Аквариум

   Теплое летнее утро. Проснувшись, по привычке рано, я тут же вспомнил, что никуда спешить
не надо и еще можно понежиться часок-другой. Не открывая глаз, я несколько раз потянул свои
залежавшиеся мышцы, повернулся на другой бок и с чувством наслаждения, в ту же минуту,
провалился куда-то далеко. И уже сквозь сон услышал, как зазвенел будильник – мой друг,
когда мне нужно встать вовремя и мой враг, когда мне некуда было торопиться. Но его заботливая механическая душа строго выполняла свое предназначение. И в тот же миг я почувствовал, что к его издевательскому перезвону, словно в поддержку, присоединяются такие же мерзкие, безжалостные голоса, тысячи голосов, готовых разбудить не только меня, но
и всю планету. И этот, уже не звон, а рев – словно водопад, казалось, не только раздавит мои ушные перепонки, но и меня всего вдавит в постель.
   Моментально открыв глаза, я оглянулся на будильник. Он молчал, доказывая свою непричастность к моему пробуждению. А между тем, шум, разбудивший меня, резонируя от стены до стены, от предмета к предмету, стал уже полноправным хозяином в моей квартире.
   Я нехотя поднялся, подошел к открытому окну и увидел источник всего этого шума. Внизу на
маленькой площадке работал экскаватор. Наверное, авария – мелькнуло у меня в голове.
   Я стоял и смотрел на железного исполина, и он напоминал мне какое-то доисторическое, давно вымершее животное, вдруг, ожившее сегодня. Своим клыкастым ковшом он врывался в
землю, постоянно отбрасывал ее в сторону, словно искал что-нибудь съедобное. Он чувствовал
свою силу и не обращал внимания ни на ранних прохожих, ни на десятки любопытных,
смотрящих из окон, как и я. И было даже странно видеть в его чреве человека, который время от времени дергал какие-то рычаги.
   Неожиданно на площадке появился коротко стриженный молодой человек, одетый так, словно он собирался в театр, но поскольку до вечера было далеко, он как будто не знал, куда
себя деть. Разговаривая на языке жестов – то ли с этим скрипящим великаном, то ли с человеком, который сидел внутри, он довольно забавно сам себе вкручивал руки, вытягивал их
параллельно, раздвигал, стучал себе по голове, показывая на землю.. Если бы он сделал еще пару приседаний, то я подумал бы, что это и вовсе утренняя гимнастика.
   Однако, продолжая жестикулировать, мерным шагом, словно солдат на параде, человек прошел по периметру площадки, особенно красиво обозначая повороты, отряхнул брюки и исчез так же внезапно, как и появился.
   Экскаватор продолжал работать, но теперь уже гораздо тише, скромнее. Казалось, ему было
стыдно, что его, такого большого, при всех отругал какой-то коротышка.
   Между тем, утро незаметно переливалось в день, город наполнялся привычным шумом. И лишь изредка этот железный богатырь напоминал о себе, стараясь выделиться в музыке улицы
своей тяжелой нотой. А может, он просто вздыхал, вспоминая утреннюю обиду. И уже к вечеру, уставший, но гордый, проследовал железный исполин вдоль всей улицы и исчез вместе с шумом за поворотом, оставив на память о себе траншею прямоугольной формы.
   На следующее утро на площадке разыгрывалась уже другая сцена, гораздо более прозаическая и тихая. Автокраном разгружались фундаментные блоки, заботливо сложенные в
кузове грузовой машины, и тут же укладывались в траншею. А грузовичок, освободившись от
очередной неимоверной ноши, резвой прытью уезжал порожняком, чтобы, немного погодя, снова подъехать на место действия, сгорбившись и пыхтя, в ожидании новой свободы. И опять,
как вчера, неожиданно появился коротко стриженный театрал. Он дважды прошелся вдоль всей
вырытой канавы, стараясь как можно дальше вытянуть свою толстую короткую шею, заглядывая вниз. Затем подошел к группе рабочих, которые беззаботно покуривали дешевые
сигареты, скучковавшись в тени. Поговорив с ними немного и не делая никаких физкультурных
упражнений, что явно указывало на его хорошее настроение, он прошагал к стоящей неподалеку иномарке и исчез за ее затемненными стеклами. «Стройка века» - мелькнула у меня
в голове ироническая мысль.
   
