Cannabis sativa...

                “Лепили воск, мотали шелк,
                Учили попугаев...”
                О. Мандельштам, “Увы, растаяла свеча...”

Так вы купили ли бахилы?
Пусть ваши лилии болтливы,
служанки льстивы и сопливы,
и втайне курят конопель,
сорвав с бисквитиков пергамент,
смеясь, слагая оригами,
болтая гладкими ногами
на психотропном канапе.

Тогда смешливые в пижамах,
снимая курточки при дамах,
стремясь, дразня собой упрямых,
прямых вопросов избегать,
устроят ворох вечеринок,
кляня засилие тартинок,
ведь дозволяют князь и рынок
реглан, регату и бега.

Редан нас вырвет из потока,
под кровлей краденого дока
ведут два крупных диплодока,
дипломатически урча,
переговоры о ратине,
пусть нарратив притоплен в тине,
зато не ищут на плотине
совет считавшего врача.

Мой “Ча-ча-ча!” позвонче прочих,
не мудрено, не счесть охочих
подделать стиль, язык и почерк
слепца, зашедшего к куме
на чашку щей, кислее ягод
гримаски спазм, смазливей Яго
кумы гремучее имаго,
перо, чернильница, Гомер.

Лактометры, дурёхи верят,
орехи в осаждённом сквере
спешат предать себя химере,
баланс химических весов
колеблет чёрный лак тарелок,
креолки трут резину грелок
о лядвия, коль жребий мелок,
омелу, паразитку, псов

любимицу, вари, для клея
возможно всё, весы лелея,
полоски тянутся, белея,
к окну, опалубке, дыре,
ведущей мерно смерть двойную,
хранящей скуку ледяную,
деля её, как жизнь иную,
с потребностью в поводыре.

Всё это cannabis sativa
затеяла, глотая чтиво
из неоткрытого архива
и архаичности корыт;
неисправимая цыганка,
метресса грима, интриганка,
тебя казнит к утру вакханка
освежеванием коры.

Soundtrack: Inger Marie Gundersen, Crying in the Rain.