Тим. гл. 18. 11. по Колин Маккалоу

18.11.

— Ты, папа, нравишься мне тоже, —
Пошёл он сумку собирать,
И лишь спустя минутой позже,
Рон стал весь спор их продолжать.

— Я полагаю, моя Дони,
Что прежде, чем кончать наш спор,
Должна ты «снять доспехи с бронью»,
И снять с себя и с нас позор.

Должна «отвесить» извиненье
За все обидные слова,
Считать всё недоразуменьем,
Поскольку не была права.

— Вы не дождётесь извиненья,
Поскольку я во всём права,
Моё осталось твёрдо(е) мненье,
И вот последние слова:

— Пред нами Вы должны виниться,
Мы натерпелись тут всего,
На мужа с кулаками биться!
Вы оскорбили и его.

Печально Рон смотрел на Дони:
— Я рад, что мамы с нами нет,
Чтоб видеть, с Миком вы, как кони,
Затоптали нас в ответ.

Она всегда нам всем твердила,
Что ты чужая станешь нам,
Ты нас, родителей почила,
Смешала с грязью пополам.

Ты стала просто истеричкой,
Ты слишком задираешь нос,
Ведёшь себя ты неприлично,
Коль льёшь на нас такой «понос».

И не мешало б взять уроки,
Манер хороших с Хортон мисс,
Чтоб их живительные токи
И мужу тоже привились.

Тут Мэри вовсе не стерпела:
— Прошу Вас, мне ужасно жаль,
Я к Вам примчаться не успела,
Уже «поймала» я печаль.

Хотя мне это неприятно,
Но я всё вынести смогу,
Но очень мне сейчас досадно,
Что Вам я, Дони, как врагу,

Смогла помочь Вас всех рассорить,
Хотя и оснований нет,
О личной жизни моей спорить,
Уже почти на склоне лет.

А если не учесть условий,
Нуждается счас Тим во мне,
Даю Вам честное я слово,
Я б не приехала вообще.

Как Тим оправится от горя,
Я разрываю с ним контакт,
Коль в этом, Дони, Ваша воля,
И Ваш «культуры высший» такт.

Опять отец, поднявшись с места,
Чтоб завершить сей мерзкий спор:
— Твои все доводы протеста,
Совсем ненужный, мерзкий сор.

Что вышло всё у нас наружу,
Считаю, к лучшему наш спор,
Хотя и не в такую «стужу»
Он мог пройти, не как позор.

А что так до меня и мамы,
Всю жизнь пеклись мы об одном,
Комфортно Тиму было б с нами,
Не ущемлять его ни в чём.

Он в Вас нуждается, мисс Хортон,
Ему Вы, как родная мать,
А все догадки Дон — «за бортом»
Оставим, как не благодать.

Жены последними словами:
— Всегда ты помни, кто наш сын,
Уже с твоими, Рон, годами…
Чтоб он остался не один.

Такое принял я решенье,
Что Тим по-прежнему — у Вас,
Забудет наши огорченья,
И к Вам поедет он сейчас.

А мненье парочки мерзавцев,
(Тем хуже будет всё для них),
Напоминает мненье старцев,
Глухих, больных, во всём тупых.

Исполнить должен волю мамы,
Был Тим  в заботе и любви;
Остаток жизни эти драмы,
Его тревожить не могли.

Я счастлив был с моею Есме,
Прожили мирно все года,
И я скажу здесь Вам всем честно,
Не соглашусь я никогда;

С тем мерзким, грязным Вашим бредом,
Ты — недостойная мне дочь,
Мне склад и мыслей сих неведом,
Он после Есме, вновь, как ночь.

Хочу я вспоминать с улыбкой
Все годы, прожитые с ней,
Чтоб с Тимом вместе пиво с рыбкой,
Ещё лилось в нас много дней.   

Ему,  — кивнув уже на Мика:
— Всё это даже не понять,
Ему всё это даже дико,
За маму кружку поднимать.

Мисс Хортон благодарна Рону,
Совпали взгляды на весь спор,
Свергать ей Тима с его трона,
Сорвать надеждам всем простор.

С трудом «топила» всё желанье,
К нему сейчас же подойти,
Своим утешить состраданьем,
Чтоб мог немного отойти.

От своего двойного горя,
Что в день, когда не стало Ес,
Он дочь «теряет» в диком споре,
В неё вселился будто бес.

От слёз заплывшими глазами,
Дарует Рону нежный взгляд,
«Отважный Рон, всегда я с Вами,
Мы вместе выпьем горя яд».