Роман в стихах. Ты - мой свет в окошке. Глава сед

Глава седьмая

1 часть

Князь Михаил в лесной избушке,
Сил набираясь, оживал.
Спокойно было на опушке,
Где он недавно проживал.

Морозный день, сияет солнце,
В окошко князю шлёт лучи.
И неспокойно так на сердце,
Оно отчаянно стучит.

Болят ещё, терзают раны,
Хватает сил слегка присесть.
И только друг в лице Татьяны
На благо князя рядом есть.

Она Антипу помогала
Выхаживать его с трудом.
Настоем раны промывала
И бинтовала их потом.

Смахнув слезу беды  украдкой,
Тайком ему поесть несла.
Боролась с подлой лихорадкой,
Ночами в страхе не спала.

Боялась, если мать узнает,
То слежку тут же учинит.
Вины признать не пожелает,
Измены дочке не простит.

Любовь затмила дни и ночи,
Жить по-другому не могла.
Переживала Таня очень,
Тревогу в сердце берегла.

Но Миша быстро поправлялся
В себя стал часто приходить.
Подруге тихо улыбался,
Ещё не в силах говорить.

Татьяна вслух ему читала,
Пытаясь ласкою лечить.
И вместе с ним, любя, страдала,
Не зная боль как облегчить.

В бреду жену звал князь с тоскою,
Очнувшись, он о ней молчал.
И слабою своей рукою
Ладошку Танину сжимал.

Беда их навсегда сроднила,
Связала нитями судьбы.
Татьяна искренне любила,
Услышал князь её мольбы.

Сегодня он ходить пытался,
Вновь закружилась голова.
До топчана с трудом добрался,
От боли не крича едва.

«Зачем ты встал, неугомонный? –
Татьяна бросилась к нему,
Молил устало взгляд влюблённый,-
Куда спешить, я не пойму?

Окрепни малость, спи побольше.
Во сне и боль не так слышна…»,-
Хотелось удержать подольше,
Разлука ей была страшна.

Тревогу скрытую заметив,
Князь ей пытался объяснить,
Что пред женой он не в ответе,
Не станет дальше с Сашей жить.

И рассказал о том коварстве,
Которое не заслужил.
Не смог ей уступить в лукавстве,
Хотя любовью дорожил.

Татьяна скрыть всё ж не посмела,
О горьких слухах средь людей.
И честной с Мишей быть хотела,
Хоть страх брал верх в душе над ней.

О бедах Саши рассказала,
Не уменьшая ничего.
Всё, что от матери узнала,
С тревогой глядя на него.

Князь побледнел. Его сознанье
Не сразу разуму вняло.
И вмиг усилилось страданье,
Волненье силы  отняло.

«Как брат пошёл на преступленье,
Подделать завещанье смог?
Не вызвав у родных сомненье,
Ему нотариус помог…

Я должен графу весть отправить,
Он Сашу сможет защитить.
Нельзя её в беде оставить,
Иначе как на свете жить?»

«Пойми, тебя похоронили,
Откуда же письмо придёт?
Подумает, враги решили
Ей навредить, и не поймёт?

Себя ты сможешь обнаружить
И слаб укрытие искать.
Нельзя ещё тебя тревожить,
А помощь неоткуда ждать.

Жену ты любишь, хоть скрываешь,
Но жизнь свою побереги.
Опасности не понимаешь,
Неверные приняв шаги…»

«Татьяна, не пойми иначе…
Пред Богом я несу ответ.
Знать, что жена от горя плачет,
И некому ей дать совет.

Игнатьев друг мне, он не выдаст.
Меня поддержит и поймёт.
Понадобится вскоре выезд,
Он помощь, Танечка, пришлёт…»

С трудом и как-то неуклюже
Письмо князь тут же написал.
«Теперь доверенный нам нужен,
Чтоб в церкви графа отыскал

И передал письмо украдкой.
Татьяна, есть такой делец?
Ты знаешь крепостных повадки,
Исполни просьбу, наконец…»

Конечно, был у Тани сверстник,
Парнишка бойкий, озорной.
Весёлых детских игр наперсник,
Он вырос рядышком с княжной.

И умереть мог, защищая,
Исполнив долг холопий свой.
Себе судьбу отягощая,
Татьяну заслонить собой.

Ему могла дать порученье,
Но очень опасалась мать.
И как Николку в воскресенье
В собор к заутрене послать?

Но время есть. Подумать можно
И выход всё-таки найти.
Отправить друга осторожно,
Не пропадёт такой в пути.

Татьяна действовала тонко,
Была лишь слишком молода.
Княгини подлая душонка
Беду предвидела всегда.

Она нередко замечала,
Что дочь украдкой в лес бежит.
И не тревожилась сначала,
Ведь Таня дружбой дорожит

Давным давно с Антипом древним.
Он с детства дочку привечал.
Нередко приходил в деревню,
Крестьян охоте обучал.

Пришло на ум ей подозренье,
Что дочь не так себя ведёт.
Немного надо ей терпенья
И ситуацию поймёт.

Когда Татьяна убежала
Опять с провизиею в лес.
Княгиня тут же пожелала,
Лишь только дочки след исчез,

Все тумбочки и стол поспешно
В тревоге странной обыскать.
Письмо нашла небезуспешно,
Успела в гневе прочитать.

