Герой

Я задумал террористический акт. Не подумайте, я не принадлежу ни к какой экстремистской группировке и резких религиозных взглядов у меня тоже не наблюдалось. По сути, я атеист. Посему многие, узнав о моем плане, под которым не было, и нет фактического основания, назвали бы меня сумасшедшим. Но это не так. Я проверялся. Возможно, сам я определил бы свои действия, как банальную тягу всего человечества к саморазрушению. Это не моя философия, в ней я тоже не силен. Просто тяга. Некоторых влекут дальние страны и приключения, одних привлекает шопинг, кто-то решает приобрести бесполезный предмет интерьера (фигурку восточного божка, например). Я решил взорвать троллейбус. Полазив по сайтам в интернете, нашел подробнейшие инструкции по изготовлению эффективной взрывчатки в домашних условиях. Да, в интернете можно найти все, что угодно. Попутно я нашел и пару рецептов мощнейших наркотиков, и, если когда-нибудь захочу испробовать и это, буду знать, как действовать. Я не стану излагать подробно, что и как я смешивал, все-таки это не инструкция для начинающих подрывников, а всего лишь мои рассуждения. Скажу только, что смесь обещала дать грандиозный поражающий эффект, вкупе с различными мелкими металлическими предметами. Готовую взрывчатку я сложил в обыкновенного вида сумку, которую видел у множества людей в городе. Ох уж эта мода. И вот она была готова. Мое произведение искусства. Я не испытывал смешанных чувств или угрызений совести. Мне никогда не было жалко людей. Я понимал, что на фоне мировых событий моя акция (хотя какая, к черту, акция?) приведет к плачевным последствиям. Смута перекочует и в наш маленький край, разжигая межнациональный конфликт. Многие углядят в этом политический смысл. Люди всегда любят связывать всё с политикой. В любом случае, что-то да произойдет, от чего я, сидя перед телевизором или стоя в очереди за хлебом, буду смеяться до колик. Да, вы правильно меня поняли. Я не собираюсь подрываться вместе с остальными пассажирами несчастливого троллейбуса. Жизнь я очень люблю. Свою, разумеется. Мне без разницы, какой это будет день, час. Я не приверженец и прочего символизма, хотя люди наверняка углядят что-то и в этом. Как будет – так будет. Я не силен в стратегии, но постараюсь действовать осторожно. Могут возникнуть трудности. Наверняка возникнут. Во всех троллейбусах развешаны инструкции, диктующие правила поведения при обнаружении подозрительных предметов. Что ж, буду действовать по обстоятельствам. Даже если дело провалится, всегда можно попробовать снова. И снова. Ну, пока не получится. Должно получиться.
  Через пару недель после изготовления чудо-сумки, мои руки нестерпимо зачесались. Я временил без особой на то причины. Но спустя время я понял, что больше не хочу ждать. Если интересно, это было семнадцатое число. В этот день я вышел из дому и пошел слоняться по городу. Конечно, мне хотелось запрыгнуть в первый попавшийся троллейбус, но что-то предупредило меня – не здесь. Может во мне проснулся некий инстинкт, подсказавший, что в своем районе лучше не светиться. Поэтому я сел в маршрутное такси и проехал почти через полгорода. Выйдя на остановке (это было как раз часов шесть – семь, когда люди возвращаются с работы), я еще совсем немного побродил поблизости, а вскоре услышал шум приближающегося металлического рогатого монстра. Это был троллейбус старого образца. Проезд в нем стоил немного дешевле, и, хотя пенсионерам было без разницы, многие студенты предпочитали именно его. Как я и ожидал, внутри было полно народу. Я поправил солнцезащитные очки, почесал недавно выбритый подбородок (ни к чему привлекать внимание щетиной) и втиснулся в душное пространство, осторожно неся под мышкой заветную сумку. Выбрав подходящее место на задней площадке, я развернулся спиной к салону и стоял, бессмысленно глядя в окно на проезжающие машины, стараясь сойти за рядового работягу, едущего домой на исходе рабочего дня. Сумку я аккуратно положил у ног. Показалась грузная женщина-кондуктор. Даже не взглянув на мое лицо, она приняла деньги за проезд, выдала билет и отошла на среднюю площадку. Я осмотрелся. На местах сидели пенсионеры, в салоне чуть