Маркискины истории

История первая.

Жил был купец лихой молодец.
Жил не тужил, имел жену и детей.
Был не скуп, не злодей,
Людей уважал, бедных не обижал.
Выезжал частенько в свет
Покупать и торговать.
Снаряжал караваны в разные страны.
Жену с детишками снабжал книжками,
Хотел, чтобы много читали, умными стали.
Хороший отец был купец.

Как-то раз пришёл от царя приказ:
Бросай дела и семью и ступай в армию мою,
А не явишься - в тюрьме уморю.
Да не забудь в казну положить
Всё что сумел за жизнь скопить.

Выла жена, рыдали дети,
Не будет им житья на этом свете
Без любимого мужа и отца – славного купца.
Собрал купец обоз добра
И укатил поутру со двора,
Оставив родне хромого коня, старого пса и меня.

Проходит несколько дней
И замечаю я  изменения в жизни моей:
Не наливают мне молока,
Не бросают костей псу,
Сеном кормят коня,
А конский овёс варят и хавают сами.
Видать, пуста у семьи мошна с деньгами.
Я на них не в обиде, но ей-ей
Придётся ловить мышей и крыс,
Хоть и кличут меня Маркис.
Покумекав немного
Решил я отправиться в дорогу,
Найти купца и в семью вернуть.
Взял с собой пса и коня,
И отправился в добрый путь.

Идём лесом, идём полем.
Конь сыт – ест траву вволю,
А что касаемо пса и меня,
Проголодались чертовски мы за три дня.
Подходим к реке, а там на дне раки.
- Ныряй, доставай! – говорю я собаке.
Пёс раков никогда не ловил,
Морду в воду сунул и за зад рака ухватил,
А тот изловчился, да клешнёй
В нос собачий вцепился.
Пёс взвыл, но добычу не упустил.
Тут я, что было сил, на рака кинулся
И его затылок прокусил.
Рак обмяк, клешнями о землю шмяк.
Я ел хвост, урчал, давился,
Клешнями со псом поделился.
Вот так я собаку научил добывать раков:
Пёс таскал их из воды за хвост,
Подставляя под удар свой нос,
А я рака добивал и всего то хвостики сьедал.
Наелись до отвала, воды напились
И тут же спать улеглись.
Конь всю ночь стоял наш сон охранял.
На утро, опять подкрепившись раками,
Двинулись далее конь и кот с собакою.

Долго ли коротко шли герои
И повстречались с высокой горою.
Не обьехать, не обойти,
Только лезть вверх - нет иного пути.
Тут мы впервой поругались,
Я виноват в этом, каюсь.
Я с камня на камень прыг да скок и наверху.
Не так уж высок оказался сей бугорок,
А конь вверх никак не идёт,
Говорит, боится, что с горы упадёт,
Что он и так хромает,
А тут и другую ногу сломает.
Стоит, ржёт, упирается,
А пес в усы ухмыляется.
Я кричу псу: Ешь коня, а то он тормозит меня.
Глядишь, будем сыты три дня.
Пёс буквально понял намёк
И вцепился зубами коню в правый бок.
Конь от страха ошалел,
Мигом в горку влетел и пса за одно затащил.
Лишь на верху пес конский бок отпустил,
А я едва под копыто не угодил.
- Ну вот, - говорю коню – А ты уверял, что гора крута.
Жить захочешь и не на такую кручу вскочишь!
Конь обиделся и ускакал, как птица,
Только пыль от копыт клубится.
Но вскоре бодрым аллюром возвращается
И во всю лошадиную пасть улыбается.
Я испугался, что на коня дурь нашла,
А оказалось, у него хромота прошла.
Стал я думать - кумекать,
Как бы теперь верхом на лошади ехать,
Раз он не калека.
Пес, хоть и не молодой,
А по прыти сравнится с борзой.
А я маленький, хрупкий, нежный.
Меня надо носить на руках,
А приходится бегать
На своих четырёх мягких лапочках.

Глянул я вдаль с пригорка, как с высоты небес:
Вижу бескрайнее поле, а за полем лес.
Над лесом висит чёрная туча.
- Не к добру! – стал я жалобно мяучить.
- Нехорошее что-то должно случиться.
Пахнет грозой.
- Друзья, надо бы нам укрыться!