«Так вот куда спешишь, Татьяна!
Кормить героя своего…
Да, родилась не без изъяна,
Не в брата, только и всего.

Ну что ж раскрыться не желаю,
По-своему всё поверну.
Я с вами в прятки поиграю,
Письмо с поправочкой верну…»

Она письмо переписала
В любовный пламенный привет.
Что не поймёт Игнатьев, знала,
И не пришлёт сюда ответ.

А Мишино письмо в камине
С ожесточением сожгла.
«Пусть просьба князя в углях стынет,
Я поступить лишь так смогла…»

Николка в воскресенье графу
Послание успел вручить.
Немного натерпелся страху:
Что вдруг успеют обличить.

Но граф в тоске письмо читая,
Никак не мог княжну понять,
И мысль к нему пришла такая,
Что в этом виновата мать.

В невестки Танечку пророчит,
Вновь партию ему нашла.
Женить немедленно захочет,
На риск, родимая, пошла.

Письмо порвав, он удалился
И не подумал дать ответ.
Николка очень удивился,
От огорченья меркнул свет.

Татьяне доложил смущаясь,
Что граф письмо при нём порвал.
Та улыбнулась, с ним прощаясь,
Он ей надежду сердцу дал.

Наверно, граф им не поверил,
Но Сашу всё-таки найдёт.
Жену не зря князь ей доверил,
И на поправку вновь пойдёт…

Но Михаил в другой тревоге
Не мог ночами долго спать.
Куда вели врага дороги,
Ему хотелось очень знать.

Татьяна, брата обожая,
Решилась с ним на разговор.
Признался он, не возражая,
В том, что таилось до сих пор.

«Когда-то мать в младые годы
Служила фрейлиной пять лет.
Царица по веленью моды
К себе сзывала лучший цвет

Дворянских дочек в услуженье.
Блистал девицами дворец
На радость всем и удивленье,
Слепя каменьями колец

И жемчугами ожерелий,
Алмазным светом диадем.
И кавалеры на дуэли
Решали множество проблем.

Маман тогда была прекрасна,
И сам красавец Николя
В любви ей признавался страстно,
О снисхождении моля.

И Долли сердце подарила,
Его высочество любя,
К нему душа благоволила,
Считая честью для себя.

Конец пришёл любовной страсти,
Когда девица понесла.
Была судьба не в их же власти,
Устроен мир из слёз и зла.

Не смог царевич против воли
Жениться на простой княжне.
Проблемой был он не доволен,
Гореть бы подлому в огне.

Женился всё ж на чужестранке,
Мать выдав замуж тот же час.
Приданое ей выдав в банке,
Забыть посмел совсем о нас.

Родился я в семье богатой,
И сыном князь признал меня,
Мать не считал он виноватой,
К ней уважение храня.

Любил он матушку, сердечный.
Земле быть пухом для него.
Он заслужил покой в ней вечный
За благость сердца своего.

Мать царь вниманьем удивляет,
Всегда навстречу ей идёт,
О сыне он не вспоминает
Значения не придаёт,

Что где-то есть на белом свете
Бастард, никчёмный и живой.
Так кто за подлость здесь ответит?
Рискую, знаю, головой.

Но справедливости добиться,
Честь матери своей вернуть,
За это стоит всё же биться,
Смертелен пусть опасный путь.

Я первенец у Николая,
Наследник трона и Руси.
Ты не тревожься, дорогая,
И отступленья не проси…»

Татьяна вся в слезах сидела.
Впервые видела она,
Что брат на смерть пойдёт за дело,
Которому лишь грош цена.

Погибнет рано или поздно,
Не станет мать ему мешать.
Настроен он вполне серьёзно,
Позора им не избежать.

«Что дальше будет, братец милый?
Ужасный ждёт тебя конец.
Омоешь кровью тот постылый,
Ненужный никому венец?

И кто тебе его уступит?
Царь армию готов поднять.
Он непременно вас погубит,
Не пожалеет даже мать.

Что страсть? Она давно забыта.
Величье, слава, титул, власть
Владеют душами открыто,
Добру в них точно не попасть…

«Я не сверну с пути, сестрица,
О сказанном, прошу, забудь.
Я своего решил добиться,
Назад уже не повернуть.

Я в Тулу отправляюсь вскоре,
В Тамбове поднимаем полк.
Забудь о нашем разговоре,
Надеюсь, в этом будет толк…»

Татьяна в страхе удалилась,
Ей этой ночью не уснуть.
За брата в тишине молилась,
Тоска и боль сжимали грудь.

Наутро мать, нахмурив брови,
Дочь позвала в свой кабинет:
«Ты с нами не одной ли крови?
Так что ж творишь, скажи, в ответ?

Зачем спасла ты Воронцова?
Иль думала нас провести?
Да только вымолвлю я слово,
Не сможет ноги унести…

С обидой не смотри, Татьяна!
Поверь, я вовсе не палач.
Любовь твоя довольно странна,
Пойми же матушку, не плачь.

Следить за Воронцовым стану,
Чтоб сына он не смог предать.
Не помешал большому плану,
Его уже недолго ждать…

Мы князя забираем в город,
Пора подумать и о нём.
Он норовист, умён и молод,
Друг друга, может быть, поймём».

