Книге мое посвящение. Inversion 2007

Я не читаю больше книг, мне надоело познавать миры чужие. Когда могу придумывать свои. С людьми что ранее в сознаньи жили. Перед глазами мрачный истукан, он не поет и не танцует марсельезу. Я затеваю яростный канкан на шее похвалы с которой вряд ли слезу. Мне ничего не нужно, руки вскользь, земля сырА как сыр стишок неподогретый. Совсем не светит новенький Роллс-Ройз мне ни сейчас ни через много вымученных летов. Избравши путь заведомо бомжа, писатель превратился в истукана, и славный небожитель не божа, подернул кожу его темным камнем. Страдания в листах потертых книг, обложек верстанных с отфотошопленных картинок, названье слямзит юзер себе в ник, и это в лучшем случае. Судьба окажется их хуже драненьких ботинок.  Мусоропровод  хотите ли вы знать, был погребальней нескольких страшилок, я выбросила в гневе, порвала их словно тянущиеся к сердцу жилы. Ты думаешь что истукан молчит? Он плачет тихо, так что никому не слышно.  Он выставил слова бумажные как щит, а получилось так, что незабвение через года не вышло. Тотем сожгли на вулканическом костре, Семь братьев, Три сестры, Вороний камень, писатель  очутился вновь на острие, пера закованного книгой в прах воспоминаний.