Мы разбрелись в разные стороны
Искать укромные схОроны.
Под мой скромный росток
Для схорОна годен каждый кусток.
Я волнуюсь за друзей,
Найти бы им крышу скорей.
Слышу, невдалеке залаял пёс,
Может, хату учуял его раненый раками нос?
Стремглав лечу на зов
И вижу собаку с конём
У расщелины в скале
Возле пня они ждут меня.
Дырка в скале ведёт в глубину.
Ну-ка я туда загляну.
Там внутри много места есть,
Лишь бы конь в эту прорезь сумел пролезть.
Конь протиснулся еле-еле
И мы очутились в просторной пещере.
Пёс обнюхал все углы и сказал,
Что страшного ничего не сыскал,
Только пару летучих мышей учуял,
Висящих вниз головой.
- Там только одна, - говорю ему я
Нежное мышкино тело жуя.
Пёс обнаружил кучу костей
И решил питаться ей.
Конь недалече от входа остался,
Он идти в темноту боялся.

На воле бушует гроза, как война,
А в нашем убежище тишина.
Только кости трещат под зубами собаки,
И шуршание лап, зарывающих остатки во мраке.
Слышу, пёс зовёт меня:
- Поди сюда, Маркис!
Я спустился с ниши, где прилёг почивать, вниз.
- Смотри, Маркис, я тут мешок откопал.
Блямц, из дырки в мешке золотой упал.
Кто-то здесь зарывал клады…
Ура! Мы теперь богаты!

Всю ночь я не спал – сокровища охранял.
Утром пёс выволок мешок за пещерный порог,
Конь лег, пёс втащил мешок ему на круп,
И довольные мы отправились
В обратный путь:
Конь не хромой, пёс не больной
И я – кот-мурлыка заводной.

Короток оказался обратный путь.
Соскучились мы по семье жуть!
Вот уже недалече наш хуторок родной,
Дети купца бегут навстречу гурьбой,
А за ними спешит и его жена.
Она ко мне особо была нежна.
Раньше она часто меня ласкала,
Своим гребешком мою белую шёрстку чесала.
Молочка от коровки на блюдечко наливала.
Песенки о любви напевала тихо,
Сидя зимой у печки,
А я у неё на коленях дремал, мурлыча,
Свернувшись колечком.

Мать и дети нас обнимают, целуют, плача.
С коня снимают поклажу…
Вот так незадача: прелый мешок рвётся,
А из него на землю злато рекою льётся.
Стали дети смеяться, мать от счастья рыдать,
В штанишки и подолы монетки собирать.
Собрали все до одной и домой:
Старшие со псом шли пешком,
А младшая ребятня влезла верхом на коня.
Взяли с собой на ручках и меня.

С тех пор семья не знала нужды лиха.
- А что стало с купцом? – спросите вы.
А это история для другого стИха.


История  вторая.

Проходит год.
Молва по станице идёт,
Что царь с царицей решили разводиться
От того война и началась,
Что супруги не поделили власть.
А народ, ну, что за народ!
За веру и царя на войну идёт
И на прокорм царского двора
Своё добро отдаёт.
А всех ентих царей надо бы
Гнать взашей за границу,
Пусть там найдут себе дураков
Кои бы стали на них горбИться.

Молодой купец, лихой удалец
Пошёл на царёву войну,
Бросив деток и жену.
Служил и тужил исправно,
Бился не со своим врагом
И вот что забавно,
Враг тоже бился с купцом за просто так,
Отдавая жизнь, как медный пятак.

Настали смутные времена.
Испил люд чашу терпения до дна.
Побросали вояки орудия, пушки
И по домам навострили ушки.
А как царь о том узнал,
Другую армию собрал.
Золота отвалил, землю посулил,
Чтобы недовольных войной
Изловили, осудили и убили.
Злодеев нашлось не мало
Душу вынуть из кого попало,
Лишь бы добро им перепало.

