Сага о разведчиках. Ч. 1 Не целуй меня больно, пар

Д О Н Е С Е Н И Е   1.      
               
                Не целуй меня больно, парень!

Эта информация класса «Top-seсret» печатается  впервы  и благодаря бесстрашному человеку, российскому специалисту-шифровщику,
           вынужденному и поныне скрывать свое честное  имя
           под псевдонимом «Зая».   
Сама же история начинается в мире жестокого капитализма и демократического разбоя США, в стране агрессивной, вооруженной до зубов, но что делать? – Иногда для достижения высокой цели надо игнорировать препятствия, а еще лучше использовать их...
       К сожалению, шифровщик «Зая» напускает туману уже на самое начало истории, отсылая нас то к воспоминаниям женщины, то к нстоящему временя, но будьте уверены – невероятные приключеия русского разведчика не заставят себя долго ждать  !..
      Итак, однажды под розовым маревом душного калифорнийского заката, вдоль берега океана мчалась в белом открытом  «Кадиллаке» 70-х годов, роскошная брюнетка лет 30-ти. Это – Карла, жена Брамса, одного из главных героев сей патриотической саги.
Из под ее солнцезащитных очков, в форме полосатых ныряющих акулок, струились по нежным, чуть тронутым солнцем щекам, слёзы...
     И так как наш «Зая» пишет в жанре кино-саги, простите за игру слов, отсылающую cкорее в Японию, чем в Америку, то мы можем услышать голос Карлы за кадром:
-  В то утро он едва коснулся моих губ, но каким же болезненным оказался этот поцелуй!..
И далее, на невидимом экране ее фантазии, возникает...
Изобразительный ряд монолога печальной брюнетки:
          1.    Еще вчера...
 Красной мечтой метался на дымчатых стеклах виллы восход. В прихожей, Карла провожала мужа на работу. Крепкие объятия, нежный поцелуй и… И квадратная челюсть 2-х метрового Брамса медленно отдалилась от лица красавицы-супруги...
И снова голос Карлы за кадром:
- В огромном изумруде, закрывающем его выбитый пулей глаз, полыхала тревога. Тревога за моё будущее, а ведь он всегда был очень уверенным мужчиной... 
      И далее, происходит краткий возврат в далекое прошлое...
 Поздним вечером, в крохотной комнате с ободранными обоями, над колыбелью брата Людвига склонился Брамс. Он был нищенски одет, а в руке, с перевязанным пальцем, чуть подрагивала бутылка молока... 
Да! В сиротском детстве, маленький, голодный  Людвиг откусил Брамсу мизинец, но несмотря на это, тот дал ему высшее образование и сделал своим телохранителем.
           Затем прошли годы…
И вот, как-то в полдень, к воротам своей виллы подъехал в открытом серебристом «Мерседесе» Брамс. Из будки охраны вразвалку вышел тот самый малыш-кусака, а ныне верзила Людвиг и, радостно блеснув золотыми зубами верхней челюсти, громко пожурил:
-  Задерживаешься, старшой, а ведь на ужин – мокрель!
Брамс чуть поморщился от боли:
- Прости, Людвиг, брали  чикагский сыромятный банк. Понесли потери... 
-  По тебе не скажешь, братишка.
-  Да, ведь пуля застряла в селезёнке...
-  Как же это произошло?
- Просто. Мы напали со стороны океана. Из воды вылетел наш, начиненный взрывчаткой катер и врубился в бронированную витрину банка - взрыв! А вслед за катером, появился из пены я с десятком аквалангистов, но тут из банка выехал танк и открыл по нам шквальный огонь. Ах, как гибли мои парни в неравном бою!..
Вообщем, уйти удалось только мне. Я погрозил танку кулаком и скрылся в пучине...
-  Зря ты не взял меня с собой, Брамс!
-  У тебя же были желудочные колики, забыл, Людвиг?
Верзила помрачнел:
-  Эх!, затяжные шахматные турниры больше не идут мне на пользу...
- Не сдабривай их ночными шашлыками с пивом!
-  Придется...