Татьяна не могла поверить,
Тому о чём та говорит.
Как Мишу матушке доверить,
Когда душа от зла горит?

В одном права: князь очень болен,
Врач нужен, чтоб на ноги встать.
Он ею буден недоволен,
Но жизнь его пора спасать.

Под вечер в тихую сторожку
Татьяна не спеша пошла.
На память знала ту дорожку,
Что к милому её вела.

Снег заискрился на закате,
Мороз щипал слегка за нос.
Она всё думала о брате,
Сдержать пытаясь море слёз…

Князь Михаил заметил слёзы,
Расстроенный Татьянин лик.
«Что снова матушки угрозы?
Вопрос не обо мне ль возник?

Сегодня я уйду, быть может,
Довольно, что ты жизнь спасла.
Нет для меня тебя дороже,
Тревоги, страх перенесла…»

Заплакала Татьяна горько:
«Куда же, Миша, ты пойдёшь?
Силёнок хватит-то на сколько?
В лесу один ты пропадёшь…

Мать о тебе моя узнала,
Следит за мной она теперь…»
Всю правду Таня рассказала,
И вдруг открылась тихо дверь.

Княгиня гордою походкой
В избушку не спеша вошла.
«Вот это милая находка…
Я за тобой, Татьяна, шла.

Довольно, князь, играть нам в прятки,
Я забираю в город Вас.
И будет, верьте, всё в порядке,
Коль Вы не выдадите нас…

И это в Ваших интересах.
Уход Вам нужен, лучший врач.
Поймите, молодой повеса,
Спасу я Вас от неудач».

Она ушла, зло хлопнув дверью.
Застыл сраженный Воронцов.
Глядел на Таню с недоверьем:
«Да объяснись, в конце концов!

Что это было? Кто нас предал?
Как мать твоя сюда пришла?
А я беды в душе не ведал,
Она меня сама нашла?

Татьяна плача рассказала
О разговоре их с Ильёй.
О том, что многое узнала,
Но трудно брату быть судьёй.

«Он непростительно обманут,
Не понимает, что творит.
Его потом винить все станут,
И в ненависти он сгорит.

А как помочь ему - не знаю,
Ведь могут заговор раскрыть.
Придумай, Миша, умоляю,
Удастся разве это скрыть?»

Князь помолчал совсем немного:
«Я должен сделать хитрый ход.
Ты собери меня в дорогу,
Я покорюсь, княгиня ждёт.

А там придумаю, быть может,
Как от беды Илью спасти,-
Взглянул на Таню он построже,-
Но помни: нам не по пути…»






2 часть

Покоя наступило время,
Немного Саша ожила.
Несла спокойно горя бремя,
У графа хорошо жила.

Занятьем стало рукоделье,
Пелёнки шила по утрам.
Ушло вдруг светлое веселье,
Болел ещё на сердце шрам.

Она старалась быть спокойной,
Слёз не показывать своих.
Быть мужа милого достойной
И прятать горе от других.

Сегодня граф с улыбкой милой
К ней перед службой подошёл.
Любил её он с прежней силой,
Но знал границы хорошо.

«Поговорить хотел бы, Саша,
О положении твоём.
Оформим отношенья наши,
И дальше вместе жить начнём.

Беременность уже не скроешь,
Хочу тебя я защитить.
Захочешь – счастьем удостоишь,
А нет - один готов любить

Тебя да и ребёнка Миши,
Признать могу его своим.
Пусть детский смех звенит под крышей,
А я гордиться стану им.

Подумай. Вечером ответишь.
Тебя ни в чём не тороплю.
Во мне лишь друга, верь мне, встретишь,
Всем сердцем я тебя люблю…»

Под вечер граф вернулся грустным,
Ему и служба впрок не шла.
Вокруг казалось всё искусным,
Притворством подлости и зла.

Любовь Петровна пригласила
Его угрюмо в кабинет.
Без подготовки вдруг спросила:
«От Саши ждёшь, мой сын, ответ?

Так сам ответь, ты всё продумал?
Зачем тебе весь этот бред?
Что ж на вдове жениться вздумал
И нанести решил всем вред?

Зачем тебе чужой ребёнок?
Его я, Митя, не приму!
Готов растить его с пелёнок,
Что дальше? Просто не пойму…

Ведь Саша мужа сильно любит,
Непросто ей его забыть.
И жизнь твою, поверь, загубит,
Ведь счастья здесь не может быть.

Сними ей в городе квартиру.
Ну дом приличный, наконец.
Будь верен милому кумиру,
Но не как муж, не как отец…

Одумайся, пока не поздно,
Не одобряю выбор твой…»
«Подумал, мама, я серьёзно
Пожалуйста, не спорь со мной…»

Княгиня графа поджидала
В своём уютном уголке,
Журнал внимательно читала.
Он вмиг припал к её руке.

«Подумала о предложенье?
Зачем нам, Сашенька, тянуть?
Прошу к себе я уваженья,
Господь укажет нужный путь…»

«Тебе обязана спасеньем,
Хочу правдивой, Митя, быть.
И отношусь лишь с уваженьем,
А вот смогу ли полюбить?

