Чудовище

-Мне бы не хотелось, чтобы наш разговор стал кому-либо известен. - Высокий блондин смотрел на своего собеседника с тревогой и надеждой на благополучный исход всего задуманного ими предприятия.
-Конечно-конечно, - подбодрил его шатен с загорелым лицом. - За меня можете не беспокоиться - мой рот на замке.
-Хорошо. Не то, чтобы я вам не доверял, но, сами понимаете...
-Да, прекрасно понимаю. Поэтому прошу не беспокоиться. Не вы первый, не вы последний.
-А что, если...
-Нет, с полицией я не вожусь. Не выгодно, знаете ли. А совестливым я никогда не был, так что уверяю, все пройдет как задумано.
-Хорошо. - Высокий блондин сам не верил в то, что происходящее реально. Никогда он не подумал бы, что пойдет на такое... преступление (и это еще мягко сказано). А ведь еще пару месяцев назад он был самым счастливым человеком на свете. Да, самым счастливым. Теперь же он не мог определить себя как счастливчик, а в ближайшее время усомнится и в том, что он все еще человек.
-Скажите, а как часто случается подобное? - он поинтересовался у загорелого шатена.
-О, вы себе представить не можете, насколько часто. Бывают у меня, конечно, "отпуска", порой даже затяжные, но потом все налаживается, и я снова могу помогать себе и людям.- Он улыбался. От этой улыбки блондина проняла дрожь.
-А что, если я нарушу инструкции? Что, если передумаю в последний момент?
-Не думаю, что вы смените решение. Конечно, если только вам надоело жить. - Улыбка разом слетела с губ шатена. - Мы не в магазине, знаете ли, тут невозможно оформить отказ. Если мы договорились - дороги назад уже нет. Это похоже на камень, пущенный с горы. Понимаете?
  Он понимал. Но именно когда услышал, что ничего изменить нельзя,  ужасно захотел именно этого - прекратить. Остановить пущенный с горы камень и забыть это загорелое лицо, которое он несколько недель подряд периодически видел в разных местах (на первый взгляд случайных).
-Хо... хорошо, - заикаясь, произнес блондин.
-Нет, просто замечательно! - шатен подбадривающе похлопал собеседника по плечу. - И все будут довольны. Вы - даже вдвойне.
  Раньше высокий мужчина так и думал. До этого момента. Критического момента, за которым кончаются слова и начинаются действия.
-Скажите, его убьют?
-Вы спрашиваете меня об этом каждую нашу встречу. Повторю, так и быть, но только потому, что вы мне очень уж понравились. Это зависит от того, какой будет заказчик. Я - всего лишь посредник. Я только выполняю передачу. Дальнейшее мне не интересно. Хотя были и такие, кто интересовался. Но им я, как и вам,  не мог дать четкого ответа. Знаете, мне жить тоже хочется.
-Всем хочется. - Упавшим голосом произнес блондин.
-Но не всем это удается. И о чем тут говорить, раз вы обратились ко мне? Мы с вами прямое доказательство моих слов. Я не пугаю вас, повторюсь. Но дальнейшее - не моя забота. И мой вам совет - не заботьтесь и вы. Все решено. Вы выполните свою часть договора, я - свою.
-Значит, пока что заказчика нет?
-Я не обязан делиться с вами этой информацией. Но, я уже сказал, вы мне понравились, поэтому скажу. Их целых три.
-Неужели?
-Еще бы. У всех цены разные, соответственно и оплата. Не беспокойтесь, я выберу самый выгодный вариант для нас обоих. Хоть шестьдесят процентов от сделки я заберу себе, вы можете не переживать, ваша доля будет приличной. Неужели блондина на сделку толкнула жажда денег? Или ущемленное чувство собственного достоинства? Теперь он и сам толком не знал ответ. Но скорость, с которой он принял бесповоротное решение, ужасала его самого.
-Ну мы засиделись. - Шатен взглянул на дорогие часы. - Это неосторожно для нас обоих, а я люблю осторожность. Это - залог успеха. - Он скрестил на груди руки. Из-под рукава на правом запястье блондин разглядел зеленоватый кусочек непонятной татуировки. - Итак. Через десять дней мои ребята заявятся к вам в гости. И я очень надеюсь, что они получат теплый прием. Но об этом мы говорили в прошлые разы, и я уверен, вы поняли мои инструкции. Теперь хочу вас предупредить. Если инструкции будут нарушены - будет по-плохому. Если попытаетесь увильнуть - будет еще хуже. Если скроетесь или попытаетесь уехать, мы найдем вас и... В общем, вы и сами понимаете, не маленький.