Людвиг мрачно почесал неоднократно поломанные в уличных боях уши, не замечая, что Брамс едва удерживает себя в сознании и хотел, видно, что добавить, но брат опередил:
-  Людвиг, полицейский сказал, что у меня большая потеря крови, - поспеши, открой ворота...
Младшой тут же открыл.
                ***
И вновь, как на экране, как в самом начале истории, возник «Кадиллак» Карлы. Он свернул с дороги и остановился у киоска «Макдональда». К машине тут же подбежал юркий, черноглазый гарсон и Карла, тайком, смахнув набежавшую от воспоминаний слезу, попросила:    
-  Малыш, принеси самый большой Чисбургер - мне грустно...
Брови восьмидесятилетнего «малыша» весело подпрыгнули под остатками кудрявой шевелюры и он прошелестел:
-  Не стоит, мисс, через минуту вам полегчает. Ведь я прихвачу и бутылочку Кока-Колы – подарок заведения!
Румянец гордости за щедрость «Макдональда» залил морщины его щек и оптимистично щелкнув вставными челюстями, он резво убежал. Карла же, в отчаянье, откинулась на спинку сиденья и опять предалась воспоминаниям:
-  Ах, как я любила целовать шрам Брамса, на месте пробитой кинжалом врага, селезёнки!.. 
                ***
...Затем, из прихожей виллы Брамса, «Зая», вместе с героиней, выводит нас во двор.
Снова Карла нежно целовала уезжающего по делам Брамса, затем он сел в Мерседес и небрежно хлопнув дверцой, ласково попросил:
-  Карла, позвони своему папе и напомни, что завтра бухгалтерские хлопоты, пусть обязательно прилетает.
-  Хорошо, но когда же мы съездим к нему на Сицилию?
-  Зимой, малышка. Папа нас уже пригласил. Не забудешь напомнить Людвигу выгулять собачек?
-  Как можно, любимый?!   
Брамс завел двигатель и добавил:
-  Только пусть наденет догам бронежилеты и побродит в лесу – сегодня прохладно. До встречи, родная!
-  Чао!
Мерседес сорвался с места и скрылся за воротами виллы.
                ***   
...Не у всех рабочее время течет только в роскошных офисах, или на деловых встречах. Брамса, например, мы застали чуть позже  на старом, семейном ранчо, лицом к широкому заду вороной кобылы. Он нежно вплетал в её хвост очередную ленточку.
Вокруг задумчиво прохаживался его дед, старый ковбой Вольтер. Одет – просто: шпоры, шляпа, джинсы «Levis»:
-  Внучок, в день моего столетия открой тайну – почему ты этим занимаешься каждую первую среду месяца?
-  Вольтер, так я продумываю операции...
-  А! Что ж, не буду мешать.
Дед разбежался, запрыгнул на жердину вольера и мягко опустился с нее на спину необъезженного жеребца. Тот встал на дыбы и заржал, очевидно, о мировой Свободе и Демократии табуна.
                ***
Но вот наступила лунная ночь тех самых «Бухгалтерских хлопот» о которых говорил Брамс супруге Карле.
      В центр стоянки грузовиков, медленно въехал красный лимузин старого, калифорнийского ганкстера по кличке «Маклай».
Проехав ещё сотню метров, автомобиль останавился и трижды мигнул фарами.
Так же медленно выплыл из-за огромного треллера, Мерседесс Брамса.
Потом, из лимузина Маклая вышли пятеро мужчин в белых плащах и Брамс, легко выпрыгнув из автомобиля, прикурил кубинскую сигару и направился к приехавшим:   
-  Привет, ребята, время отдачи долгов - среда...
В ответ, самый длинный из них, огорченно развел руками:
-  Ты не даёшь нам вздохнуть, Брамс!
Тот, с наслаждением, затянулся и резко выпустил облако синего, контрабандного дыма:
-  Деньги на  капот, коротышка!
И, вдруг, из красного лимузина, двое в чёрном, вывели связанную Карлу...