В моей душе незримо Миша,
Как прежде, день за днём живёт.
Я голос милый часто слышу
И жду: а вдруг сейчас войдёт.

Чтоб не было ко мне обиды,
Претензий дальше никаких.
Согласна быть женой для вида,
Нет слов в ответ пока других…»

Граф целовал любимой руки,
В глаза с улыбкою смотрел.
И лишь бы с ней не жить в разлуке,
Другого больше не хотел.

Они тихонько обвенчались
В церквушке дальней небольшой.
При батюшке не целовались,
Чему дивился тот душой.

Граф Дмитрий Сашей восхищался
И счастлив бесконечно был.
Во всём с любимой соглашался
И всё на свете позабыл.

Он окружил такой любовью,
Вниманьем милую жену,
Что мать лишь поводила бровью,
Боясь нарушить тишину.

Для Саши комнату убрали,
Там обеспечив ей комфорт.
Любую прихоть выполняли,
Чем был доволен граф и горд.

Молва пошла по Петербургу,
Что граф Игнатьев учудил.
Прославился на всю округу,
Карьеру бедный загубил.

Был императором написан
В поспешности большой указ:
Наказан граф, не просто списан,
А изгнан с должности тотчас.

Но он совсем не огорчился,
Что прерван был карьерный рост,
С улыбкой тут же удалился,
Без боя сдав почётный пост.

Все мысли графа были дома,
Где так привольно было жить.
Тропинка каждая знакома
И та, что век не разлюбить.

А время шло. Его богиня
Была равна и холодна.
Его жена, его графиня,
Но в сердце навсегда одна….

Граф на подарки не скупился,
Цветы ей каждый день дарил.
Он с близостью не торопился
И о любви не говорил.

Но взгляд всё ж выдавал ту нежность,
Ту страсть, что долго он скрывал.
И чувств великую безбрежность,
Что бескорыстно отдавал.

Вокруг все это замечали,
И Аннушка порой сама
Журила Сашеньку в печали,
Что графа та свела с ума.

«Пора забыть о прошлом, Саша.
Зачем, скажи, ты замуж шла?
Подумай ты о счастье вашем,
Которое с трудом нашла.

Где б мы сейчас, скажи мне, были?
Смогли бы выжить в той дыре,
Куда князья нас засадили,
Подвластны чьей-то злой игре?

Ведь завещанье то поддельно.
О чём всё это говорит?
Что ты в опасности смертельной.
А граф тебя боготворит

И защитит. Поверь, не скрою,
Спокойна нынче за тебя.
Секрет большой я не открою,
Винить во всём должна себя.

Ты холодна напрасно с мужем,
Он этого не заслужил.
Ему твой взгляд с улыбкой нужен,
Чтоб дальше он с надеждой жил».

Немного ласковее стала
Графиня с мужем иногда.
В душе томилась и страдала
И знала – это навсегда.





3 часть

Спал крепко город ночью зимней,
Карета встала у ворот.
Покрыл окошки синий иней,
Ямщик удачный поворот

В ворота без ошибки сделал.
Бежит прислуга их встречать,
Багаж несут вперёд умело,
Княгине лень сейчас ворчать.

Отдав в сердцах распоряженья,
К себе уставшая идёт.
Не принимая возраженья,
Слуга упрямо так ведёт

Больного князя. В спальне где-то
Укладывает на кровать.
Один оставшись, без ответа,
Решил князь всё-таки поспать.

Так растрясла его дорога,
Что он мечтал лишь об одном:
Побыть наедине немного,
Забыться сладким, крепким сном.

Татьяна, заглянув украдкой,
Заметила, что Миша спит.
Залюбовалась кожей гладкой,
Коснулась пальцами ланит.

Поправила пушистый локон,
Легко убрав его со лба.
Свет падал из огромных окон,
У князя дрогнула губа.

Он прошептал родное имя,
С мольбою Сашеньку позвал.
И Таню охватило пламя,
Любовь её он предавал…

И что сейчас ещё страшнее,
Совсем Татьяну не любил.
А оказался лишь умнее,
К жене все чувства подавил.

Наутро Таня завтрак сытный
Умело князю принесла.
И вскоре прибыл доктор видный,
Волшебник славный ремесла.

Назначил мази и лекарства,
Велел бинты ему менять.
И обещал, не без лукавства,
Что князь, возможно, сможет встать

Через неделю, но не раньше.
Режим постельный и покой.
Еды, питья и сна чуть больше,
И снимет хворь вмиг, как рукой.

Татьяна спуску не давала,
Лечила Мишу каждый день.
И виду здесь не подавала,
Что между ними словно тень

Незримо Сашенька вставала.
Горело сердце, как в огне,
Татьяна князя ревновала
К его красавице-жене.

Он, перемен не замечая,
Всё время думал об одном,
Как долго ждать ему, скучая,
Чтоб смог покинуть этот дом.

Но Дарья Карловна сурово
Следила за своим больным.
Держала княжеское слово,
Дозор установив за ним.

Однажды не было княгини,
Князь с горя выпил и вспылил:
«Я пленник Ваш, княжна, отныне?-
И вновь бокал себе налил,-

Жить должен  здесь я в заточенье,
И невозможен мне побег?
А где ж любовь? Прошу прощенья,
Иль Вам я просто оберег?»

