Проблемы Вагнера

Я слышал, что у Вагнера проблемы в Израиле.
Да-да, тот самый Вагнер. Немецкий композитор, который написал "Кольцо Нибелунга" и "Парсифаль".
Когда Зубин Мета объявил, что намерен исполнить Вагнера, в Израиле поднялся грандиозный скандал. Это был 1981 год. Через десять лет такое же намерение высказал дирижёр и пианист Даниэль Баренбойм – и та же реакция…
Трудности с "переводом на еврейский" возникли у великого немца не вчера, а ещё позавчера. В 1938 году, когда не было никакого Израиля, создатель Палестинского филармонического оркестра, скрипач Бронислав Губерман заявил, что он не будет играть Вагнера. Потому что Вагнер – это символ нацизма.
Считается, что Рихард Вагнер был композитором Гитлера.
Гитлер любил Вагнера и никогда не пропускал ежегодный фестиваль в Байрёйте. Очевидцы рассказывали, что он поднимался в своей ложе, со слезами на глазах, когда в финале на сцене рушилось величественное здание дворца богов…
Евреи по праву считаются нацией музыкантов. Есть даже шутка на эту тему: если в аэропорту "Бен-Гурион" вы увидите еврея, который спускается по трапу самолёта без скрипичного футляра в руках, – значит, он пианист…
Рихард Вагнер создал великую музыку. Но ему нет места в стране музыкантов. Слушать дома, я думаю, никто не запретит. Всё издаётся, продаётся, наконец – качается из Сети. Слушай на здоровье, хоть "Лоэнгрин", а хоть "Гибель богов". Никто не настучит "куда следует" – а вы знаете, Изя ночью опять слушал этого Вагнера!
Я думаю, что публичное исполнение опусов Рихарда Вагнера расценивается как знак оправдания нацизма и примирения с палачами. Жертвы отказываются слушать ту музыку, которую любили их палачи. По-человечески это очень понятно. Шесть миллионов погибших за время Холокоста стоят у дверей концертного зала, ещё почище того злого духа из библейской легенды, что убивал женихов несчастной Сарры. Если впустим туда Рихарда Вагнера – значит, признаём, что Холокоста не было, а был, скажем, "эффективный менеджмент".
Есть вещи, над которыми не шутят.
Евреи любят анекдоты о евреях. Например, такой, на мой нееврейский взгляд, несколько циничный анекдот:
"- Сёма, ты выкрестился? Как тебе не стыдно! Твой отец, наверное, в гробу перевернулся, когда узнал!
- Та ничего, скоро выкрестится мой брат, и папа опять ляжет, как надо!".
Мало кто обладает такой врождённой способностью посмеиваться над собой и над теми невзгодами, которыми так богата эта прекрасная и такая короткая жизнь, как еврей. Но если шесть миллионов вдруг перевернутся…
Вагнер?!
Слушать музыку, сжимая кулаки и со слезами на глазах, и вдруг подумать: а ведь ОН, наверное, тоже плакал в этих местах…
Все мы, люди, по большому счёту одинаковы. Разные только фиговые листочки, которыми прикрываем стыд. Но стыд один у всех.
Я иногда думаю, и не могу додуматься, а где же то, что отличает меня от него? Ведь, он тоже не сразу отправил молодых немцев, поклонников пива и культуры, превращать Европу в руины. Вот, он – нищий художник, перебивается с хлеба на квас. А вот – уже стоит на трибуне в Нюрнберге, подняв правую руку, и упивается огненной свастикой, что там, у его ног, раскручивается во мраке, – десятки тысяч одинаковых факелов... Что было между? Или не было ничего? Достаточно щёлкнуть чему-то – и всё, ты уже один и над миром?
Мне кажется, виной всему власть. Кольцо силы, символ власти, подчиняет носителя и меняет его до неузнаваемости. Но это только предположение. В действительности, наверное, и нет никаких перемен. Был довольно среднего ума и неглубокой образованности гражданин. Любил живопись, собак. Его подняли и поставили высоко-высоко. А ничего не изменилось. Всё так же любит собак.
Есть ли она на самом деле, та черта, которая отделяет одного от других? Кроме индивидуальных особенностей личности? И есть ли сила, способная остановить личность, если она перерождается в нечто, несовместимое с человеческим?
Мне кажется, есть такая сила. Это нравственный потенциал общества.
Чтобы по газону однажды не прошли начищенные до блеска сапоги, строем и по команде, газон следует холить и лелеять многие, многие годы. Не перекапывать раз в сто лет, и даже чаще, не вырывать с корнями всё посаженное до нас, а с умом и тщанием отбирать и беречь нужное.
Великое дело – стыд. Стыдно перед отцами – стыдно и перед собой. Это ведь только "мёртвые сраму не имут". А живым порой стыдно бывает и за мёртвых тоже. И даже за композитора Вагнера.
У него сегодня большие проблемы.


2014.