Ганкстер Маклай приоткрыл окно и хитро улыбнулся:
-  А теперь, что скажешь Брамс?.. 
Брамс сделал несколько шагов вправо:
-  Я  промолчу, в присутствии старших...
Тут же, борт ближайшего грузовика откинулся и на лимузин недобро уставились пушка времён Наполеона Бонапарта и дон Карапето, папа Карлы. В руке его ярко горел фитиль...
Через паузу, из лимузина вновь скрипнул старческий голос Маклая:
-  Убедительно!.. Что ж, я  ещё достаточно молод, мальчики, - верните Брамсу жену и отдайте должок.
Он выкинул в окно черной кожи кейс, а Длинный ловко поймал его и отдал Брамсу. Другой бандит быстро развязал Карлу. Она же, едва обретя свободу, ловко прыгнула с ногами на грудь любимого:
-  Здравствуй, родной!
Брамс подхватил жену и метким щелчком отбросил сигару в окно лимузина:
-  За тобой глаз, да глаз, Карлита!
-  Ах, я не виновата!
Губы их слились в поцелуе.
Маклай, гневно стряхнув со сба пепел сигары, закрыл окно и лимузин медленно отъехал. Его парни в плащах, попятились следом.
Через тройку секунд, борт грузовика папы Карлы со страшным стуком захлопнулся, с ревом завелся мощный двигатель и автомобиль стремительно покинул место встречи партнёров по бизнесу.
Брамс проводил его удивлённым взглядом:
- Любимая, почему папа Карапето так неразговорчив сегодня?
Карла опустилась с его груди на землю и застенчиво поправила платье:
-  Возможно я повела себя нескромно, Брамс. Давай догоним отца и подарим ему самую вкусную пиццу Лос-Анжелеса!
-  Отличная идея, Карла!
В изумруде бывшего левого глаза Брамса радостно вспыхнула луна...
                ***
А по серпантину побережья, мчался на огромной скорости грузовик обиженного папы Карлы. Еще натужней ревел мотор, визжали и уже начали дымиться на крутых поворотах покрышки колёс...
И как только Брамс и Карла начали, наконец, догонять старого Карапето, - встречный джип отбил его грузовику левое крыло!..
Раненный автомобиль чуть вильнул, задел бетонное ограждение серпантина и потерял второе крыло.
Брамс же, едва успел поставить Мерседес на два колеса, чтобы разъехаться с огромным джипом. А тут еще, на подъёме, из кузова грузовика Карапето выпала бонопартистская пушка и так хлопнула, что Брамс и Карла попадали на сиденья! Над ними с шипеньем пронеслось чугунное ядро, влюблённые проводили его единым семейным взглядом, привстали и увидели как под джипом, ядро с грохотом и дымом рвануло, отчего хулиган-водитель взлетел  и мягко опустился с остатками автомобиля на макушку придорожной пальмы.
Карла беззаботно рассмеялась, а Брамс не успел, - он с трудом вписался в очередной вираж и супругам пришлось вновь пригнуться, так как над ними пронесся теперь автомобиль на гигантских колёсах!
Брамс не мог больше подвергать любимую опасности и резко свернул с шоссе на едва заметную горную дорогу:
-  Раньше тут было двухстороннее движение!
Карла звонко чмокнула его в щеку:
-  Какая разница, любимый, ведь мы снова вместе?!
Поднимая тучи синей пыли, Мерседес с влюблёнными помчался наперерез папе Карлы.   
Но в это самое время, грузовик Карапето влетел в тунель, кузов с кабиной отломились как картонки, и к счастью, дети этого не увидели...
         Они стояли и ждали папу Карапето на выезде из тунеля, с горящей пицей на серебряном блюде.
Несмотря на огромную скорость, Карапето их заметил. Старик лихо тормознул, затем, аккуратно припарковав на обочине останки грузовика, вышел с бутылкой домашнего сицилийского вина в натруженной руке и направился к детям.
Подойдя, он торжественно задул огонь над пиццой, как свечку, и дружная семья, с шутками и прибаутками, устроилась на капоте Мерседеса поужинать.