-Да, я понимаю.
-Отлично, сотрудничество облегчает жизнь и работу. На этом мы с вами и расстанемся. - Он встал с ящика, на котором сидел, отряхнул брюки от пыли, схватил шляпу, висевшую на гвоздике в стене заброшенного склада, и направился к выходу. Остановившись в проеме, он развернулся, опершись руками о дверной проем, заслонив его своим массивным телом.
-Через десять дней. - Повторил шатен с загорелым лицом. В сгущающихся сумерках он все больше походил на плохого парня из дешевого фильма про бандитов эпохи "сухого закона". Высокий блондин неуверенно кивнул.
-Тогда до скорой встречи. - Мужчина в проеме развернулся и исчез из виду.
  В просторном помещении, забитом сломанными ящиками, пустыми банками из-под краски и прочим барахлом воцарилась полная тишина.
-Господи, неужели это и в правду происходит со мной? - Нарушил тишину голос блондина.
  Ответа не последовало. Он уже хотел было сорваться со своего ящика, выбежать в вечернюю прохладу, догнать шатена в шляпе и объяснить, что все это большая ошибка, что он отказывается от сделки, пусть это может плохо для него закончиться, но он передумал.
  Он поднялся, но затекшие ноги пошатнулись, и он рухнул обратно на хрупкий ящик. Тот, издав глухой звук трескающегося дерева, распался на части. Блондин при этом, не удержав равновесия, грохнулся спиной на пыльный дощатый пол. Несколько острых щепок от ящика вонзились в его тело, порвав материю рубашки, на которой тут же выступили кровавые пятна. Но он этого не заметил, услышав при падении только треск собственного позвоночника в ушах. Из его глаз брызнули слезы. Не только из-за боли. Он знал, что см пошел на это дело, но все равно чувствовал, что его подставили. Чувство это было почти детским, беспомощным. По сути, он и был беспомощным. С самого начала был, когда случайно подслушал разговор собственной жены и ее лучшей подруги по телефону. Она, даже не догадываясь, что муж дома, все равно говорила почти шепотом. Слова, сказанные ей в тот день, положили начало цепочке событий, ведущих к ужасному итогу. Именно сейчас он подумал:
-Почему я не поговорил с ней прямо тогда? Почему не сказал, что слышал ее разговор, и знаю ее "маленький секрет"? Почему мы не решили этот вопрос по-людски? Почему не развелись, в конце концов? Если бы он сделал все то, о чем сам себя только что спросил, а не то, что сделал... Если бы.
  Он любил ее. До сих пор любит. Но она предала его. Так почему же он принял именно такое решение? Разве через десять дней, когда все закончится, они смогут жить как раньше? Он очень хотел, чтобы смогли. Он ничего не расскажет ей, как не рассказал до сих пор. Он простит ее измену, когда плод этой измены заберут из их дома навсегда. И случится это уже очень скоро. И они постараются жить как раньше. Постараются, даже не смотря на обоюдную ложь. Потом это будет неважно, время сотрет все позорные воспоминания, залечит все раны.
  Так думал молодой высокий блондин, лежа на дощатом полу заброшенного продовольственного склада. Какая-то часть сознания опровергала все его мечты и надежды, но он старался не прислушиваться к ней.   За складом находилась небльшая действующая колонка с водой. Там он умылся и простирал рубашку, а когда пешком вернулся поздно ночью домой, понял, что зря старался. Жена уже спала. Мужчина снял плохо отстиранную рубашку с рваными дырами и пятнами крови на спине, и выбросил ее в мусорный бак, затем подошел к колыбели, в которой мирно спал чужой ребенок. Волна нежности нахлынула на него вместе со слезами, но он поборол и то, и другое, а потом улегся в кровать к жене, обнял ее за теплые плечи и заснул, крепко увереный в том, что все сделал правильно. Следующие дни он был очень нежен с женой. По ее мнению слишком. Он целовал ее при каждой возможности, говорил удивительно нежные вещи, словно они были женаты пару недель, и их медовый месяц был в самом разгаре. Вот только на их пятимесячного малыша он стал смотреть совсем по-иному. Или началось это много раньше? Но она сочла это за элементарную ревность к сыну, о чем она читала в женском журнале. Думала, что скоро это пройдет. Его уходы из дома на длительное время прекратились. Он объяснил это тем, что пожаловался своему начальнику на ненормированный рабочий график, и его наконец разгрузили. Поэтому он стал больше времени уделять ей. И это ее радовало. Все это продолжалось чуть меньше недели. А потом он стал подолгу засиживаться на веранде перед сном. У них был небольшой частный домик с крохотной полоской земли, на которой она выращивала розы и кое-какую зелень.
