Эмили Бронте - Смерть

Эмили Бронте
Смерть

Смерть поразила в минуту бездумной открытости,
Когда уверен был в радости будущих дней.
Снова удар, Время веткой увянувшей выглянет
Или завьется вкруг Вечности сильных корней.

Листья на ветке твоей крепли и зеленели,
Сочные, полные жизни, все в чистой росе.
Птицы слетались, чтоб ночь скоротать, птицы пели,
Дикие пчелы цветы опыляли, как все.

Скрылась печаль, позолотой покрыв каждый листик.
Твой урожай скромный чувство вины соберет.
В лоне родительском славно, от горя укрывшись, -
Ты под стеклом все восполнишь, что было твое.

В детстве мы плачем, не слыша своей колыбельной,
С грустью гнездо покидаем, забавы забыв.
Только надежда, живущая в смехе последнем,
Шепчет с улыбкой: "Недолго терпеть до весны!"

И, наконец! С новой силой подарит природа
Благословенных красот брызг, и красок салют,
Ветер и дождь, и тепло, ласку их и заботу.
Маю второму весна превозносит хвалу!

Светлому древу не страшен полет черной скорби,
Грех в страхе прочь уползает, слепит его блеск,
Есть и любовь, есть и сила, хранить ее чтобы,
Но миновал тебя дар, чудо этих небес!

Смерть так жестока! Почти распустившись, сникают
Почки, и сумерки - слабый для мертвых бальзам.
Нет! По утру солнца свет беспощадно сжигает,
Время цветок не узрев пред собой никогда!

Срежь эту ветку, пока еще живы другие,
Дай им хотя бы, пусть и не себе, расцвести.
Так, перегнив, она будет питать древо мира,
Раз появившись из корня - самой
Вечности.

Перевод by Yuu Sangre

***

Death

Death! that struck when I was most confiding.
In my certain faith of joy to be —
Strike again, Time’s withered branch dividing
From the fresh root of Eternity!

Leaves, upon Time’s branch, were growing brightly,
Full of sap, and full of silver dew;
Birds beneath its shelter gathered nightly;
Daily round its flowers the wild bees flew.

Sorrow passed, and plucked the golden blossom;
Guilt stripped off the foliage in its pride
But, within its parent’s kindly bosom,
Flowed for ever Life’s restoring tide.

Little mourned I for the parted gladness,
For the vacant nest and silent song —
Hope was there, and laughed me out of sadness;
Whispering, "Winter will not linger long!"

And, behold! with tenfold increase blessing,
Spring adorned the beauty-burdened spray;
Wind and rain and fervent heat, caressing,
Lavished glory on that second May!

High it rose — no winged grief could sweep it;
Sin was scared to distance with its shine;
Love, and its own life, had power to keep it
From all wrong — from every blight but thine!

Cruel Death! The young leaves droop and languish;
Evening’s gentle air may still restore —
No! the morning sunshine mocks my anguish —
Time, for me, must never blossom more!

Strike it down, that other boughs may flourish
Where that perished sapling used to be;
Thus, at least, its mouldering corpse will nourish
That from which it sprung — Eternity.

***