Глава 88. Сюрприз дофина

                  В целом, Верочка считала себя женщиной с крепкой психикой и хорошо развитым  интеллектом.  В отличие от многочисленных приятельниц, однокурсниц, коллег,  лаборантка Севостьянова  сознательно не попадала в глупые ситуации ( брак со Стасиком не считается - ошибка молодости), не поддавалась на провокации, не велась на разводки и даже первоапрельские изощренные розыгрыши, традиционно культивируемые в родном НИИ, просчитывала в касанье.

                   К примеру, когда Нелька Янучковская, одна из немногих однокашниц Веры, с которой  можно было поговорить по душам, рыдая в окошко скайпа, докладывала о своей очередной катастрофе, строгая Сева, конечно, утешала подругу, но внутренне пожимала плечами и недоуменно вопрошала: "Как можно быть такой дурой?".  

                  Вертихвостка Нелька постоянно влипала в истории и ничему не училась. Она с упорством мухи , штурмующей оконное стекло, бросалась из одного брака в другой, каждый раз обожествляя нового супруга до состояния тотемного столбика в  Кетчикане.  Потом к несчастной Янучковской поочередно приходили разочарование, бурные скандалы, развод и грабли. Верочка, посвященная во все жизненные перипетии подруги , мужественно совмещавшая функции  плеча, жилетки, свободных ушей , всегда внимательно и цинично выслушивала страдалицу.

                    Последнее происшествие, случившееся с Нелькой, грянуло неделю назад - аккурат на день рождения Янучковской.  В тихий рабочий полдень Вера, поздравив именинницу по мобильному, весьма необдуманно встряла в долгий рассказ о том, что очередной Нелькин муж - козел - забыл про дату мирового значения - ни цветов, ни подарка, ни дороги, усеянной лепестками лотоса. Расстроенная юбилярша по совету мудрой Севостьяновой с головой ушла в работу, упахалась   до одурения и , подходя к своему дому, с усталым негодованием отметила темные окна квартиры.  Дома, прямо с порога Нелька отшвырнула сумку, скинула юбку и, громко посулив отсутствующему  склерозному супружнику: "Ну, ладно, котях собачий! Придешь ты с работы  - я тебе все фаберже погну!", вошла в гостиную. Каково же было изумление новорожденной, когда в гостиной она обнаружила кучу воздушных шариков, цветочные гирлянды и огромный плакат "С Днем рождения, любимая!". И все бы ничего, если бы охочий до голливудских постановочных сцен "котях собачий" не загнал под гирлянды целую толпу гостей, неловко отводящую взгляд от взъерошенной Нельки в трусах и блузке. После все-таки случившегося банкета с тортом в виде ни в чем не повинного Спанч Боба, заливаясь слезами непроходящего стыда , Янучковская среди ночи постучалась в скайп к Вере и  посетовала на несправедливость мира. Бескомпромиссная реалистка вмиг проснулась от успешной визуализации  веселеньких именин и не нашла  лучшего утешения, как по-доброму заметить:"Хорошо, хоть не пукнула, как пришла!", чем повергла виновницу торжества в очередной раунд рыданий.

                 Нет, с Верочкой ничего подобного произойти не могло. Она твердо знала, что при выходе  из общественного туалета платья имеют нехорошую тенденцию заправляться в трусы сзади - бди! бди! и бди!, что при фотографировании на вечеринках  колени должны быть плотно сомкнуты вне зависимости от  количества употребленных коктейлей, что средства интимной гигиены должны быть безупречно надежны, а содержимое декольте безукоризненно  закреплено  при любом наклоне. При этом, Севостьянова не была  сухарем или воспитательницей из Института благородных девиц, застегнутой на все пуговицы. Просто в золотой голове Верочки и день и ночь работал дополнительный маленький компьютер, не позволяющий сесть в белых штанах на шоколад или расхохотаться с чаем-печенькой во рту. 

                     Перфекционизм Верочки  - в работе, в требованиях к себе и другим - был тщательно выпестован и являлся предметом гордости обладательницы. Когда малопригодный к порядку и крайне безответственный, по мнению Севостьяновой, доцент Зайцев вносил в строго заведенный механизм лабораторного существования разрушительный диссонанс, неистовая в своем праведном гневе лаборантка была готова предать никчемного руководителя, опрометчиво передвинувшего подставку с пробирками или перепутавшего страницы для записи, самой жестокой китайской пытке.

                     Впрочем, отношения Веры с Андреем Андреевичем можно  было назвать братскими - они давали почву для плодотворного совместного труда и ежедневных пикировок в духе дореволюционной цветастой риторики.  Зануда Севостьянова ценила в Андрее прямоту и честность, талант ученого, качественный юмор и доброту.

                    Когда непутевый коллега внезапно позволил себе не выйти на работу и проигнорировать с десяток  телефонных звонков, в душу маленькой Веры закралось подозрение: Зайцев снова ушел в пике. На памяти лаборантки такая фигура алкогольного пилотажа уже однажды демонстрировалась асом внезапных возлияний - после подлой кражи Барашникова Андрей Андреевич знатно "загулял". Тогда Верочка чувствовала и свою вину за падение ученого не мальчика, но мужа - именно она, вся  такая прямолинейная, подсунула Зайцеву журнал с ворованной статьей.

                   Сегодня , подходя к дому Андрея, Верочка мысленно отрепетировала несколько замечательно-колких фраз по поводу непрезентабельного состояния самого Зайцева и его холостяцкой берлоги, дабы яд правдивых слов очистил и отрезвил заблудшего коллегу. 
 
                   Верочка умела признавать свои ошибки. Во-первых, она надела слишком тонкое платье в дождь, во-вторых, какого черта ее вообще понесло к Зайцеву?! Ибо то, что Севостьянова увидела в квартире "тунеядца и алкоголика",  признаться, поколебало веру Верочки в собственную психику и интеллект.