90. О вечности

Меня упрекали во всем, окромя погоды,
и сам я грозил себе часто суровой мздой.
Но скоро, как говорят, я сниму погоны
и стану просто одной звездой.

Я буду мерцать в вышине лейтенантом неба
и прятаться в облако, слыша гром,
не видя, как войско под натиском ширпотреба
бежит, преследуемо пером.

Когда вокруг больше нету того, что было,
не важно, берут вас в кольцо или это - блиц.
Так школьник, увидев однажды во сне чернила,
готов к умноженью лучше иных таблиц.

И если за скорость света не ждешь спасибо,
то общего, может, небытия броня
ценит попытки ее превращенья в сито
и за отверстие поблагодарит меня.

И.Бродский

*
Вечность у неё свои законы,
Свой прибой и камни янтаря,
В ней миры как божии иконы,
Белый снег в начале января.

А, это опять к Гребенщикову

В тяжёлый для родины час над нами летит его аэроплан,
Красивый как иконостас, и пишет, и пишет

Не плачь Маша я здесь, не плачь, солнце взойдёт,
Не прячь от бога глаза, а то как он найдёт нас,
Небесный град Иерусалим горит сквозь холод и лёд,
И вот он стоит вокруг нас, и ждёт нас... ждёт нас.

БГ -

Ну, так сам видишь, что будет. Что-нибудь удивительное, нестандартное, захватывающее. Какое-нибудь приключение.

Вечность у неё свои законы -

примерно в этом роде

*
ОНТ. Но гpянет сумpачная зима,
и меpтвенной станет тень,
В дpевесном тpеске беззвездная ночь
поглотит бессолнечный день,
Ветеp с востока все омеpтвит,
обpушится чеpный дождь,
И сам я тогда pазыщу тебя,
если ты сама не пpидешь!

ОНТИЦА. Небывалой зимой обомpут поля,
кладбищами лягут сады,
Заглохнут песни, и смех отзвучит,
и сгинут наши тpуды.
Тогда былое явится вновь,
и мы дpуг дpуга найдем
И вместе пойдем в пpедзакатный кpай
под чеpным злобным дождем!

ОБА. Мы вместе пойдем заповедным путем
за дальние pубежи,
И нам откpоется новый кpай,
и снова заблещет жизнь.

Дж.Р.Р.Толкиен

*
**
-А, знаешь, в детстве хочется жить для чего-то особенного, и потом, полностью себя потратить, зато прожить в полную силу, а тебя всё в этом смысле обламывают

Ей было бы клёво сыграть по-взрослому в супер-лайф
Но папенька снова сломал весь кайф

Сергей Трофимов

Ну, а когда уже переходишь постепенно в пожилой возраст, то живёшь, чтобы жить. Не любыми способами выживать, но жить, как живётся, просто так, низачем.

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.

Анна Ахматова

-Что-то такое у Бродского, полудохлый воробей с ветки говорит

кошке, щурящей правый глаз
-Я думал, ты не придёшь. Алас. /с/

На склоне лет, в стране за океаном
(открытой, как я думаю, при Вас),
деля помятый свой иконостас
меж печкой и продавленным диваном,
я думаю, сведи удача нас,
понадобились вряд ли бы слова нам:
ты просто бы звала меня Иваном,
и я бы отвечал тебе "Alas".
Шотландия нам стлала бы матрас.
Я б гордым показал тебя славянам.
В порт Глазго, караван за караваном,
пошли бы лапти, пряники, атлас.
Мы встретили бы вместе смертный час.
Топор бы оказался деревянным.

*
Мари, шотландцы все-таки скоты.
В каком колене клетчатого клана
предвиделось, что двинешься с экрана
и оживишь, как статуя, сады?
И Люксембургский, в частности? Сюды
забрел я как-то после ресторана
взглянуть глазами старого барана
на новые ворота и пруды.

*
Земной свой путь пройдя до середины,
я, заявившись в Люксембургский сад,
смотрю на затвердевшие седины
мыслителей, письменников; и взад-
вперед гуляют дамы, господины,
жандарм синеет в зелени, усат,
фонтан мурлычит, дети голосят,
и обратиться не к кому с "иди на".
И ты, Мари, не покладая рук,
стоишь в гирлянде каменных подруг --
французских королев во время оно --
безмолвно, с воробьем на голове.

*
Париж не изменился. Плас де Вож
по-прежнему, скажу тебе, квадратна.
Река не потекла еще обратно.
Бульвар Распай по-прежнему пригож.
Из нового -- концерты за бесплатно
и башня, чтоб почувствовать -- ты вошь.
Есть многие, с кем свидеться приятно,
но первым прокричавши "как живешь?"

В Париже, ночью, в ресторане... Шик
подобной фразы -- праздник носоглотки.
И входит айне кляйне нахт мужик,
внося мордоворот в косоворотке.
Кафе. Бульвар. Подруга на плече.
Луна, что твой генсек в параличе.

*
Равнина. Трубы. Входят двое. Лязг
сражения. "Ты кто такой?" -- "А сам ты?"
"Я кто такой?" -- "Да, ты". -- "Мы протестанты".
"А мы -- католики". -- "Ах, вот как!" Хряск!
Потом везде валяются останки.
Шум нескончаемых вороньих дрязг.
Потом -- зима, узорчатые санки,
примерка шали: "Где это -- Дамаск?"
"Там, где самец-павлин прекрасней самки".
"Но даже там он не проходит в дамки"
(за шашками -- передохнув от ласк).
Ночь в небольшом по-голливудски замке.

Опять равнина. Полночь. Входят двое.
И все сливается в их волчьем вое.

*
Пером простым -- неправда, что мятежным!
я пел про встречу в некоем саду
с той, кто меня в сорок восьмом году
с экрана обучала чувствам нежным.
Предоставляю вашему суду:
a) был ли он учеником прилежным,
b) новую для русского среду,
c) слабость к окончаниям падежным.

В Непале есть столица Катманду.

Случайное, являясь неизбежным,
приносит пользу всякому труду.

Ведя ту жизнь, которую веду,
я благодарен бывшим белоснежным
листам бумаги, свернутым в дуду.

И.Бродский

*

Агата Кристи Ак   13.02.2015 18:23   •   Заявить о нарушении