                2

  А между тем, ландшафт местности менялся на глазах, и уже через несколько дней перед всеми
любопытствующими, предстало небольшое сооружение из бетона, железа и стекла. Прохожие
недоуменно поглядывали на вновь возникшее строение, каждый выдвигал свою версию, что же это будет. И, словно чувствуя, что терпение людей накалилось докрасна, на фасаде, едва высохшем от краски, всему миру явилась она – вывеска, завершившая собой эстетическое оформление и успокоившая, наконец, от томительного ожидания массы нетерпеливых.
   Это была достаточно объемная и увесистая конструкция с одним единственным словом
«Чебуречная», но таким убедительным в своем масштабе, что казалось, могла читаться с любой
точки города и заставить даже сытого сказать самому себе, как хочется чебурека. Преобразилось и само строение. Оно улыбалось этой вывеской, как улыбается человек, только что вставивший зубные протезы и, казалось, было переполнено чувством своей острой необходимости и величайшей полезности для всего города.
   Потом продолжились работы по внутренней отделке, что украло у потенциальных посетителей еще дней десять…
   Не довелось мне стать свидетелем официального открытия этого заведения. Возможно, были
цветы, разрезанная лента, аплодисменты, красивые речи о пользе чебуреков и не только, о том,
что население голодным не останется. А может, все было как всегда. Однако, наша кормилица
уже функционировала, с каждым днем набирая обороты и привлекая все большее количество
любителей сочных чебуреков, к которым, по вкусу, предлагались разные крепленые напитки,
ибо еда всухомятку вредна для желудка.
   Шло время. Казалось, пора было привыкнуть, что это строение влилось в городскую архитектуру, чебуречный запах, разгоняемый ветром, уже не был таким аппетитным, но сия
общепитовская точка постоянно вызывала у меня все новые и новые ассоциации. Это был
особый мирок, живший по своим законам, словно государство в государстве.
   Каждое утро, глядя в окно, я наблюдал самых преданных своему делу товарищей, стоявших,
независимо от погоды, в маленькой очереди, словно в маленький мавзолей, - явно активистов
партии любителей чебуреков, и ожидавших момента открытия волшебной двери. Днем у входа
пристраивались две, уже примелькавшиеся старушенции. Они усердно крестились перед проходившими, прося при этом милостыню, словно это была не обыкновенная забегаловка, а
сельская церквушка, по крайней мере. При более детальном рассмотрении старушки не казались уже такими древними, но припухшие морщинистые лица и мешки под глазами говорили о пережитом ими бурном лихолетье. В протянутые руки время от времени действительно опускались монетки. Особенно расщедривались те, кто уже выходил из этого
питейно-закусочного заведения. Заканчивая свой трудовой день, бабушки исчезали ненадолго в
дверях и, приняв горячительного, расходились, чтобы завтра снова  заступить на свой ответственный пост.
   Но самое интересное действо начиналось под вечер, когда к завсегдатаям присоединялся рабочий класс. Работяги выпивали крепко, но и закусывали хорошо. Хотя во всей этой компании находились и скромные ребята – делились одной конфеткой на двоих, а то и вовсе,
после очередного возлияния, довольствовались лишь запахом подгоревшего масла. Но долго не
задерживались, расходились по домам, а их места тут же заполняли другие. Весь этот поток
проходил через закусочную, словно через сито, и часть посетителей оседало уже надолго.
   Особенно эффективным это зрелище становилось, когда сумерки опускались на город и включенный свет изнутри, сразу обнажал всю обстановку. Огромные витринные окна представлялись экранами, и это бесплатное застекольное шоу захватывало похлеще любого телевизионного. Скорее это был трагикомический сериал, где каждую минуту появлялись новые герои, заставляя тебя то переживать, то смеяться.
   Места бабушек у входа теперь занимали мальчишки. Забыв про уроки, эти юные швейцары гостеприимно встречали новых визитеров и помогали сориентироваться в пространстве всем
выходившим на свежий воздух, одновременно ловко проверяя, содержимое их карманов.

               
                3

К витринам подходили взволнованные домохозяйки в поисках пропавшего кормильца, выискивая своего среди толпы и, если таковой находился, то его ждала печальная участь.
Жизнь за стеклом привлекала внимание и стражей порядка, медленно патрулирующих на
машине, или стоящих неподалеку. 
   Одним словом, засидевшихся актеров этого театра всюду поджидала опасность, так как нарушение устойчивости наблюдалось у каждого выходящего, но зависело от индивидуальных
особенностей и количества принятого «за воротник». Фактор времени, проведенного в этом замкнутом пространстве, так же играл не последнюю роль. Одни выходили угрюмо, явно не понимая, куда же теперь они заходят. Другие ощущали чувство невесомости, подхваченные
руками компаньонов. На кого-то оказывала влияние сила земного притяжения, очередной раз
доказывая законы гравитации.
   А застольные разговоры давно превратились в монотонный гул, выкидывающий через открытую дверь знакомые фразы – «уважаешь», «может еще», «давай нашу» и другие, не менее
знакомые и режущие слух слова.
   Естественно, что у всей этой разношерстной публики время от времени появлялась необходимость избавляться от неимоверного количества выпитой жидкости. И тут на помощь
приходил гальюн – небольшая пристроечка с улицы, где постоянно кто-то дожидался своей
минуты расслабления. И все это бесконечным ручьем утекало по трубам, попадая затем в реку
и завершая свой путь где-то в далеком море. Может поэтому морская вода соленая? И почему
еще никто не догадался замерить ее спиртометром?
   Вдруг, я поймал себя на грустной мысли, что передо мной ни что иное, как большой аквариум
с искусственным освещением. И казалось, что это уже не люди, а рыбки. Они беззаботно плавали в этом водоеме, периодически пристраиваясь к кормушке, живя в этой идиллии и не
обращая внимания на потусторонние взгляды. И сколько таких аквариумов, как грибов на благодатной почве, выросло по всей нашей огромной стране, и сколько в них каждый день тонет наших русских мужиков, которым вовремя не кинули спасательный круг, которых не
поняли, отвергли, посчитали лишними, оставили со своими проблемами наедине с …
«Чебуречной»… Наливай!
                г. Магнитогорск  2002 г.
 
 
Рисунок автора                Опубликовано 20.04.2002г. "Магнитогорский рабочий"