Нагая

Ночь открывает мне все закрытые двери,
и Пандора, держа ключ в руке, говорит: "Посмотри!".
Время суток такое, что я всему верю.
Давай, моя Ева, все, что не нужно, сотри.

Давай, отсутствие света, голая осень,
нагая зима, наганом руби темноту,
выписывай мне правду жизни и дай папиросу,
в такой темноте я своих сигарет не найду.

Мне сны не покажут, вина не расскажет пол-литра
о том, что умеешь дарить безвозмездно ты,
нелюдимая, как и я, отвергающая молитву,
поцелуй меня, я запомню твоих уст черты.

Ты не ходишь, я знаю, ночами к кому попало;
ты любовница, а не шлюха - ура и увы.
Лучшие мира сего к твоим ногам пали,
но ни один не обращался на "вы".

Мне сны не покажут, вина не расскажут мне литры
то, что искали дневного света сыны.
И маленький мальчик с гордой фамилией Муссолини,
и маленький мальчик с гордой фамилией Джугашвили,
и совсем сопляк с самой гордой фамилией Гитлер,
без исключения, пили и видели сны.

Задери подол молча, я знаю - ты не кокетка,
ты прекрасна в ночи и страшна в дневном свете, ты,
ты - грубая, ты - мускулистая, страстная, меткая.
О, как и все, я страшусь такой красоты.

2014