария Львовна, чуть живая,
Жандарму имя назвала.
Слугу нашли – беда какая,
Карета вскоре прибыла.

И кто-то очень сердобольный
Врача княгине подослал.
В сердцах, собою недовольный,
Отказываться он не стал.

Отправился с больной в поместье,
Облегчить чтоб страданье ей.
По городу ползло известье,
Коснувшись, наконец, князей.

Наутро доложил Порфирий
О том, что мать едва жива:
«Не слыхивал такого в мире,
Чтоб лошадьми, забыв права,

Людей на улице сбивали.
Вот так несчастье, Боже мой!
«Вели, карету чтоб подали…
Отправлюсь к матушке с женой,-

Вдруг Михаил сказал сурово,-
Какая б ни была она,
Услышать от меня хоть слово
Мать на прощанье всё ж должна…»

Под вечер у крыльца поместья
Карета встала. Михаил,
Предчувствуя конец несчастья,
О матери слуг расспросил.

Под действием лекарств лежала
Мария Львовна в тишине.
Она, конечно ж, пожелала
Увидеть сына. На спине,

Вздыхала тяжко на подушках.
К ней Саша с Мишей подошли.
Лицо, как мел, слегка в веснушках,
Спокойно видеть не могли.

И наподобие улыбки
Мелькнуло на её лице.
Княгиня делала попытки
Сказать им что-то. «Об отце

Спросить меня, наверно, хочет»,-
Подумал в страхе Михаил,-
Но от бессилья только плачет,
Ей просто не хватает сил.

«Отец к тебе попозже будет.
И Соню тоже привезёт.
Тебя Спаситель не забудет
И помощь всё-таки пошлёт…»

Мария Львовна только взглядом
Молила сына подойти.
Он понял - наклониться надо.
Услышал тихое: «Прости!»

В глазах её мольба стояла
И столько преданной любви…
«Как ты могла, не устояла,
Дав разгореться злу в крови?

Судьбу себе же искалечив,
Закончила так жизнь свою…,-
Но замолчал он, не закончив,-
Прости, Бог, матушку мою!»

Встал на колени перед нею
И за руку так нежно взял.
Улыбкой облегчал своею
Страданья ей. Взгляд умолял,

Просил о чём-то непонятном.
Погасла искра жизни в нём.
И имя мужа, так невнятно,
Шепнула, в мыслях о своём.

Князь с Аграфеной появились,
Когда она уж отошла.
Они едва не прослезились,
Что рано смерть её нашла.

Страданья на лице застыли
И о прощении мольба.
Княгиню саваном накрыли,
Не сжалилась над ней судьба…

Вошла к ним Соня торопливо,
Без слов всё сразу поняла.
На тело глянула пугливо
И мать, рыдая, обняла:

«О, матушка моя родная!
Проститься не успела я…
Прости, прости же, дорогая,
Что раньше не посмела я

Прийти к тебе с мольбой, поклоном
Внучонка Петю показать…
А ты ушла с последним стоном,
Мне не успев прощенье дать…»

Владимир поднял её молча,
Увёл, страдая вместе с ней.
«Пусть милая одна поплачет,
Быть может, легче станет ей…»







2 часть

Всегда на кладбище спокойно,
Берёт за сердце тишина.
Кто жил распутно, кто достойно,
Здесь участь каждого одна.

Богата ли, бедна ль могила,
Витает тайно скорбь над ней.
Любви иль ненависти сила
Схоронена в земле своей.

Стесняясь чувств, князь прослезился.
И образ бабушки живой
Над ним незримо вдруг склонился,
Стараясь защитить собой.

Он после похорон к могилке
Своей старушки подошёл.
Головка в модненькой укладке,
С портрета свет к нему сошёл.

И рядом с ним семья вся встала,
Стояли молча в тишине.
«Пред Богом Машенька предстала.
Бабуля, очень тяжко мне…

Жизнь искалечила мне, знаю.
Но  страшным был её конец.
За все страдания прощаю,
Хотя женат был. Не вдовец…

Княгиня Дарья, посмотрите,
Со мною вся моя семья.
С Небес её благословите.
А Маше только Бог судья.

И все мы счастливы безмерно.
Детишки малые растут.
Ушло проклятие, наверно,
И беды больше не придут.

Твой перстень Миша не снимает,
В него он верит, как  и я.
Внук эстафету принимает,
Продолжат дальше род князья.

Снежок кружился над могилой
И будто чудился Петру
Ответ его бабули милой,
Да зябли руки на ветру…







3 часть

Прошло немного и немало,
А восемнадцать славных лет.
Князь Пётр с Грушей, как бывало,
В поместье жили. В том секрет,

Что Петербург был мил сначала,
Но потянуло вновь туда,
Где было их любви начало,
Душа осталась навсегда.

Жизнь сельская их привечала
И вот, спустя так много лет,
Семья помолвку отмечала
Любимой дочери. Чуть свет

Прислуга в доме суетилась.
Столы накрыли. Гостя ждут.
Карета вскоре появилась,
И жениха встречать идут.

Князь Мечников отцу представлен,
Анастасии выход ждёт.
Его род издавна был славен,
По родословной подойдёт.

Знакомятся с сестрой и братом,
Со всей роднёй её большой.
Жених так смотрит виновато:
Где ж та, что любит всей душой?

А Настенька с сестричкой Соней
Наряд осматривает свой.
То кудри незаметно тронет
Дрожащей маленькой рукой.

«Пора идти. Спеши, сестрица…
Уж мама знак нам подаёт.
Да за столы пора садиться,
Жених сейчас сюда придёт…

Смотри, он места не находит,
Переживает бедный как…
Без устали, волнуясь, ходит.
Ещё наплачется, чудак!» -

Невеста в пышном бальном платье
Предстала «свету», наконец,
На радость жениху и знати.
Тайком слезу смахнул отец.

Гордилась дочкой Аграфена:
Умна, красива и знатна.
С ней счастье будет неизменно,
Так в это верила она.

К гостям выходит словно пава,
Немного всё же смущена.
И с женихом садится справа,
Расправив ловко кружева.

А дети Сонечки и Миши
В гусары оба подались.
Ведь не сидится им под крышей,
Глядишь - на шпагах  подрались.

Князь Михаил их поощряет,
Советы Сашенька даёт.
А дед Забелин просто тает,
Хоть вида сам не подаёт.

Прекрасный перстень Воронцова
У внука блещет на руке.
Сдержал зять княжеское слово,
Судьбой играя налегке.

Подъехала ещё карета.
Спешит навстречу Михаил.
Игнатьев прибыл к ним с женою,
Иначе друг бы не простил.

Татьяна за руку держала
Дочь Дарьюшку. Навстречу к ним
Толпа гостей тотчас сбежалась.
Игнатьев был незаменим.

Он весельчак, добряк и душка,
Друзьям не в силах отказать.
Всегда жене во всём послушный,
Но при дворе смог устоять.

Смог заслужить он княжий титул,
Богатым и известным стал.
Но слыл отчасти домовитым,
Семью безмерно уважал.

Любовь Петровна вся сияла,
Гордилось внучкой и снохой.
И всем так часто повторяла,
Что сын обязан ей судьбой.

Пусть Дарьюшке пятнадцать было,
Но два гусара-удальца
Уже мечтали, чтоб разбила
Кому-нибудь из них сердца….

Оставим пышное застолье,
Роман к концу мой подошёл.
В нём было ярких чувств раздолье,
И свет любви к нам снизошёл…




К О Н Е Ц.....