Татьяна видела, что больше
Нельзя ей князя удержать:
«Сегодня думаю подольше
Задержится в поместье мать.

Ты можешь, Миша, прогуляться.
Один пойдёшь иль всё ж со мной?
Открою дверь, коль постараться,
Мне вход известен потайной…»

Князь подобрел совсем немного:
«Один пойду. Поверь, вернусь.
Недалека моя дорога,
По парку зимнему пройдусь.

Мне подышать, подумать нужно.
Княгиня, видно, не поймёт,
Что, охраняя так бездушно,
Лишь к бунту вскоре приведёт.

Я захочу, уйду сквозь стены,
И ей меня не удержать.
Обдумать надо перемены
И, как мне дальше поступать…»

Он вышел в город осторожно,
Легко дышала снова грудь.
И он здоров, поверить можно,
Вернётся всё когда-нибудь:

Почёт и слава, радость жизни,
Любовь и счастье, наконец,
И служба славная Отчизне,
Чем так гордился их отец.

Он вдруг увидел офицера:
Граф Марципанов, дорогой!
Не походил на лицемера
И был мужчиной с головой.

«Ему довериться мне можно,
Вот только как не испугать?
А подойти открыто сложно,
Придётся меры принимать…»

Он подошёл к Ивану сзади
И рот закрыл ему рукой:
«Молчи, прошу я Бога ради,
Живой, не призрак я, какой…

Поговорить с тобой мне надо.
Ты в парк иди, всё объясню.
Чужого не привлечь бы взгляда,
А преданность я оценю…»

Но Марципанов не из робких,
Он быстро всё сообразил.
Спеша вперёд по узкой тропке,
В ответ ему не возразил.

И не найдя вблизи знакомых,
Лиц подозрительных вокруг,
Не пряча больше глаз счастливых,
Он обернулся: «Здравствуй, друг!

Мишель, живой! Нет сил поверить.
Тебя ж оплакали давно.
Ты можешь тайну мне доверить,
Исполню всё, что мне дано…»

Князь Воронцов поведал вкратце
События последних дней.
«Мне надо во дворец добраться,
Но враг, поверь, куда умней.

За мной следят сейчас, возможно.
Княгиня - страшный человек.
Ты донесёшь всё осторожно,
Мне это не забыть вовек…

А цесаревич сам рассудит
И указанье мне пришлёт.
Теперь с тобой связь наша будет,
И впереди удача ждёт…»

Они расстались торопливо,
Вокруг прохожих ни души.
Князь улыбнулся вслед учтиво:
«Давай же, милый друг, спеши…»

Домой добрался очень быстро
И слежки не было за ним.
В глазах блестели счастья искры,
Покой же был необходим.






4 часть

Мария Львовна в страшной скуке,
Совсем одна теперь жила.
Страдала молча от разлуки
И мужа милого ждала.

Готова растерзать, унизить,
Но и простить затем его.
Да только знала: их не сблизить,
Не ждать ей счастья своего.

На сына страшная обида
Сжигала сердце ей дотла.
Оплакала его для вида,
Но затаила горечь зла.

Письмо Елене написала,
Став мыслей злых своих рабой.
В нём месть невестке разъясняла,
Играя в сотый раз судьбой.

Найти ей приказала способ,
Как Александру отравить.
Не примет сожалений, жалоб
И нищенке теперь не жить.

Им ни к чему живой наследник.
А вдруг раскроется обман?
Назад вернётся греховодник,
Да и признает сей роман…

Строжайше Лене приказала
Исполнить всё в ближайший срок.
Напоминая, указала,
Кто с завещанием помог?

Елена поутру надменно
К себе вдруг прачку позвала.
Поговорила откровенно
И денег много той дала.

Давно служила Акулина
Исправно князю своему,
Но в воровстве была повинна,
Сыграло это роль всему.

Сестра родная Акулины
У графа в горничных жила.
И обе с детства гнули спины,
Хлебнули море слёз и зла.

Сестрёнка младшенькая Нина
Имела добрый тихий нрав.
В ответ на это Акулина
Её лишала всяких прав.

Сейчас ей нелегко давалось
Сестру работой притеснять.
Служить так Ниночка старалась,
Что всем пример бы надо брать.

В помощницы к ней напросилась
Зловредная её сестра.
При всех вдруг горько прослезилась,
Что просто в гроб идти пора.

Осталась будто без работы,
Головку негде приклонить.
Взяв на себя её заботы,
Решила Нина попросить

У графа место для сестрички.
Как можно столько ей страдать?
И граф по той своей привычке,
Что всех жалел, добро счёл дать.

Кухаркой взяли Акулину,
Помощница была нужна.
Ей, указав на дисциплину,
Работать как сестра должна.

Елена этому известью
Обрадовалась от души.
Теперь заняться нужно местью
И по возможности спешить.

Иван намеченному плану,
Пытался как-то помешать.
Убийцами напрасно станут,
Век наказанья будут ждать.

Он умолял жену подумать,
Не совершать сей страшный грех.
Ведь можно что-нибудь придумать,
Чтоб было выгодно для всех.