-Почему не идешь спать? - спрашивала она уже второй вечер назад .
-Хочу воздухом подышать. - Отвечал он не сразу, а его глаза будто заволакивала пелена. Такое быват, если глубоко о чем-то задумываешься. Но ее дальнейшие вопросы оставались без ответа, поэтому она тихо шла домой, проверяла колыбельку и ложилась спать.
-Уже совсем скоро все это кончится. - Шептал блондин, оставшись снова наедине, а потом погружался в раздумья.
  Еще через два дня пришло время. Оставаясь перед сном на улице, блондин думал о том, что будет чувствовать, когда закончатся отведенные десять дней. Думал о дальнейшей жизни, когда заберут ребенка. Думал о его судьбе, о том, что же в итоге произойдет с ним (а именно, останется ли он в живых). Он все больше чувствовал стыд и страх, сомнения роились в его голове, словно пчелы. Но всякий раз он вспоминал слова шатена: "Камень уже пущен с горы. Дороги назад нет." И мысль о неизбежности, как ни странно, успокаивала. Успокоила его эта мысль и в последний вечер, когда он "случайно" не закрыл дверь, войдя в дом не очень поздно, предварительно удостоверившись, что супруга и малыш крепко спят. Первой он заранее бросил две таблетки снотворного в стакан воды на прикроватной тумбочке, который та всегда по привычке выпивала перед сном. Сам он тоже лег в кровать, и со страхом ждал, что будет дальше. Далеко за полночь он услышал тихий шорох.
-Пришли, - понял блондин. И тут же, не отдавая себе отчет, захотел вскочить с постели, выгнать пришельцев из дома, если потребуется - убить их, но вместо этого продолжил лежать и прислушиваться к шерохам с тяжело стучащим сердцем в груди. Минуту спустя в проеме его спальни, также незапертой, возник силуэт. Само собой это не был шатен. Шатен - лишь посредник. Силуэт беззвучно проскользнул в комнату и так же беззвучно подошел к кроватке, в которой лежал его (не его!) сын. Пришелец достал из-за спины большую спортивную сумку. Послышался звук раскрывающейся молнии. Затем руки мужчины, большие и крепкие, потянулись к младенцу в кроватке. Казалось, такими руками вор мог запросто переломить ему хребет, если малыш не поместился бы в сумку, но тот поместился. Затаив дыхание, блондин молча наблюдал за происходящим, а еоо стараниями жена спала рядом, как убитая. Наверняка уже к завтрашнему дню у нее пропадет молоко, от принятого ей снотворного, но это уже не важно, ведь и ребенка тоже не будет.
-Господи, что я ей скажу?! - подумал лежащий в кровати мужчина. И тут же понял, чоо ничего. Для него похищение ребенка навсегда останется загадкой. Конечно, они будут искать его, заявят в полицию. Но нигде и никогда не найдут его. Никогда. В подтверждение его слов снова заурчала закрывающаяся молния большой спортивной сумки. Пришелец подхватил ее двумя руками, поднял с пола.
-С вами свяжутся, - шепотом проговорил он. Этот шепот и силуэт мужчины, звук закрывающейся сумки останутся в памяти блондина до последнего вдоха, хоть он и надеялся забыть обо всем. Некоторые вещи просто невозможно забыть. Поизнеся единственную фразу, пришелец так же неслышно удалился.
-Это случилось...- Подумал несостоявшийся отец.
-Я позволил этому случиться. - Была следующая мысль.
-Я чудовище. - Заключил блондин. - Но иногда справедливость требует чудовищных мер. Это из-за любви. Только из-за любви я стал чудовищем. - Он шептал это своей спящей жене.
  Она проснулась в одиннадцать часов дня. Взглянув на часы, она резко соскочила с кровати, в которой не было мужа. Но это ее сейчас не волновало. Как она могла проспать так долго? Почему не услышала криков сына, который уже должен был проголодаться? Снимая на ходу лямку лифчика, она прикоснулась к коже, ожидая почувствовать боль в туго наполненной груди. Но грудь была мягкой. Молока не было. Она в испуге принялась ощупывать вторую грудь, но та была такой же мягкой. Стараясь сильно не переживать, (временами лактация снижается, но это легко исправить) она подошла к детской кроватке. Так оказалась пустой. Внутри лежала только небольшая подушечка, клеенка и погремушка. Теперь она действительно запаниковала. Выкрикивая имена мужа и сына, она принялась бегать по дому, заглядывая в каждую комнату, в каждый угол. Наконец, не обнаружив никого, она выскочила из дома, понимая, что еще чуть-чуть и она сойдет с ума. Муж сидел на веранде. Ребенка с ним не было.
