Рara bellum II

Я смотрю на дороги, покрытые колким льдом.
И вздыхаю устало: «Когда, наконец, весна?»
Мама тянет мне блюдечко с яблочным пирогом,
Очень тихо бормочет: «Ещё до весны – война».

«Что за глупости, мам! Посмотри: красота вокруг».
Детвора во дворе. Изо льда не построить баб,
Так они затевают свою «на войне» - игру.
И штурмуют с гранатами-льдом из коробок штаб.

Мама снова вздыхает: «Смотри новостей обзор.
Что за ужас творится, не видно ему конца.
Пострадали… так много уже! А из шин костёр
С каждым днём всё сильнее горит, как горят сердца».

Мой заливистый смех отражается от стекла.
Минус двадцать на улице, кутаюсь в тёплый шарф.
А зима нынче стала совсем холодна, бела.
Ожидая тепла, замерзает моя душа.

Баррикады возводят. Гранаты. Осколки. Газ.
Захватили. Сожгли. Перестрелка. Коктейль. Убит.
Я упрямо твержу: «Разве это коснётся нас?»
Игнорируя волны из чёрных, как тьма, глубин.

Вроде все, как и раньше. Учёба, работа, дом.
А соц. сети трубят и галдят, и зовут на бой.
«Выходите на митинг. Устроим, народ, погром.
(Прос)титушкам, ментам хорошо б навалять толпой!»

Расползается дым по стране и стучится в дверь.
Я плотней притворяю окно. Мне не снятся сны.
Мама утром мне шепчет: «Ты знаешь, осталось две.
Даже нашу ОГА захватили вчера ночным».

«Ну и что? Отвоюют, отловят и всех под суд.
Так привычно. Удобно. Народец забит, смирён.
Только те, кто ведёт их. Как знать, что они не врут?
За люстрацию те, кто и сам бы не прочь на трон.

Разве всё это: бойня, поджоги, смертельный марш,
Поменяют хоть что-то? К чему ж это всё ведёт?
Не волнуйся, закончится скоро. Наступит март,
И растает та кровь, что сейчас замерзает в лёд.

Это игры политиков, нам ли играть за них.
Всё равно там давно уже знают-то, чья взяла.
Так что время покажет, в ближайшие где-то дни.
Или Рада падёт. Иль костёр догорит дотла».


Пахнет маминой выпечкой – яблочным пирогом.
Я смеюсь истерично, смахнув отголоски сна.
А на улице лето, покрытое тем же льдом,
Что сковал нашу землю, когда началась война.