Ему Елена приказала
Не вмешиваться и молчать.
Она характер тётки знала:
Ослушаться – себя предать.

Нависла над безвинной Сашей
Опять нежданная беда.
И к ней, ребёнка ожидавшей,
Шла испытаний череда…







5 часть

Князь Воронцов ждал с нетерпеньем
Вестей от графа. В зимний сад
Вновь вырвался он с раздраженьем
И этому весьма был рад.

Он приготовил донесенье,
Чтоб Марципанову отдать.
В нём видел он своё спасенье,
Которого недолго ждать.

Недавно удалось подслушать
Довольно странный разговор.
Ильин к ним пригласил откушать
Господ, хуливших нагло двор.

И речь английскую услышал,
Так, значит, князь идёт вперёд.
«Предательство,- решил вдруг Миша,-
От иностранцев помощь ждёт…

Серьёзно занялся князь делом,
Пора ему и помешать.
Давно он ходит под прицелом,
В дальнейшем не поможет мать».

Граф Марципанов показался
В аллее парка. Михаил
За ним вслед молча направлялся,
Терпение в душе хранил.

В безлюдном месте обернулся
К нему с улыбкой верный друг.
«Нет никого,- он улыбнулся
И посмотрел притом вокруг.

«Князь, поздравляю! Цесаревич
Ждёт во дворце сейчас тебя».
«Благодарю, Иван Петрович!
Не ожидал я для себя

Такой невиданной удачи.
Но как меня ты проведёшь?"
"Решенье есть одной задачи,
Я объясню, и ты поймёшь…»

А два часа спустя князь ясно
О заговоре доложил.
Он факты изложил прекрасно
И то, что сам там пережил.

Своей судьбы сейчас решенье
От императора он ждал…
«Всему должно быть подтвержденье.
И я приказ проверить дал.

Агенты мной сейчас повсюду
Разосланы по городам.
Следить за этим сам я буду,
Поблажки никому не дам,-

С ним император был учтивым,
Но строгий тон его смущал.
Старался князь быть терпеливым,
Ведь видно было - царь прощал,

Снимал с него сейчас опалу.
Надежда выросла в груди,
И сразу сердцу легче стало,
Когда позволили уйти.







6 часть

До дома князь едва добрался,
С трудом улёгся на кровать.
Он очень сильно расхворался,
Не в силах правду принимать.

Узнав о горькой доле Саши,
О том, как поступили с ней,
Он, ей отказ когда-то давший,
Затосковал по ней сильней.

Княгиня замуж вышла снова
За друга лучшего его.
Одна жить, значит, не готова
И предала скорей всего.

Игнатьев должности лишился,
Но мужем Саше всё же стал.
О чём мечтал, того добился
И друга помнить перестал.

Весна спешит по белу свету,
Пора жену свою найти.
Призвав её теперь к ответу,
Взять с ней развод и прочь уйти.

Он принял трудное решенье
И сразу легче стало вдруг.
Уснул он в это же мгновенье,
Не слышал ничего вокруг.

Дверь отворилась еле слышно,
Княжна к постели подошла.
Само собой всё это вышло,
Тихонько рядышком легла.

Прекрасна в тоненькой рубашке,
С каскадом вьющихся волос.
Что надо здесь ночной сей пташке?
Взгляд князя ей задал вопрос.

«С тобой хочу я быть, любимый…
Не прогоняй меня, молю.
Восторг прими неповторимый,
Всем сердцем я тебя люблю…»

«Остынь, Татьяна. Завтра утром
Ты пожалеешь обо всём.
И поступи легко и мудро,
Давай немного подождём?

Я завтра еду за разводом,
Потом с тобой поговорим.
Назад вернусь перед заходом
Свободным и совсем другим.

Сейчас душа болит, родная.
Тяжёлый завтра будет день.
Ты всё поймёшь, я это знаю,
Иди же, пеньюар надень.

Тебя я слишком уважаю,
Не в силах дурно поступить.
А быть с тобой не возражаю,
Но прежде надо в брак вступить…»

Татьяна, заливаясь краской,
Слезами горя и стыда,
К себе метнулась и с опаской
Взглянула только раз туда,

Где мамы комната виднелась.
Но тихо было всё вокруг.
А девушке кричать хотелось,
Ведь сердце выдало ей вдруг

Ту правду, что она боялась,
Которой верить не могла:
Не любит князь. Зря сомневалась,
Любви его всегда ждала.

Надеялась: дни испытаний
Их как-то сблизят и сроднят.
Но ничего, кроме страданий,
Не обещал любимый взгляд…







7 часть

Пришла весна. Апрель лучами
Родную землю согревал.
В лесу, звеня, играл ручьями,
Сады цветами украшал.

У графа в доме было тихо,
И день за днём вперёд летел.
Но подбиралось снова лихо,
Одно из самых чёрных дел.

К сестре привыкла Акулина,
Хотелось здесь остаться ей.
Ей нравился дом господина,
И то, как относились к ней.

Графиня очень доверяла,
Просила блюда ей менять.
Она в еде перебирала,
Да это можно и понять.

В её известном положенье
Хотелось многое сейчас.
Менялось часто настроенье
И выраженье милых глаз.

Всё Акулина примечала,
Старалась мигом угодить.
И времени не замечала,
Успела Сашу полюбить.

