Глава 90. Желтая маслина

                 Говорят, что можно вывезти девушку из деревни...

                 Ангелина Петровна с детства  знала, что не останется в краю сортиров с ситцевыми занавесками. В родном селе, несмотря на неописуемую красоту духмяной степи и серебристо-синего крыла большой реки, гонористая Геля чувствовала себя, как королевская особа на конюшне - все норовила зажать нос и презрительно фыркнуть. Родители в дочке души не чаяли - старшенькая и красавица, и умница удалась. Всю работу в дому еще дошкольницей научилась выполнять: и постирать, и обед приготовить на всю семью, и штаны младшим братьям залатать. А голос! Запоет, бывало, Гелечка во дворе, а сельчане мимо идут - останавливаются послушать. 

                 И училась Ангелина Котова на одни пятерки в табеле, но только ей  да домашним было известно, как достаются эти отличные оценки. По природе неглупая, но не особо мозгами расторопная, Геля брала бастионы науки невероятной своей усидчивостью. 

                 В девятом классе не пошла у Котовой физика. Вот, как есть - ни в зуб ногой. Учитель Анатолий Ефимович так матери и сказал: "Прилежание есть, понимание отсутствует." Гелька вспылила, ногой топнула и убежала из  класса, только коса с лентой мелькнула. Мать -  за ней: характер у дочи тот еще, кабы чего не выкинула. Обошлось - вернулась Надежда Петровна домой, а Геля за столом с книжками, брови нахмурила, губу закусила. 

               - Доченька, ты пошла бы с девчатами погулять.

               - Нет, мама. Я учу.  У меня физика.

                 И таки выучила, упрямица. Весь учпедгизовский учебник - от корки до корки, как стихотворение. И задачник выучила, и задачи все перерешала. И так во всем.
     
                 После десятилетки рванули выпускники в город - в институты поступать. Половина сразу вернулась - срезались на экзаменах, устроились кто - где: на птицеперерабатывающем комбинате, на МТС. Самые умные ребята с вступительными справились. Все больше на инженеров пошли учится.  Людка Малышева аж в Москве на артистку поступила. Тамара, председателева дочка, на учителку английского языка. А умница-красавица Геля Котова не по материнским стопам - в агрономы, а по отцовским  - на бухгалтера.  

                 Приезжая на каникулы в родное село, Ангелина все яснее осознавала: жить здесь, среди куриного гомона и коровьих лепех, ей совсем не хочется. В городе студентке Котовой было хорошо: кругом магазины, автоматы с газводой, троллейбусы. Чешские сапоги на квадратном каблуке,югославское пальто в крупную клетку и воротником "на плечи" и прочие   чудеса  , правда,  мамой в сельмаге прикупались,  он в те годы был забит  импортными товарами. Деревенская девушка  Геля с пепельно-русой бабеттой , в заморских костюмах была хороша до невозможности. И не скажешь, что деревенская.

                 На танцевальном вечере в ДК Энергетиков с Ангелиной познакомился серьезный молодой человек - инженер крупного предприятия. Целый год  суровая и непреклонная Геля позволяла своему кавалеру провожать ее до общежития, целомудренно пожимала ему руку в знак благодарности и на попытки поцеловать непреклонно отстранялась. 

                 Однако в скромном инженере Тихоне Котельникове прозорливая особой крестьянской прозорливостью Геля умудрилась разглядела большое обкомовское будущее. И через год на свадьбе в ресторане "Прибой" статные и красивые новобрачные принимали поздравления от городских родственников жениха и деревенской родни невесты. Светящаяся от счастья Ангелина не ошиблась - нашла человека, за которым всю жизнь проживет как у Христа за пазухой - в хорошей квартире, со спецпайками, с санаторно-курортным лечением в Кисловодске и прочими благами. Не сразу , конечно. Но двигали Котельникова по партийной линии планомерно - приглянулся молодой башковитый мужик местному руководству.

                Поработать по специальности Геля уже  Котельникова не успела - едва успев защитить диплом, она родила дочку и с того момента стала работать женой, мамой, домохозяйкой. 

                 Кулинаркой она была замечательной - сказалось сельское воспитание, а вот со вкусом у Ангелины Петровны были проблемы, и поэтому выбором одежды в спецмагазине всегда руководил Тихон Александрович, который быстро взбираясь по партийно-карьерной лестнице, матерел, наращивал брюшко бюрократа, но к жене Ангелине  испытывал неизменно юношеские чувства. Дочку же обожал и ни в чем  никогда не отказывал своему Галчонку. Избалованная родительской любовью и возможностями , Галочка все детство и всю юность прокаталась, как голландский сыр в вологодском масле, имея самые лучшие игрушки ( вплоть до немыслимых по советским раскладам сексуально-целлюлоидных Барби), великолепную библиотеку, кассетные магнитофоны, видеомагнитофоны  и поездки за границу. Училась Галя Котельникова в привиллегированной школе с углубленным изучением английского языка, звезд с неба не хватала, да и не требовалось - все равно была для своих родителей негасимым светом в окошке.

                Даже поспешный брак Галочки с безродным Зайцевым Тихон Александрович, в отличие от поедающей горстями успокоительное супруги, благословил легко и быстро: "По нраву? Ну, женитесь! Свадьбу организуем по высшему разряду!"

                Конечно, Ангелина Петровна иначе представляла партию для дочери - худой  молчаливый аспирантик, поселившийся в квартире Котельниковых, раздражал ее. Он не так ел, не так пил, не так складывал обувь в коридоре. В глубине души теща надеялась, что этот скоропостижный брак быстро распадется и забудется всеми, как недоразумение. Но Тихон добродушно покровительствовал молодым, уводил разгневанную очередной разбитой чашкой жену в спальню и с улыбкой увещевал:"Ну, ты чего, Гелечка? Парню и так нелегко, он же не дома! А чашек я тебе завтра целый ящик пришлю!" И  Гелечку отпускало: она  спокойно укладывала голову на грудь мужу и засыпала.

                Надо сказать, что с уходом из жизни Котельникова Ангелина Петровна потеряла это спокойное состояние навсегда. Мысли мамы Гели были заполнены идеей установления незыблемого изобилия, не связанного с выплатой пенсии, зарплаты, не привязанного к курсу доллара, не реагирующего на экономические кризисы. Словно в память о благополучном и щедром доме Тихона Александровича , Ангелина Петровна, не щадя живота своего на рынке, тащила в дом деньги, хорошие продукты, фирменную одежду, чтобы "все было, как при Тише".

                Во  внезапно опустевшей наполовину спальне ни разу не позволившая себе зарыдать Геля с маниакальным прилежанием хранила коричневый семейный альбом, флакон от мужского одеколона и алые подушечки с правительственными наградами. Все это извлекалось из верхнего комодного ящика, аккуратно поглаживалось и убиралось обратно - на место между  коробкой с Галкиными роддомовскими бирками, первым срезанным пшеничным локоном, соской, распашонкой и маминой шкатулкой, в которой непонятно что лежало и которую матерью было строго-настрого завещано хранить как память о предках.