О нашем времени

В начале 80х я окончил училище и уже собирался идти в армию, но мне неожиданно дали отсрочку. Чтобы служба в армии вошла в трудовой стаж, до армии нужно было где-то поработать и получить трудовую книжку. После училища меня распределили в какое-то село повышать культуру, куда я честно и поехал. Сказать, что меня там не ждали - это ничего не сказать. Мне просто удивились и не поняли, что это за молодой специалист и за что свалился на их бедную голову.
Завкадрами дома культуры меня осторожно спросил, не хотел бы я получить трудовую книжку и тихоньку свалить от глаз подальше. Я, конечно, тут же обрадовался и согласился. Но он почему-то тут же ушёл от темы и притворился шлангом. Я ничего не понял кроме того, что мне нужно было уезжать домой. Намного позже до меня дошло, что он чего-то от меня ожидал, но в любом случае этого чего-то у меня не было в достаточном количестве.

По приезде в Киев я пошёл в прачечную, т.е. в министерство культуры и попросил открепление от распределения. Меня тут же отругали и назвали предателем. Я опять ничего не понял и попал в цейтнот. Советские реалии были абсолютно лишены всякой логики.
Я погрустнел и пожаловался на судьбу своей бывшей учительнице сольфеджио, а у неё хороший знакомый был связан с министерством культуры. Он помог мне открепиться и найти работу, правда в другом селе, но там вначале особо и работать не нужно было. Так я узнал, что такое блат - я поступил на работу заведующим клубом в селе, где самого клуба и не было.

Моя работа заключалась в следующем: я приезжал на электричке из Киева в это село пару раз в неделю, шёл в библиотеку, где был едва ли не единственным читателем, и читал всякие дефицитные по тем временам книги. Кстати, в той библиотеке под полками хранились даже запрещённые на тот момент книги, в том числе собрания сочинений Сталина, которые понизились в статусе с момента разоблачения культа личности.
Когда я получал первую зарплату, у меня даже заиграла совесть, и я хотел эти "незаработанные" деньги вернуть, но не хватило характера на такой сильный поступок. Но моя лафа вскоре закончилась, когда парторг совхоза раскритиковал меня на собрании как тунеядца. С тех пор я стараюсь не обижаться на справедливую критику. Вскоре мне выделили так называемый дом животноводов, превращённый в общежитие, и моей первой производственной задачей было освобождение его от кроватей посредством телеги с лошадью. Ко мне на помощь пришла немногочисленная комсомольская организация села: участковый, доярка и агроном.

Со временем я таки наладил культурно-просветительную работу в совхозе - в клубе начали играть в бильярд, показывать кино, а вскоре устраивать и танцевальные вечера. Наш ансамбль негласно назывался "собутыльники" по понятной причине. Я играл на ритм/соло-гитаре, а кроме меня были бас-гитарист, ударник и тромбонист. Что вам сказать - репертуар у ребят был древний, и я с ними разучивал песни "Машины времени", а также "Бони М" и других популярных западных групп. Конечно, мы играли не ахти, но для местной молодёжи проходило на ура. До сих пор я помню эпизод, когда в нашем совхозе появились рабочие киевского завода, приехавшие помогать местным убирать урожай. Среди них оказалась парочка играющих на гитарах и знающих новые песни. Я их пригласил поиграть с нами на танцах, и тот вечер удался. Мы договорились, что они будут играть с нами и на следующие выходные. Нужно сказать, наш заработок напрямую зависел от проданных билетов, что было незаконным в то время, но кто об этом думал... А сельское "радио" работало отлично - на следующие выходные вся площадь вокруг клуба была окружена молодёжью с нескольких близлежайших сёл. Наша прибыль была в несколько раз выше обычной. Наш лидер - тромбонист и певец, а по совместительству алкоголик, не смог вынести такого неожиданного заработка и банально напился до поросячьего визга ещё до танцев. Но этого для нашего фиаско было мало - приглашённые ребята так и не появились. Как мы втроём - ритм/соло, бас и ударные отыграли те танцы, до сих пор не понимаю. Также мне не понять, почему нас отпустили невредимыми и не потребовали денег за билеты.

А вскоре меня пригласили на полставки в местную школу вести уроки пения. Ну, что тут можно сказать - петь я всегда любил, но особыми вокальными данными не обладал. Тем не менее, я взялся за дело и усердно разучивал со школьниками младших и средних классов песни Высоцкого и Ножкина. Причём, слова песен я снимал с плёнок на слух и часто перевирал. До сих пор в моей памяти стоит урок пения, где детки с загадочными улыбками поют "А на кладбище всё спокойненько". Но, правда, на концерты, посвящённые дню Советской Армии и Дню Победы детский хор нашей школы под управлением меня и под аккомпанемент нашего ансамбля распевал "Братские могилы" и "Песню о новом времени".
Интересное было время...