Но шлёт депеши ей Елена,
Пора заданье выполнять.
Не выбраться теперь из плена,
Удар судьбы должна принять.

С утра занемогла графиня,
Бледна лежит, как полотно.
Крепилась, будто героиня,
То Богом женщине дано.

Граф побежал за повитухой,
Послали в город за врачом.
А кто - за знахаркой-старухой,
Волненье било здесь ключом.

Одна вдруг Сашенька осталась
Всего на несколько минут.
Кухарка здесь не растерялась,
Питьё несёт ей тут как тут.

Графиня выпила немного,
Но боли помешали ей.
В душе неясная тревога,
И звон послышался церквей.

Как будто кто «бежать!» ей шепчет,
Вмиг опрокинула стакан.
Насильно яд влить девка хочет,
Но гибок у графини стан.

Служанку с силою её толкнула,
Пошла, не ведая куда.
Стол на пути перевернула,
Вела, звала её беда.

Вон со двора и в лес подальше,
Спасаться надо и бежать.
В руке держала, как и раньше,
То, что смогла ещё скрывать.

Хранила медальон, страдая,
Что князь когда-то подарил.
И по ночам над ним рыдая,
Слова, что он ей говорил,

Сама себе шептала страстно.
Не веря в то, что никогда
Он не вернётся и напрасно
Ждать всех ушедших навсегда.

Боль нарастала. Саша лесом,
Себя не помня, в страхе шла.
Сознание глухой завесой
Нередко закрывала мгла.

Присела тяжко под берёзой,
Роняя рядом медальон.
Лицо служанки вдруг с угрозой
Пред ней мелькнуло, вызвав стон.

«Что Акулина намешала?
Такое странное питьё.
Чью ненависть в нём возмещала?» -
Гадала вновь сквозь забытьё.

Собрав всё мужество и силы,
Графиня дальше вглубь пошла.
Не знала: рядышком был милый,
И помощь ей навстречу шла.

Князь Воронцов по лесу ехал
К Игнатьеву, чтоб взять развод.
В лесу весеннем звонко эхо
Хор птичий вдаль несло вразброд.

Мелькнуло платье недалече.
Князь спешился, за ним спешит.
А под ногами - вот так встреча -
Знакомый медальон лежит.

Он подарил его на свадьбе
Любимой с карточкой своей.
Что делает в чужой усадьбе?
Быть может, и не нужен ей?

Цепочку поднял князь, вздыхая,
И устремился вслед за той,
Что, жадно воздух ртом хватая,
Лежала на тропе крутой.

Невдалеке стоял домишко,
Обитель, видно, лесника.
И нежилой, заброшен слишком,
Но подойдёт ему пока.

Графиню он берёт на руки,
Несёт в избушку не спеша.
Она молчит, терзают муки,
Так что болит его душа.

Кладёт на ветхую кушетку,
С тоскою смотрит на живот.
Задумавшись лишь на минутку:
«Вот это в жизни поворот…»

Очнулась Саша. Странно смотрит
На Мишу, глаз не отводя.
И то ли плачет, то ли спорит:
«Ты не уйдёшь, меня щадя?

Ты снишься мне, скажи, любимый?
Иль умираю вновь с тобой?
Видение промчится мимо
Нас разлучив опять, родной….»

Она ласкает Мишу взглядом
И снова приступ боли в ней.
«Мне поспешить в поместье надо
И помощь привести скорей.

Живой я, Саша! Ты не бредишь.
Почувствуй рук моих тепло.
Родишь ребёночка, увидишь,
Что прочь ушло навеки зло…»

Целует хладные ладошки
И щёки бледные в слезах:
«Подумай о своей ты крошке»,-
Мольба и преданность в глазах.

Он медальон вложил ей в руки:
«Подарок потеряла мой.
Перетерпи, как можешь муки,
Я в мыслях рядышком с тобой…»

Спешит князь прочь: « Скорее к людям…,-
В именье помощь он найдёт,-
На лошади недолго будет,
Дождётся Саша, не умрёт…»

Игнатьева он вдруг увидел.
С ним женщина с котомкой шла.
«В каком пред ним предстану виде?
Ребёнок графа? Вот дела…»

Уйти тревога не давала.
Князь вновь к избушке подошёл.
К окну припал, душа страдала,
Не знал теперь, зачем пришёл?

Обрывки речи из избушки
Услышав, сразу суть открыл.
Граф, не скрывая счастья вспышки,
Взволнован и не сдержан был.

Ребёнка называл он сыном
И Сашеньку благодарил.
Князь думал: «Не в угаре ль винном
Свой смертный час я повторил?»

Пошёл неверною походкой,
Взобрался молча на коня:
«Поздравь, Мишель, себя с находкой,
Не зря потратил ты полдня…»







8 часть

Наутро граф вошёл чуть слышно
Проведать Сашу с малышом.
Не верил в то, что так уж вышло
Он счастье для себя нашёл.

Целуя руки ненаглядной,
Растроган был почти до слёз.
В рубашке беленькой нарядной
Она казалась феей грёз

Или мадонною с ребёнком,
Что на руках так сладко спал.
Молоденькой совсем девчонкой,
Которую едва узнал.

