В Багдаде закончились слоны любви

Обрушился август. Охотилась Рух флегматично.
В Багдаде спокойно и вора давно своровали.
Слонами любви откупались от птицы обычно,
Сегодня взбрыкнули, лупили её в покрывале.
Закат оглашался развратною вонью раффлезий,
Рождённый быть мёртвым, мир скрёбся под чувствами Смиллы.
Ты здесь для того, чтоб утроить проблемы поэзий,
Раз палочки – буквы, то фразы – шалашики с милым.
Намылился в рай пандемический, сшитый по госту -
Насильно не будешь довольным по общей программе
Враньём сюрреальным, глухим телефоном, погостом,
И сми сарафанным, и в праздник положенным граммом.
В Багдаде спокойно. Пристыжена чёрная лава.
Вишнёвые смолы вины застывают, немея.
Вот слово «любовь» - это юбочка цирка на главном.
Да, просто ты там, а я – тут. И сказать не умею.
Тут делай, как знаешь, в ответ получай, что угодно,
Просрочь документы – займись юридическим квестом.
Как жадно глотает вода в этом городе водном,
Пока ты вслепую находишь пригодное место
Для жизни, для всё-таки жизни в ключе my opinion,
Где светлые стены домов, лица грустных, широки
Проспекты и площади вправду. Не муть миопии.
Где можно дышать, не звереть и не множить пороки.
Тут нет эффективных деяний, защитных словечек.
Чужое кино, все спокойно расписаны роли.
Оно без меня происходит: идёт человечек
И делает что-то, достойное порции боли.
И смотрит на доски, где стали события мелом.
И смотрит на небо, как будто читает газету.
И просит заняться действительно прибыльным делом,
В глазах - по стеклу и совсем ничего нет об этом.
Хихикает разум, играющий в прятки в Багдаде.
Заранее создан эдем, пропишись - поучаствуй.
Роди нам богатство скорей, не работай на дядю,
Под нашим почти по-семейному добрым начальством
Утоплено солнце, повесились Тофсла и Вифсла.
Да, просто ты там, а я – тут, беспонтово спеченный.
Смотри! В бытие назревают фурункулы смысла! -
Так хлюпает каша, готовая быть обречённой.