Точечка и круг

                Из книги "Круг и бесконечность"

Исходный пункт или момент понимания обозначил Ангелус Силезиус в своём двустишии:

Ich weiss nicht, was ich bin, ich bin nicht, was ich weiss:
Ein Ding und nicht ein Ding: ein Tuepfchen und ein Kreis.
          (Не знаю я, кто я, нет обо мне наук,
           я вещь, и я не вещь, я точечка и круг.
                Перевод мой, В.М.)

Понимание без «я» невозможно, но я вне понимания.

Двустишием Силезиуса опровергается «cogito ergo sum» Декарта. А.Ф.Лосев говорит об индивидуалистической мифологии Декарта. Силезиус очерчивает миф «я»: из того, что я мыслю, вовсе не следует, что я существую, так как неизвестно, что значит «мыслить», что значит «существовать» и, прежде всего, неизвестно, что значит «я».

Лосев усматривает мифологию Декарта в «ego» и «cogito», но у Декарта «ego» лишь подразумевается по правилам классической латыни. «Ego» выводится лишь из грамматической формы глагола. Тем не менее декартовский миф основан именно на «ego». Подтверждается мысль Шпенглера: за классическим латинским «feci» и за готическим, «фаустовским» «ego habeo factum» скрываются два разных мироощущения, причём Декарт привержен второму, фаустовскому, хотя он и сохраняет классическую латинскую форму; тем непреложнее для него принцип мифического «я».

«Я» миф, ибо «Я» только имя: собственное имя каждого.

Круг понимания обозначен славянско-русским алфавитом, где «я»  последняя буква, зато «аз» первая.

«Я» опредмечивается, употребляясь философами в третьем лице, «аз» личностное по преимуществу; «аз» относится только ко мне, но никак не к «нему»; и у него есть «я», но «аз» моё и только моё.

«Я» существует лишь в единственном числе. «Я» и «мы» противостоят во всех отношениях.

Только именительный падеж от «я» опредмечивается, употребляясь в третьем лице: «я» действует, «я» познаёт и т.п. «Мне», «меня» как бы не соотносятся с философским «Я»; они сугубо личностны и напоминают в этом смысле «аз». Формы «мне» и «меня» превращают меня в объект по отношению ко мне же, по отношению к философскому «Я».

«Я» стремится понять «меня». «Меня» без «я» не только нельзя понять, но и мыслить невозможно.

Объяснение не только обращено к «я»; оно сводит объект к «я», превращая «я» в объект.

Объяснение сводит сложное к простому. «Я» - простейшее. Субъективный идеализм – объяснение, доведённое до крайности, если не до абсурда.

Абсолютное объяснение: существует лишь то, что касается «я». Так объяснило бы мир животное; так его объясняет средний человек, такова магическая философия Карлоса Кастанеды: нет разницы между сном и явью, между существующим и несуществующим, а если такая разница есть, она непостижима и потому несущественна. «Cogito ergo sum» – вариант подобного абсолютного объяснения. Если я существую, потому что я мыслю, значит, существует лишь мыслящее и мыслимое; «Я» – совпадение мыслящего и мыслимого, и вполне вероятно, что не существует ничего, кроме моего «я».

Материализм изменяет себе, заимствуя такие понятия, как «быть» и «существовать», у традиционной, нематериалистической философии. Со строго материалистической точки зрения следует принимать во внимание лишь сигналы, требующие определённых реакций и не нуждающиеся ни в каких других объяснениях.

«Я мыслю, следовательно, я существую» – объяснительный перевод, усугубляющий объясняющую тенденцию Декарта назойливым подчёркиванием «я». У Декарта сказано весомее и многозначнее: мыслю, значит, есмь. С точки зрения славянского алфавита у Декарта совпадают аз и «я».
Текст нуждается в объяснении, потому что сам текст есть объяснение чего-то большего, чем текст.

«To be or not to be» никто не переводит как «жить или не жить», ибо «быть или не быть» выводит за пределы текста (ситуации) столь решительно, что «жить или не жить» воспринимается как произвольное сужение, уничтожающее текст.

 Текстом нейтрализуется звук. Текстуально «nevermore» и «никогда» одно и то же, но даже в переводе «Ворона» Эдгара По сохраняется «nevermore», так как этот звукосимвол не поддаётся объяснению, основываясь на сочетании всего двух звуков, гласного и согласного or, приобретающих сверхтекстуальную функцию. Nevermore – собственное имя ворона, то есть заумь.

Если сложное объясняется через простое, всё сводится к точке: «Я» – точечка…
Точечка – уже не просто точка. Точечка – уменьшительное, а точка уменьшению не подлежит. Значит, точечка – невероятный выход за пределы точки, из простейшего в сложнейшее.

Согласно Эвклиду, точка не имеет частей. Но и бесконечность не имеет частей, так как часть бесконечности – бесконечность. Точка не имеет протяжённости, но если бы бесконечность имела протяжённость, с какой протяжённости бесконечность начинается? Но если бесконечность не делится на части и не измеряется протяжённостью, бесконечность – либо точка, либо начинается с точки; если «я» точечка, «я» бесконечность, и нельзя определить, объясняется ли бесконечность точкой или точка объясняется бесконечностью. Такова дурная бесконечность объяснения.

Понимание – соотнесение «я» с реальностью.

Реальность – бытие, независимое от самого себя.

Только Бог безусловно реален, но реально и творение, так как реален Творец.
Действительность – зависимость одного от другого.

Объяснение сводит действительность к порочному кругу дурной бесконечности, понимание возводит действительность к реальности.

Оракул говорил: «Познай самого себя!» Вняв оракулу, Сократ пришёл к выводу: «Я знаю, что ничего не знаю». «Не знаю я, кто я», - продолжает Ангелус Силезиус. Следует ли отсюда, что познать самого себя значит убедиться, что познавать нечего, или познавать самого себя значит непрерывно возвращаться к тому, с чего начал: я точечка и круг?

Ich bin nicht, was ich weiss;  я знал бы себя, будь я вещь или не вещь, но я не просто философское «Я»,  я сам, а с меня самого начинается бесконечность.
В дурную бесконечность втягиваешься механически, объясняя «я» через вещь и вещь через я, круг сводя к точке и выводя из точки круг.

Постижение – это вечное движение по кругу, который сам вычерчиваешь, сам творишь.