-Фрэнк, где малыш!?  Я нигде не могу найти нашего ребенка! - по ее щекам текли крупные слезы.
-Милая, присядь. - Спокойно ответил блондин.
-Ты предлагаешь мне присесть?! 
-Да, - так же спокойно ответил он.
  Она села на стул рядом с мужем, котовая в любую минуту вскочить вновь. Тревога росла в ней с невообразимой скоростью.
-Кто-то украл малыша, - проговорил Френк.
  Она упала в обмрок. Ничего не сказала, даже не поднялась сон стула. Просто лишилась чувств.
***
-Это Фрэнк? - голос в телефонной трубке был до жути знакомым, но он не мог его вспомнить. - Да. Кто говорит?
-Не важно. Помните, у нас была сделка с вами, с месяц назад?
-Нет, не помню.
-Сынок, если ты меня разыгрываешь, то кончай. Если это конспирация - хвалю. В любом случае, хочу сообщить, что все завершилось очень и очень удачно. Мы богаты, ты и я.
-Я что, выиграл в лотерею? - Френк говорил как в тумане.
-Можно сказать и так. Так что, сынок, нужно встретиться и договориться о передаче денег, и денег немалых.
-Как скажете.
-Вот это по-нашему.  Кстати, как там твоя женушка-изменщица? Не родила тебе еще от кого-нибудь? Если хочешь, мы найдем того мужика, что надул ей живот? Хочешь?
-Нет, нет, благодарю. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах.
  Из трубки послышался смех.
-Услугах! Ха! Да, ты мне еще тогда понравился. Значит так, придешь завтра на заброшенный склад. Там и обговорим детали.
-Хорошо. - Фрэнк положил трубку. К концу разговора он понял, кому принадлежал этот голос, но от этого ему сделалось еще хуже. Когда три месяца назад его жена пришла в себя после глубокого обморока, первым делом она сказала что не видит смысла жить с таким идиотом, как Фрэнк. Что он не уберег их ребенка, оставив раскрытой входную дверь. Она сообщила в полицию о пропаже ребенка, где ей сообщили, что это все равно, что искать иголку в стоге сена, но пообещали предпринять все возможное и невозможное. Она расспрашивала Фрэнка о том, что ему известно, и связано ли это с его "задержками на работе". Он сказал, что нет. Потом он как бы невзначай спросил, не хочет ли она объяснить ее разговор с подругой по телефону. Она объяснила, что говорила о своей двоюродной сестре, которая забеременела не от своего мужчины, спросив, почему тот интересуется. Он ничего не ответил, только зарыдал в голос. На все ее попытки заставить его объяснить происходящее тот не отреагировал. Он вообще перестал говорить и только плакал. Плакал целыми днями. Ночами он просыпался от кошмарных снов, в которых темный силуэт, раз за разом приходил и крал его (Его!) ребенка, а он лежал в кровати и ничего не делал. Уставшая и разбитая женщина, потерявшая сына и здравомыслящего мужа, подала на развод, а Фрэнка определили в психиатрическую лечебницу. На второй месяц его нахождения в больнице, когда Фрэнк вновь обрел возможность общаться, пусть и слегка заторможено, на его мобильный и поступил звонок от торговца детьми. Ночью, когда в отделении дали отбой, а больные разошлись по палатам, он сел писать записку, которую медсестра, пришедшая на утренний обход, обнаружила на его тумбочке. В ней он рассказал всю историю, произошедшую с ним за последние месяцы с того момента, как он подслушал разговор жены, до дня, когда он сел писать записку после звонка шатена. Он просил жену простить его, писал о большой любви к ней, которая, по его мнению, и сделала из него чудовище. Просил забрать его из лечебницы, как можно скорее.
  Шатена нашли благодаря описанию, подробно изложенному в письме Фрэнка, а так же упоминанию о договоре встретиться с ним на складе. Через него вышли на покупателя проданного им малыша: им оказался влиятельный бизнесмен, а не торговец органами на черном рынке. Как бы обрадовался Фрэнк, узнав об этом. Бывшая ныне жена забрала его, как он сам просил, из лечебницы. Вернее его тело. Тело чудовища.