Сага о Царицыно

Пролог
(как бы надпись на руинном обломке стены)

...Среди забытых богом стен
Так человек и не прижился,
Но, воскресив могильный тлен,
В них дух истории вселился...


Холодный май. Сирень цветет,
Раскрылись лепестки.
И соловей уже поет,
Слышны его свистки

В далеких зарослях, у стен,
Им не один уж век,
Но их удел - бессмертный тлен, -
В них не жил человек;

Их не касалася рука
Холодных знатных дам,
Без крыш стоят они века,
Живут лишь тени там,

Где мог бы жить роскошный двор,
Где слышался бы смех,
И где тяжелый бы запор
Всех запирал от всех!..

Но... чшш!.. Я слышу голоса.
И стук, и скрип колес.
Блестят брильянты в волосах,
В руках - букеты роз:

Ах, герцогиня с дочерьми!
Все - в легких кружевах.
Лакеи скрипнули дверьми.
Небрежный тон в словах

Сквозит, но сдержанность манер
Обманчивой игрой
У них считалась - век химер(!) -
Зажжется взор порой!

А иногда, он и сжигал
Лукавством: “No, mon cher!..”,
Но чудной дерзостью пленял
“Галантный” кавалер...

А может, мыши здесь шуршат
В обломках вековых?
В воображеньи, наугад,
Рисунок лиц живых

Встает и воскрешает всех
Почивших мертвецов:
Их горечь, радость их утех
В снах каменных дворцов,

Которым не дал человек
Предназначенья их,
И ждут они из века в век,
Ждут мертвые живых!..

Когда бы резвое дитя
Смеялось на бегу,
За ним - папа его, кряхтя,
Согнувшися в дугу,

Поймать не может малыша,
Как будто бы всерьез,
Упал на траву, чуть дыша,
Хохочут все до слез!..

Иль нянька в тишине ночной,
Качая колыбель,
Поет, зевая: “...Ма-альчик мой!..”
“А я бы лучше спел!..” , -

Вздыхает юноша-поэт
И бродит среди лип,
Блеснет в окне последний свет,
Там - половицы скрип

И тихий голос позовет,
Как ветра сладкий вздох
В цветеньи липовом. Как мед,
Полночный влажный мох!..

Но... полно, полно! Все - обман!
Мечты забытых стен,
Холодный призрачный туман,
На миг оживший тлен.

Здесь лишь потоки лунных слез
Сочатся меж ветвей,
И дивным голосом, всерьез,
Рыдает соловей!..

23.05.1999