Смерть на рейве. глава седьмая. Рейв

- вы прекрасны от этой амброзии, Ольга Михайловна.
- вы своеобразный комплиментатор, Павел Лаврентьевич.
Они лежали валетом. Козыри из ее рукавов рассыпались по полам ее платья. Она была страстная словно пятница. Нет, она не кричала, это все заутренние петухи. Она тихонько поигрывала на маленькой скрипочке Павла Лаврентьевича. Павел Лаврентьевич перевернулся на бок и скатился на дно.
На улице птицы играли сонету Шекспира, дышали в респираторы и слагались в глаголы, а это значило, что вечеря удалась. В доме было неуютно из-за отсутствия пледов и какао, но горели ушные свечи, и это наполняло комнаты подобием тепла. Подобно комнатам, Густаво наполнялся теплом печи, на которой теперь возлежал, в которой еще вчера его активно старались сжечь за отсутсвием дров, ибо Нина Андревна ушла довольно рано. Сейчас он любовался потолком и собою, не замечая, что находится не один.
- истый сукин сын, Степан!
Ольга Михайловна отложила смычок и вышла из уборной.
Густаво прекратил любоваться и стыдливо прищурился.
Павел Лаврентьевич перешагнул через пару гостей и лет своей жизни.
- Степан, сыграем в покер на твои усы.
Густаво сразило это предложение и он упал, изойдясь мыльной пеной.
- смерть, - констатировала Ольга Михайловна.
- рейв, - прошептал Павел Лаврентьевич.
Надгробие они решили поставить в тени ели, пили они как эстеты только на солнцепеке. Они хоронили Густаво в субботу. И в воскресенье. Густаво совершенно не желал хорониться и, каждый раз, выбираясь из могилы причудливо чертыхался.
В понедельник они сыграли в покер на гармонике, а во вторник сытно отобедали помидорками. В среду Ольга Михайловна почуяла беду и решила проветрить. В четверг Степан наконец-то умылся, смыв усики и за собой, и вновь получил должность дворника и метлой по хребту. Заморского вина в доме более не пили, но зато освоили новые позы в "Морской фигуре". И благодать снизошла на них в виде бубонной чумы. Конец.