Семь дней в начале лета

На курсах пионервожатых
Сидел один я у окна,
Когда гурьбой вошли ребята,
И с ними вдруг вплыла она.

Была она не в платье строгом,
А в джинсах алых, как заря.
Казалось, смущена немного,
Румянцем девичьим горя.

Она светилась летним утром,
С копною солнечных волос.
Глаза - зеленые, как будто,
И непокорно острый нос.

И место в классе выбирая,
Со мною рядом села вдруг,
Девчонка смелая такая -
Сказала просто, как зовут.

Потом мы слушали маэстро.
Потом стояли на крыльце.
У ней от солнца и от ветра
Веснушки были на лице.

Когда делились по отрядам,
Она спросила: "Я - с тобой?"
Едва свою скрывая радость,
Я пошутил: "Теперь я твой!"

Смеясь, она мне записала
В тетрадь домашний номер свой.
Звони хоть ночью! - Мне сказала,
Кивнув прелестной головой.

Друзья шутили, всё заметив:
Твой - в красных джинсах – идеал!
А я, краснее джинсов этих,
Лишь улыбался и молчал.

Мы были вместе всю неделю!
Бок о бок, локоть с локотком!
Так быстро курсы пролетели!
Так ждали лета мы вдвоем!

Но после курсов нас не взяли
Ни в детский лагерь, никуда!
Нехватка средств, - нам так сказали.
Такие были времена...

Решив тогда домой уехать,
Перед отъездом на вокзал,
Я позвонил ей напоследок,
Но трубку там никто не брал.

Ну, не беда - поди, на даче.
Я в сентябре ее найду.
И, огорченный неудачей,
В автобус прыгнул на ходу.

Но как войти в  ту реку дважды? -
Её я больше не искал.
И только по весне однажды
В маршрутке поздней повстречал.

Тут сердце вмиг захолонуло,
Позвал по имени ее.
Она узнала, улыбнулась
И не сказала ничего.

Прошло семнадцать лет,
Семнадцать!
Недавно мне приснился сон:
Сижу я снова с ней за партой,
И снова я в нее влюблен.

Хотел я попросить прощенья,
Руки коснуться лишь посмел,
Как улетучилось виденье.
А столько ей сказать хотел...

К чему теперь, спустя полжизни,
Мне снятся эти сны порой?
Как будто, юность с укоризной
Качает грустной головой.