ли ни друг на друге столпилась молодежь и люди среднего возраста. Колясок не было, но это меня не волновало. Жертв и так будет достаточно. Мы направлялись обратно к центру города. Троллейбус медленно полз по дороге, периодически останавливаясь, выпуская небольшое количество пассажиров и принимая еще большее. Меня стали теснить. Люди как всегда шумели. Кто-то оживленно спорил с кондуктором, некоторые смеялись, но я не пытался разобрать разговоров. Меня волновала только сумка. Нужно оставить ее здесь и тихонько выйти, чтобы никакой доброжелатель не решил вернуть ее хозяину. Идиотов всегда хватает. Размышляя об этом, я понемногу продвинулся к выходу. Сумка все лежала на месте, где я ее оставил. Я старался не смотреть на нее напрямую, хотя из-за зеркальных очков невозможно было отследить мой взгляд. Мое место занял невысокого роста парень с незапоминающимся лицом. Он рылся в своем телефоне, а потом я заметил провода от наушников, тянущихся из-под капюшона на его голове к телефону. Меломан, значит. Его нога уперлась в мою сумку, и я уж было подумал, что сейчас он взглянет на нее и примется искать глазами хозяина или, чего доброго, спросит об этом окружающих. Но парень не посмотрел. Он все так же стоял, уткнувшись в телефон, слегка покачивая головой в такт своей музыке. Я понял, что другого момента может не быть. Если сейчас парень выйдет, то его место может занять более наблюдательный и любознательный гражданин. Самым ужасным было бы – сообщи этот новый товарищ о своей находке кондуктору. Та начала бы действовать согласно инструкции, которую я заметил на стекле еще при входе. Троллейбус остановился, двери с противным шипением раскрылись. Некоторые двинулись со своих мест. Но только не парень в наушниках. Я вышел, кое-как расталкивая бодрых старичков, желавших проникнуть в салон. Быстрым шагом я удалялся от остановки, понимая, что возможно привлеку чье-то внимание. Но это была обычная паранойя. Конечно же никто на меня внимания не обратил. Толпа пенсионеров обступила и без того переполненный рогатый транспорт, словно забирались они на Ноев ковчег. Я ликовал. Столько потенциальных жертв! Это обещало стать крупным событием. Я не был тщеславным, мне не хотелось стать знаменитостью, но приятно было осознавать, что в моем деле примет участие столько людей.
  Я достал мобильный телефон, будучи на безопасном расстоянии. Троллейбус уже продолжил свой последний путь. Ничто не могло усомнить меня в том, что смертельный багаж все еще внутри, ждет своего звездного часа. Свернув в переулок, я набрал выученную назубок комбинацию и нажал кнопку вызова. Возбуждение переполняло меня настолько, что я даже почувствовал, как что-то крепкое уперлось в мои трусы и штаны, оттопырив их. Я ждал.
Когда шумиха улеглась (ну или почти улеглась), газетчики прозвали его героем. Я даже слышал где-то, что его наградили посмертно каким-то почетным орденом. Тоже мне, герой. Чушь! Обыкновенный воришка. Наглый мелкий воришка. И как я только не заметил его в толпе? Возможно он вышел через среднюю дверь, и, если верить сводке в газете и собственным ушам, направился в противоположное от меня место. Значит он видел. Он понял, что сумка моя, почувствовал своей ногой и захотел присвоить. Несчастный клептоман.
  Как вы поняли, план мой с треском провалился. Всему виной – этот шустрый парень в наушниках. Как он выглядел? Я не мог вспомнить лицо. Поэтому купил-таки газету с фотографией на первой странице под крупным заголовком: «Юный герой предотвратил попытку теракта ценой собственной жизни.» Я вырезал эту фотографию и вложил в бумажник. Каждый раз, когда я смотрю на это ничем не примечательное лицо, мне становится смешно, а настроение мгновенно повышается. Пусть мне не удалось подорвать троллейбус, пусть один мелкий воришка испортил мой плохо подготовленный план, унеся сумку в безопасное место, но моими стараниями этот молодой человек превратился в народного героя. Согласитесь, недурно! Как я предполагал, обыватели приписали мою работу каким-то мифическим террористам, желавшим подорвать политическую систему нашего государства. Но, повторюсь, я не тщеславный. Дело сделано, и это хорошо.




8.07.2014 год.