Вернулся купец домой
Израненный и больной.
Ему бы радоваться жить,
А он начал водку пить.
По пьянее жену и детей лупит,
Пса пинком прогнал со двора,
До полусмерти загнал коня,
Только почему-то не трогал меня.
Позовёт бывало:
- Маркис, Маркис, кис-кис-кис.
Поднимет меня, прижмёт к груди и плачет,
А моя задача смирно сидеть
И спокойную песенку петь:
- Мур-мур-мур, баю бай, спи хозяин засыпай.
Пройдут грозы, высохнут слёзы…

Однажды зимой, когда у купца был запой,
Явился воевода из царёва продажного взвода.
Купца обьявили врагом народа,
Связали, избили, в повозку завалили, как бревно,
И увезли куда-то нашего брата.
Остались мы опять без купца куковать.
А ведь в нашей семье деньги были.
Вы, надеюсь, не забыли
Как мы с друзьями клад раздобыли?
На эти деньги скромно жили,
От людей  богатство таили.
Даже малые дети поклялись
Не говорить о монетах никому на свете.
Жена, хоть и была на купца у неё обида,
Супруга любила.
Когда мужика царёво войско схватило,
Убиваться стала, выть-горевать, слёзы глотать.
Малые детки и те сидели в хате,
Как птички в клетке:
Ни пляшут, ни играют, книжек не читают.
Тут на меня такая напала хандра!
Не могу смотреть, как страдает детвора.
Попрощался с конём и псом
И ушёл со двора поправлять купцовы дела.

Купца в кандалах привезли в столицу
И бросили в темницу.
Голодом морили, баландой поили.
Ему страсть как охота похмелиться,
А он за железной решёткой томится.
За две недели до суда
Стала мёдом казаться и тюремная баланда.
Купец протрезвел,
Дурью больше не мается.
Все думы о семье: мучается, кается.

Настал судный день.
Вынес судья приговор:
«Купец дезертир, предатель и вор царской казны»
А за это казнИ: будут батогами бить,
Буйну голову рубить.
А если хочешь жить, да не битым быть
Должён в казну деньжат золотом отвалить.
Тогда, дескать, простим
И на все четыре стороны отпустим.

До казни осталось несколько дней.
В застенках сидя, думает купец
Как сообщить родным,
Чтоб заплатили калым?

Долго ль, коротко ль я брёл до Царь-града,
Казалось, кто-то незримый вёл меня куда надо.
Вот я подошёл к тюрьме и чую
Знакомый запах в подвальном окне.
Я на оконце прыг и в темнице очутился в миг,
А там мой купец на нарах лежит, грустит.
Я к нему на грудь прыг:
- Мяу мур фыр мурлык!
Что означает: Привет! Я тебя так долго искал.
Ну, куда же ты пропал?
Купец моему явлению так удивился,
Что чуть с нар не свалился.
Сначала крикнул: Брысь!
А потом стал звать:
- Маркис, Маркис, кис-кис-кис.
Киска-мурыска как ты здесь оказался?
Откуда ты беленький взялся?
Тебя привезла жена? Где она?
Нет, она не могла.
Откуда ей знать, где меня искать?
Умница моя, ты нашёл меня,
Может, службу мне солужишь в дружбу?
Если послание домой отнесёшь
Может, мою бренную жизнь и спасёшь?

Купец записку угольком
На клочке бумажки написал,
В рулончик свернул,
Верёвочкой к шее моей привязал
И в окно меня отпустил.
Я стремглав домой поспешил.
Через леса и поля долетел
До хаты родной за пол дня
И сразу на ручки бросился к жене:
- Мур-мяу!(смотри, что висит на мне)
Хозяйка послание увидала,
От шеи моей отвязала, прочла, просияла.
Стала бегать, хлопотать, деньги в короб собирать.
Детей старших наставляла за мелкотой следить.
Псу наказала двор от воров сторожить.
Седлала верхом коня и умчалась в Царь-град,
Забыв про меня.

Ждали мы несколько дней
Плохих иль добрых вестей.
Прошла, наверно, неделя.
Сижу я, вглядываясь вдаль, на крыше
И на горизонте коня вижу,
А на нём, сидя верхом вдвоём,
Едут баба с мужиком.

На этом прекращаю сей сказ.
Может, свидимся с тобой ещё
В другой раз?