Шарик и коробка

Наполнили грудь кислородом,
Обрезали нить-пуповину...
Он вырвался на свободу,
Стремясь покорить все вершины.

С рожденья он грезил полетом,
О небе бескрайнем мечтал,
И бок его солнечно-желтый
Друг-ветер отполировал.

Шли дни: только дальше и выше –
В глубины небесные, смело.
Ни шапки деревьев, ни крыши,
Уже не казались пределом.

Казалось, другие слишком
Медлительно или низко.
Казалось, что лучше – выше,
Что счастье уже так близко!

Как птица, время летело,
И он, словно птица, парил,
Блуждая в небесных пределах,
Столкнулся, взглянул – полюбил…

Любовь то взмывала, то камнем
Бросалась к самой земле,
И дерзко, как яркое пламя,
Пылала, манила к себе.

Но, к сожаленью, угнаться
За страсти объектом не мог,
Он сильно успел испугаться,
Что лопнет от чувств его бок…

Недолго в бреду и смятенье
Наш друг поднебесный блуждал:
Подхвачен был вихрем осенним -
В объятья коробки упал…

Коробка была квадратной,
Но очень уютной, мягкой…
«А, может, не стоило риска?!
Смогу стать счастливым и низко?!»

Но  насовсем расстаться
С небом наш друг не сумел.
Он каждое утро прощался
С коробкой и ввысь летел.

Опутывал лентой атласной
Коробку и поднимал,
Он рвался, пытался, метался
И очень переживал,

Что не хотела коробка,
С ним в облаках парить,
А лента рвалась неловко,
И измочалилась в нить.

Все реже коробка стала
Крышку свою открывать,
И в небо его не пускала,
И чаще стала ворчать:

«Устала с тобой возиться,
Один от тебя дискомфорт,
На месте тебе не сидится!
Связалась, попутал чёрт!»

Со временем гибкий картон
Фанерой был заменен.
И исподволь гвоздь за гвоздём
Был в крышку коробки вонзён…

И каждый гвоздь царапал,
Саднил и грозился пронзить,
А шар прогибался, плакал,
Но не мог ничего изменить.

«Однажды я просто лопну,
Погибну… Но не могу,
Бросить свою коробку,
Предать и оставить одну…»

И стал он почти квадратным,
Тягучим, как будто ватным:
Ни радости, ни любви…
Вдруг крышка открылась и…

***

Ты крышку поднял: «Улетай!
На волю рвалась столько лет!..
Что в угол забилась? Прощай!»
Взлететь бы – да сил уже нет…