Сказ про Садко

Давно ли это было, иль недавно – не вспомнить, сколько минуло годков
С тех пор, как жил во Новгороде славном играющий на гуслях бомж Садко.

В иные времена был популярен, поскольку тексты с музыкой просты.
Ему купцы и важные бояре кидали в шапку мятые хрусты.

Его писали имя на заборах, теперь же не пускают и в трамвай...
Фольклор у молодёжи не в фаворе – им «хаус прогрессивный» подавай.
 
Продюсеры его встречают хмуро – какие песни, если пуст карман?
- Вали давай отседова, придурок, игра на гуслях нынче неформат.

И луковкой без соли пообедав, пошёл Садко в крутое казино -
Кутнуть по-царски чтобы напоследок, он гнутый грош поставил на «зеро».

Известно, дурачков удача любит… Сорвав джек-пот, случайно, от балды,
Гусляр, как говорится, вышел в люди, и за море с товарами поплыл.

В пути он пил с матросами не слабо, и, ценный груз по пьянке потопив,
Пожаловал Садко, свалившись за борт, к царю морскому на корпоратив.

И сразу лезть в бутыль: - Совсем негоже маэстре не налить хотя б сто грамм.
Ему в ответ: - И мы так тренькать можем. Ты, лабух, лучше «Мурку» нам сыграй!

Снеся хулу на чистое искусство, скрепивши сердце, коль пошло на то, 
Он сбацал «Мурку», чтоб им было пусто, а после – Розенбаума «Гоп-стоп».

К нему братва морская подобрела, и всей толпой пустилась в перепляс…
Тут на ухо Садку шипит мурена, что буря в океане поднялась.
 
Он, струны повредив, сказал «малине»: - Музла не будет, граждане, шабаш!
Я вам, ядрёна вошь, не Паганини, чтоб на одной струне шансон лабать!

- Ну, что ж повеселил ты нас отлично, - морской ему ответствует пахан, -
Отвалим гонорар тебе в наличных, садись за стол, закусывай пока.

Икра, омары, устрицы в шампанском – не зря свой демонстрировал талант.
Прекрасные русалки строят глазки… Он выпил, и лицом упал в салат.

Очухался Садко на диком пляже – разбитый, с гадким привкусом во рту,
Копейки нет на опохмелку даже, не помнит, где оставил свой сюртук.

И видит он стоящими на рейде целёхоньких двенадцать кораблей…
«Приснятся же такие спьяну бредни… Всё, больше пить не буду, ей-же-ей!»

А через год, на том же бережочке, где наш Садко проснулся с бодуна,
Явилась вдруг ему русалка – с дочкой, – и в суд на алименты подала.