Простая дробь...

Три четверти чего, да хоть и часа,
мне предложила сонная Киншаса
пополнить список оспенных гостей;
из пены чаш, из чешуи пехоты
вздымают к дотам согнутые готы
рентгенограммы собственных костей.

Из новостей давно уже не новость
делителем усвоенная робость
по отношенью к лёжке под чертой;
двоится свет в пакете, бред дробится,
на турникете в позу встал убийца
и сел, и лёг, а голос пропитой

вещает: “Обветшавшие, на выход,
идите тихо, не будите лихо,
не спи, сапожник, дотачай каблук!”
Пирожнику художник мажет кремом
под таз коленом, узким теоремам
заслонку ладят, проторив баблу

просторный лаз, спрямив тропинку к призу,
типун тебе, тиун пролезет снизу
и визу шлёпнет шурину на щёк
округлости, поросшие щетиной,
две щётки к швабре ёрзают с повинной,
хоть вентиль вин не перекрыт ещё,

но вентерь полон, ведь ловцам вольно же
вальяжным жестом обнажённой коже
транслировать, дробя, нагую весть;
мол, стали продавцами человеков,
пусть новый молл не публикует чеков,
но кочерыжки для лжерыжих есть.

Кого бы съесть? Съедобные соседи
ушли в Урал в тот день, когда медведи,
в посудомойке обнаружив счёт,
вчинили иски торфяным тарифам
о несогласье дроф с пером и грифом,
который графу финики печёт.

Так доедай, не предавая предков,
без соли уд, в хранилище объедков
для детков стол отдельный, шесть персон
лабильны и лоснятся жиром клейким,
кто пьёт и умывается из лейки,
тот прямоточный вылитый гарсон.

На смольный бал сползают рудокопы
из нор горы, всплывают перископы,
не капсулируй, ведь настойчив свищ,
настойки льются часто мимо кружек,
гуляет ветер в кружеве подружек,
транслируя насыщенность вонищ.

Идёт гусак норвежский по карнизу,
гогочет зло про сельдь в укор ленд-лизу,
водопроводчик, нет пути вперёд,
но и назад ни шагу, скажем прямо,
ни тени смысла, там большая яма,
и даже мама тьму не разберёт

и не направит в паз лучистой лампы
успение, сопят у края рампы
две барышни в ковровом парике;
числителем повергнут знаменатель
в горящий куст, фанерой кафру скатерть,
а скатертью дорога, на реке,

не по руке гадая, делят брёвна,
кто скажет дроби, чтоб кололась ровно,
а ворону, что, каркая, смотрел
под хвост гаданью, не смыкать ни вежды,
ни под когтями сгнившие надежды,
чтоб звонко спел о спелости пострел.


Soundtrack: Pierre-Yves Plat, Ludwig, Pathetique – Sonate № 8 En Ut Mineur.