гризли

Долго умирал Чингачгук: хороший индеец...

                А. Кабанов


В кружевном белье из глухих факторий,
Неприступный, словно Стефан Баторий,
Под тотемноравным кустом банана
Восседает сын Кастанедхуана.

Он обут в кирзовые мокасины.
Голова его из сырой резины.
В ней вигвам, где скво замесила тесто
И ушла курить за пределы текста.

В огороде вьёт вензеля горошек,
Под дождём не счесть ожиревших кошек.
Из забытой Господом книжной лавки
Дядя Хэм бросает в него томагавки.

Каждый третий день заражён коклюшем.
Каждый заяц в поле раскос и плюшев.
На заборе скальпы, и остров Нанья
Омывает тёплый поток сознанья.

Если есть ружьё фирмы «вита нова»,
Значит, эта жизнь повторится снова,
Потечёт с утра из межзвёздной ниши,
Как предрёк ему бесноватый Ницше.

Он берёт колчан и ложится в лодку.
Смерть его сильней, чем бутылка водки.
И рассвет встаёт, спутав след и мысли,
В голубых снегах, словно мёртвый гризли.