«Как вам спалось, скажи, родная?
Спокоен мой сыночек был?-
Граф, сам того не сознавая,
Младенца сердцем полюбил.

Хотелось взять его на руки
И обогреть, и защитить.
Не вынести ему разлуки,
Без них теперь не сможет жить.

«Мы оба очень крепко спали.
Сынок поел и вновь затих.
И страхи сразу все пропали,
Нет нас счастливее двоих.

Спасибо, милый, за заботу.
Ты Акулину мне пришли.
Любую бросит пусть работу,
Часы расплаты подошли.

Она питьё дала такое,
Что чудом я не умерла.
Творилось что-то непростое,
Не ведала, куда я шла».

Пришла с повинной Акулина
Упала сразу в ноги к ней.
«Простите, светлость, я повинна,
Но сжальтесь над судьбой моей…

Меня заставили, поймите…
Готова всё я рассказать.
Молю Вас: только не гоните,
Душе не дайте пропадать.

Без лишних слов она открыто
Призналась в подлости князей.
Была бы розгами забита,
Не подчинившись воле сей.

« Мария Львовна указанья
Давно Елене почтой шлёт.
К ним объявите притязанья,
На них пусть кару Бог пошлёт…»

Но Александра усмехнулась:
«Не стану склоки я сводить.
Свекровь совсем уже свихнулась,
Одной нам тропкой не ходить.

Родился сын. Они узнают,
Что имя светлое отца
Теперь он носит. Пусть страдают
И ждут бесславного конца.

За преступленья Бог накажет,
Не стану я злодеям мстить.
Тебе решенье муж мой скажет,
О том, где дальше будешь жить…»

Ушла кухарка. Граф с тревогой
На Сашу искренне смотрел:
«Ну, пусть бы шла своей дорогой…
Понять бы я тебя хотел.

Простить, наверное, решила?
Признайся, Саша, не тяни…»
«Она, конечно, нагрешила,
Но не забыть мне горя дни,

Когда сидели без копейки
И вкус солёных горьких слёз.
Отдать назад её злодейке,
Чтоб та замучила всерьёз?

Останется пусть Акулина,
Куда пойдёт сейчас одна?
Во многом, знаю, всё ж повинна,
А вдруг раскаялась она?»

В ответ ей Дмитрий улыбнулся:
«Дивлюсь твоей я доброте.
Другой, быть может, ужаснулся,
Души наивной чистоте.

Но я горжусь женой, родная.
Пусть остаётся. Я велю
За нею присмотреть. И знаю,
Коль будет грех, сам отошлю…»

Так незаметно дни помчались,
Младенец креп и подрастал.
Родные все им любовались,
А князь ещё добрее стал.

Любовь Петровна, это видя,
Была к ним странно холодна.
И, чтоб кого зря не обидеть,
Держалась как-то всё одна.

Но сын любил уже мальчишку,
И надо ей его признать.
Подумала: «Ну это слишком,
Правленье в руки надо брать.

В свой кабинет на чашку чая
Графиня князя позвала.
И совершенно не случайно
Его подумать призвала

О будущем родного внука,
О воспитании его.
«Скажите мне, где в том порука,
Что будут пользой для него

Такие нежности и ласки?
Он должен в строгости расти.
Наверно, песенки и сказки
Готовы Вы преподнести?

Но будущему графу надо
Манеры сразу прививать,
Придерживаться старых взглядов
И гувернёра нанимать.

И что за вольности для Анны
Вы допускаете всегда?
Её приёмы очень странны
И безрассудны иногда.

Забыли – Анна крепостная!
Она должна об этом знать.
А эта девка боевая
Не хочет долг свой осознать…

Я понимаю, к ней привыкли,
Она во многом помогла.
И чтоб проблемы не возникли,
К такому выводу пришла.

Отправлю Анну экономкой
В именье наше вдалеке.
Не по миру ж пойдёт с котомкой,
Получит должность налегке».

«Но как мы будем жить без Анны? –
Вдруг, чуть не плача, молвил князь,-
Мне Ваши речи очень странны,
У Саши с ней большая связь.

Она же матерью ей стала,
Когда та маленькой была.
Нас Аннушка не раз спасала
От неприятностей и зла…»

«Ну хорошо, Сергей Степаныч,
Сама я с ней поговорю.
И отвезёт её Касьяныч,
А Вас душой благодарю

За Вашу мудрость, пониманье.
Живёте в доме Вы моём
И ни к чему здесь пререканье.
Друг друга с Вами мы поймём…»

За дверью Анна ненароком
На кухню шла за молоком.
О споре, в крайности жестоком,
Услышала, и горький ком

Вдруг в горле встал. Ей было странно
Одно, что князь не возражал,
Не возмущался, так нежданно,
И, значит, тем согласье дал.

Она его давно любила,
Ещё с тех самых юных лет,
Когда смерть Поли всех сразила,
И не ждала любви в ответ.

Но чтоб вот вдруг одну отправить,
Ей слово даже не сказав?
Не в силах было ей представить,
Наверно, князь сегодня прав.

Графине всё ж не подчинится,
Сегодня ж съедет в монастырь.
Решила Анна удалиться
И для души читать псалтырь…


Продолжение следует....